Гавриил Чуднов - Конструктор С. И. Мосин
Программа обучения была довольно широкой: история российская, всеобщая и естественная, математика, русский язык и словесность, чистописание, два иностранных языка — французский и немецкий, обязательные военные науки, а также гимнастика, пение, танцы и закон божий. Педагоги привлекали кадетов к собиранию российских древностей, шкафы были заполнены черепками горшков из развалин древних городищ, бронзовыми фигурками из курганов, археологическими находками времен татаро-монгольского ига. Несколько поколений кадетов собрали приличную коллекцию местных минералов и гербарий тамбовской растительности.
Была в корпусе библиотека. Она состояла из 18 книг о путешествиях, 67 томов художественной литературы, 112 книг по истории. Специальных книг по военным наукам библиотека насчитывала 104 тома, а, кроме того, кадеты могли знакомиться с периодическими изданиями того времени, фактически со всеми газетами и журналами.
Предметом особой гордости были дорогостоящие и редкие тогда приборы: барометр, термометр и микроскоп. Так что провинциальный Тамбовский корпус был далеко не худшим в Росссии.
Офицеры-воспитатели выполняли инструкции и приказы Главного управления военно-учебных заведений, следуя не только их букве, но и духу. А эти грамотно и толково составленные инструкции предписывали в отношении будущих воинов «сбережение и подкрепление их здоровья, развитие и усовершенствование их телесных сил, дабы сделать их способным к перенесению трудов военной жизни». В силу этого воспитанники должны были вести «жизнь деятельную, простую и правильную, получать доброкачественную пищу, исправную и удобную одежду, пользоваться свежим воздухом и содержать себя в исправности и чистоплотности, для чего ежедневно умываться три раза, ходить в баню каждую неделю, а летом на купание и того чаще. Переменять носильное белье два раза в неделю, а постельное через семь дней».
Поддержание и совершенствование физических кондиций кадетов ни в коем случае не отделялось от их нравственного воспитания. Наставники должны были вырастить таких офицеров, которые беспрекословно и без рассуждений выполнят любой приказ, будут честны и ни на копейку не обманут ни товарищей своих, ни подчиненных, и, презирая смерть, смогут во весь рост, под градом вражеских пуль идти впереди своих солдат в атаку. Абсолютное выполнение будущими воинами своего офицерского и дворянского долга — вот главная задача воспитателей. На заседаниях воспитательного комитета обсуждалось такое понятие, как чувство долга. Одна из резолюций комитета гласила: «Истинная честь неразрывна с истинной нравственностью, основанием которой должно быть добросовестное выполнение того, что требуется долгом. Главнейшие нравственные качества суть: власть над собою, стремление к своему совершенствованию, готовность помочь ближнему, деятельность, любовь к порядку, честность, бескорыстие, правдолюбие, твердость духа и скромность».
И это не было пустой декларацией. Такую и ей подобные резолюции воплощал в действительность командир корпуса полковник Пташник, о котором один из воспитанников писал: «Его все знали и любили. Он хоть и небольшого роста, но красивый и представительный мужчина, тщательно причесанный, с выхоленными усами, одетый всегда щеголевато. Он часто появлялся перед кадетами и торжественно проходил по залам, заложив левую руку за спину, а правую за борт сюртука».
Командир корпуса был для кадетов фигурой почти недосягаемой, о нем они судили по внешнему виду да по приказам, строгим, но справедливым. Ближе к ним были непосредственные командиры и воспитатели. Семья командира роты капитана Савостьянова жила при корпусе, капитан дневал и ночевал при своих 90 воспитанниках. Он был добродушен и мягок, но гремучей ртутью взрывался, когда замечал чванство или высокомерие в двенадцатилетнем подростке. На долю его и штабс-капитана Мамчича, инспектора классов, выпадало решить, какое наказание применить к кадету за проступок, и при этом «соблюдать строгую справедливость и соразмерность с прежним поведением воспитанника и в особенности с намерением, которое служило побуждением проступка».
Безусловно, не все офицеры в кадетских корпусах были такими, как воспитатели Мосина, но ему повезло, и справедливо будет считать, что основы его будущего характера были заложены не только мудрым отцом, но и добросовестными воспитателями.
В Тамбовском корпусе Сергей Мосин впервые взял в руки оружие. Для повседневного ношения полагался тесак с медным эфесом[6] и в ножнах, а для учения — ружье, пистолет, шашка и пика.
…Самым страшным пороком в Тамбовском корпусе считалась лживость. Если за дерзкий ответ воспитателю или педагогу, за драку или перебранку между собой, за леность и плохо выученный урок кадеты наказывались лишением сладкого блюда, стоянием навытяжку у барабана и вывешиванием фамилии на черной доске, то за вранье ждала самая суровая кара — даже страшнее розог — отлучение от общества. Врунишки, согрешившие по воле случая, и закоренелые лгуны отдельной кучкой сидели в классе, за отдельным столом в столовой. Их обещаниям даже после отбытия наказания долго не верили и, как правило, просили представить поручителей из товарищей по классу или корпусу. Немало должно было пройти времени, пока единожды солгавший заслуживал прощение товарищей. Сергей Мосин никогда не лгал.
Однако в корпусе воспитывали не только наказанием, но и поощрением. Если старательный и усердный в науках кадет получал высокий балл по какому-либо предмету, его фамилия в тот же день появлялась на красной доске, более того, она объявлялась во всеуслышание на вечернем сборе. Вот тут-то Сережа Мосин отличался, ибо средний балл у него по всем предметам постоянно был 8 — 9. Ежели воспитанник начального класса на протяжении достаточно долгого времени показывал отличные оценки в учебе и примерное поведение, то ему досрочно нашивались погоны на куртку. В ноябре 1861 года, всего через два с половиной месяца занятий, столь высокой чести был удостоен Сергей Мосин. На одном из вечерних сборов был зачитан приказ полковника Пташника: «По представлению командира неранжированной роты капитана Савостьянова и по утверждению воспитательного комитета, состоявшегося сего числа, предписываю кадету Мосину Сергею за хорошее поведение и прилежание к наукам нашить погоны на куртку».
В аттестации корпусное начальство отмечало хорошие способности Мосина, хотя он и не всегда обнаруживал достаточное прилежание. В замечаниях о характере, наклонностях и способностях Сергея ротный командир отмечал, что он был способным, скромным, исполнительным, добросердечным, несколько вспыльчивым мальчиком, но всегда дисциплинированным, за что ему часто повышался годовой балл за поведение.
