Евгений Харламов - Российская школа бескорыстия
Одним из самых сильнодействующих лекарств Матвей Яковлевич считал душевное лекарство – Слово. «Душевные лекарства врачуют тело. Сим искусством сообщается больным та твердость духа, которая побеждает телесные болезни, тоску, метание и которая самые болезни тогда покоряет воле больного».
М. Я. Мудрову принадлежат немалые заслуги в становлении медицинской деонтологии, связанной с проблемами нравственности, этическими нормами и принципами медиков, их врачебным долгом.
В «Слове о благочестии и нравственных качествах гиппократова врача», опубликованном в 1813 г., даются наставления, каким должен быть врач не только по своем профессиональному мастерству, но и моральному облику. Образцом такого врача и был Матвей Яковлевич Мудров.
«Учитесь у Гиппократа, – говорил профессор своим студентам, – тогда будете и хорошими врачами, и настоящими людьми».
В связи с эпидемией холеры в Поволжье в 1829 г. он выезжает в Саратов и возглавляет комиссию по борьбе с опасной инфекцией. Положение было крайне тяжелым – половина больных умирала. Весной 1831 г., в связи со вспышкой холеры в Петербурге, М. Я. Мудров едет туда. За три месяца он успел открыть в Петербурге три холерных больницы в рабочих районах. 8 июля 1831 г. М. Я. Мудров умирает, заразившись от больных. Это был последний подвиг врача.
Всей своей жизнью великий врач и человек большой души Матвей Яковлевич Мудров доказал, что «любовь к медицине неразрывна с любовью к человечеству».
О повивальном искусстве (Н. М. Максимбвич-Амбодик)
В середине XVIII в. в Российской империи наблюдалась катастрофическая убыль народонаселения. Среди многих причин такого положения дел – бедности, бескультурья, чрезмерной заболеваемости и смертности русского народа особое место занимала детская смертность. «Крайнее в повивальном деле незнание многих неученых русских бабок, кои повсюду в России, а особливо между простым народом свободно исправляют повивальное дело к собственному их стыду, общей гибели и явному вреду всего государства», – писал об этом в своей книге «Искусство повивания» основатель отечественного акушерства Нестор Максимович Максимо́вич-Амбодик (1744–1812).
Как правило, русские семьи были многочисленными, роды воспринимались как естественное событие, женщины почти каждый год производили на свет детей. Поэтому если ребенок выживал, то и слава Богу, если нет – то смиренно встречали его смерть. Деревенскими повитухами были пожилые женщины, по большей части вдовы, иногда замужние, но только те, которые сами перестали рожать. По царившему тогда мнению, «девица, хотя и престарелая, повитухой быть не может, да и бездетная – плохая повитуха. Какая она бабка, коли сама трудов не пытала? При ней и рожать трудно, и дети не всегда в живых будут…».
Перед родами живот беременной смазывали мазью из заячьей желчи, сока пырея и козьего сала, давали выпить воду, в которой варились два яйца, и съесть два кусочка корневища белой кувшинки, одолень-травы. Об этой чудодейственной траве сложили песню:
Если бы знала баба,
Что такое одолень-трава,
Вшила бы в пояс
И носила б на себе…
Вот такая была нехитрая метода родовспоможения. Медицинских родовспомогательных учреждений в России не было. Дети производились на свет дома с помощью, в основном, неграмотных и невежественных повитух, и только в 1757 г. в Москве и Санкт-Петербурге были открыты первые «бабьи школы». Преподавание там велось на иностранных языках, царило засилие чужеземцев. И хотя польза от них была, но далеко не все стремились помочь чужому народу чужой для них страны. Кроме того, взаимопонимание осложнялось из-за языкового барьера и различного менталитета.
В 1782 г. первым российским профессором «повивального искусства» стал Нестор Максимович. Он возглавил Санкт-Петербургскую акушерскую школу («бабичью школу») и впервые начал читать лекции на русском языке. С целью пропаганды медицинских работ, способствующих повышению культурного и санитарного уровня среди простых людей, Нестор Максимович многие из них издавал на собственные средства, хотя и не имел большого капитала, делая переводы с французского, немецкого и латинского языков, которыми в совершенстве владел. Занимался также переводами иностранных учебных пособий. Нестор Максимович ратовал за развитие своей российской науки.
В книге «Врачебное веществословие» он писал: «Хотя врачебная наука повсюду есть единая и та же самая, однако, кажется, что она мнит некоторое различие в том, что врач и лекарь, единоземец, соотич и друг, почитаются для больного и лучше, и надежнее, и вернее, чем неизвестный пришелец и иноземец, коему и сложение тела и свойства и род жизни больного неизвестны».
Решение посвятить себя медицине пришло к Нестору Максимовичу в 25 лет. Имея пытливый ум, добрую и чувствительную душу, он хотел приносить практическую пользу своему Отечеству. Сын священника, окончивший Киевскую духовную академию, Нестор Максимович отправляется в Санкт-Петербург и поступает в медицинскую школу морского госпиталя. Затем он продолжает учебу в Западной Европе, в Страсбургском университете, получая стипендию из фонда княгини Е. Д. Голициной-Кантемир, которая завещала свой капитал для постоянного обучения за границей «природных россиян» по акушерской специализации. Очень непросто было жить и учиться небогатому молодому человеку за границей. Тяга к знаниям, желание постигать неизвестное, но необходимое в дальнейшей работе, стремление к самообразованию служили ему стимулом для знакомства с врачебным делом в Германии, посещения немецких клиник. Он слушает лекции, беседует с врачами и совершенствует свой немецкий язык.
Вернувшись на родину, Нестор Максимович начинает свою практическую деятельность в лечебных учреждениях и преподает «Акушерскую науку» в лекарских школах при госпиталях.
Как странно устроена жизнь! «Сколько могу из детства вспомнить, – признается он сам себе в книге «Искусство повивания», – тогда и мне на мысль не приходило, чтобы когда ни есть обучаться врачебной науке, а еще и того менее, чтобы быть для других путеводителем в повивальном деле». Позже желание узнать, «кому на Руси хорошо», а кому – плохо и почему, привело его в юридическую комиссию по составлению проекта «Уложение новых законов» – и перед ним предстала причина детской смертности во всей своей реальности – в цифрах и фактах. И это, возможно, был переломный момент в жизни Нестора Максимовича. Теперь мечта доктора медицины осуществилась – он посвятил себя делу помощи «благословенным плодом любви женщинам благополучно разрешиться таковым».
