Герман Нагаев - Дегтярев
Как глянул на него государь, так и обмер от удивления. Ствол вороненый, с синевой, как у цыгана волос. А на стволе насечка, словно кто золотом расшил. Ложа из резного дерева, и на ней-то перламутром да слоновой костью узоры выведены. А замок уж так аккуратно да чисто сработан, что и царь диву дался. И велел он тут же купить это иноземное ружье, сколько б оно ни стоило.
Генералы исполнили царский приказ.
Вот вернулся царь-государь в столицу и велит ему заморское ружье принести. Вытащили генералы ружье из сафьяна. Рассматривают, любуются, дивятся.
И вдруг видят на стволе золотом выведенную надпись: «Иван Москвин во граде Туле».
Вот тебе и заморская штуковина!..
А царь в колокольчик звонит: велит скорее ружье подавать. Как тут быть?.. Думали, думали генералы, да и соскребли золотые-то буквы. Так и не узнал царь, что это ружье сделал не иноземец, а наш тульский мастеровой...
Слушали деда, не переводя дыхания. Когда он заканчивал свой рассказ, Вася взволнованно спрашивал:
— Дедушка, а это правда?
— Знамо, правда! Вот и ты, ежели будешь учиться да стараться, может, таким же мастером станешь...
* * *Дед Мироныч горячо любил оружейное дело и очень тосковал по нему, когда по старости уже не мог работать на заводе.
Заметив во внуке любознательность и способности к мастерству, дед стремился привить и ему любовь к оружейному делу.
Однажды дед повел Васю в заводской Оружейный музей. Они вошли в помещение, увешанное и уставленное всевозможным оружием. Вася восхищенно смотрел по сторонам. Тут были и шашки и тяжелые палаши, старинные фузеи и штуцера, современные винтовки и всяких размеров и систем пистолеты.
— Вот гляди, Васютка, примечай. Все это оружие сделали наши тульские мастера. Тут и мои изделия были, да сейчас опознать не могу.
Очень понравились Васе маленькие пистолетики на золотой цепочке.
— Дедушка, а эти пистолеты всамделишные?
— А как же? Самые заправские, знаменитый мастер делал — Медведков.
Вдруг в зал вошел стражник.
— Вы чего тут?.. Откуда взялись?.. Сейчас начальство идет...
Дед схватил внука за руку и потащил к выходу.
— Идем, Васютка, идем, сюда никого не пускают...
Дед был разгневан стражником, дорогой хмурился и что-то сердито бормотал себе под нос.
А Васютка возвращался домой радостный и счастливый. Перед глазами его, одно красивей другого, стояли ружья, палаши, шашки, пистолеты...
У самого дома он остановился и схватил за руку деда:
— Эх, дедушка, кабы мне научиться делать настоящие ружья, я бы сделал такое ружье, которое бы стреляло от нашего дома до самой Москвы!
— Ишь, чего захотел, — улыбнулся дед, и эта неожиданная улыбка расправила суровые морщины на его лице, сделала его добрым, приветливым. — Человек может многого достигнуть, Васютка, надо только стараться да не лениться.
* * *После посещения музея Вася сильнее прежнего привязался к деду и стал проявлять еще большую любознательность. Теперь, придя в кузню, он не только качал кузнечные мехи или держал длинные клещи, помогая деду, но и старался узнать, что за изделия кует дед.
Когда дед становился к верстаку и выдвигал широкий ящик с инструментами, Васютка не давал ему работать.
— Дедушка, а это что за рогулька? — указывал он на кронциркуль. И, не дожидаясь ответа, спрашивал: — Зачем такой молоточек?.. А вот какие щипчики... Они нужны тебе?..
— До чего ты дотошный стал, Васютка, — отвечал Мироныч. — Мыслимое ли дело все разом объяснить?.. Гляди и примечай, что к чему. А мешать будешь — прогоню.
Вася умолкал, но ненадолго. Переминаясь с ноги на ногу, он опять начинал осаждать деда:
— Дедушка, а что крепче: железо или медь?
Мироныч, увлеченный работой, незаметно для себя пускался в объяснения и спохватывался лишь тогда, когда разговор действительно начинал ему мешать.
— Да отстанешь ли ты наконец?! — сердито прикрикивал он. — Иди лучше в бабки играть, от тебя не подмога, а одна помеха.
Васютка знал, что Мироныч быстро отходит. Поэтому, нахмурясь и уйдя, он минут через пять являлся снова.
— Дедушка, может, уголька подбросить?
— Уголька? Подбрось, пожалуй, да качни раз-другой, а то того гляди и потухнет в горне...
Дед был для Васи и учителем, и наставником, и другом.
Только дружба эта оборвалась неожиданно и слишком рано. Васе было всего восемь лет, когда, заболев, дед умер.
На мальчика смерть деда произвела тяжелое впечатление. Несколько дней он метался в горячке, бредил, но и оправившись от болезни, долго не мог забыть деда. Ни дела по хозяйству, в которых Вася как старший помогал матери и бабке, ни игры с товарищами, ни мастерство — ничто не могло рассеять его горе.
Но вот наступила осень.
Васю отдали в приходскую школу. Знакомый сапожник принес ему сапожки. Это была такая радость, что мальчик невольно забыл свою печаль. Первый раз в жизни ему довелось надеть собственные сапожки!
На другой день мать и бабка торжественно собирали его в школу. Вася шел гордо. Он видел, что соседские ребятишки из калиток и с заборов смотрели на него с великой завистью. Редко кто в то время из детей рабочих мог пойти учиться. Это было большим счастьем.
Зима пролетела незаметно. Учился Вася прилежно. Несмотря на то, что он был самым маленьким в классе, учитель нередко ставил его в пример остальным.
С наступлением летних каникул мальчик перебрался из дома в сарай, где устроил себе мастерскую.
Уже с этих пор стала проявляться в Васе страсть к изобретательству. Началось с того, что однажды вместе с товарищами он соорудил в саду настоящий фонтан. Вытащив во двор отца, Вася подвел его к клумбе и открыл кран. Над клумбой взвился водяной султан.
Обрадованный отец долго не верил своим глазам. Оценив труд Васи, дал ему двугривенный:
— Молодец, Васек! Вот тебе на пряники.
Вася купил на эти деньги книжку по механике, в которой вычитал о замечательном русском самородке — изобретателе Ползунове, построившем первую паровую машину.
Васю очень заинтересовал Ползунов и его изобретение. Ему захотелось больше узнать о судьбе русского изобретателя-самоучки.
Однажды он опросил отца:
— Папа, верно это, что был такой мастер Ползунов, который построил паровую машину?
— А ты откуда знаешь о нем? — удивился отец.
— Вот в книжке вычитал.
— Ишь ты!.. В книжке... Справедливо все это, сынок, только в книжке-то всего не опишут.
А был у нас на заводе механик, так тот сказывал, что великие муки испытал Ползунов, прежде чем сделал свою машину. Хозяин-то завода не любил машин, за них большие деньги надо было платить, а рабочие в то время работали почти вовсе задаром, вот и невыгодно ему было вместо них машину-то заводить. Бился, бился Ползунов, да так и помер в бедности. А один англичанин построил такую машину. И хотя после Ползунова, а его вон первым изобретателем считают.
