Александр Каревин - Исторические шахматы Украины
В сентябре 1654 года Богдан Хмельницкий направляет Сомко с письмом в царскую ставку, что указывает на большое доверие к нему гетмана. Ответственные поручения Яким Семенович выполнял еще не раз. Уже в то время он пользовался немалым влиянием. Неоднократно участвовал в совещаниях казацкой старшины, собиравшейся для обсуждения важнейших вопросов.
Однако в 1657 году, после смерти великого Богдана, положение Сомко пошатнулось. Видимо, хорошо зная, что собой представляет новый гетман – Иван Выговский, Яким Семенович отнесся к его избранию отрицательно. Но выступить открыто не мог – Выговскому верили в Москве и всех его противников считали бунтовщиками. Воспользовавшись этим, новоявленный обладатель гетманской булавы приступил к расправе над недовольными.
Опасаясь за свою жизнь, Сомко вынужден был бежать на Дон. Около года провел он в изгнании. Когда же Выговский открыто объявил об отделении от России и присоединении Малороссии к Польше, Яким Семенович вернулся, чтобы вступить в борьбу с предателем.
Гетман пытался заручиться поддержкой казацкой старшины. Любопытно, что в перечне лиц, которым он выхлопотал у польского короля шляхетское достоинство, есть и фамилия Сомко: Выговский старался подкупить противника. Но казак не продался за дворянское звание. Он становится одним из руководителей антигетманского восстания. Осенью 1659 года изменнику пришлось отречься от власти и бежать.
Теперь булаву получил Юрий (Юрась) Хмельницкий, сын Богдана и племянник Сомко. Яким Семенович оказывается чуть ли не самым приближенным к новому гетману человеком. С триумфом приехал он в родной Переяслав. И вряд ли предполагал, что вскоре будет воевать с близким родственником.
В августе 1660 года Юрась вслед за великорусской армией воеводы Василия Шереметева выступил в поход на поляков. На время своего отсутствия наказным гетманом он назначил дядю. Сомко должен был поддерживать порядок в тылу и готовить подкрепление для войска. Только вот очень скоро тыл превратился в арену боевых действий.
Поход Шереметева закончился катастрофой. В октябре окруженная врагами под небольшим городком Чуднов армия после отчаянного сопротивления капитулировала. А еще до того слабовольный Юрась Хмельницкий, видя трудное положение воеводы, предпочел сдаться, вновь признав над Малороссией власть польского короля. И малорусы… подчинились в большинстве своем этому решению.
Не надо думать, что все они враз стали предателями. Готовность сменить подданство объяснялась другим. Жители со страхом ожидали нашествия поляков и союзной им татарской орды. Призванное защищать край великорусское войско больше не существовало (поражение под Чудновом было пострашнее Конотопского). В возможность отбиться от врагов самостоятельно население не верило. И сочло за благо покориться Польше, надеясь, что заключивший с ней договор Юрась убережет народ от насилия.
Сомко считал по-иному. Он ясно сознавал, что покупать призрачное спокойствие ценой клятвопреступления (нарушения присяги) и бесчестно, и очень ненадежно. «Удивляюсь, что ваша милость, веры своей не поддержав, разрывает свойство наше с православием… – писал Яким Семенович племяннику в ответ на уговоры перейти к полякам. – Не хочу ляхам сдаться; я знаю и вижу приязнь ляцкую и татарскую. Ваша милость человек еще молодой, не знает, что делалось в прошлых годах над казацкими головами; а царское величество никаких поборов не требует и, начавши войну с королем, здоровья своего не жалеет».
Забегая вперед, нужно сказать, что будущее полностью подтвердило правоту Сомко. Поляки, не сумев победить непокорных малорусов, срывали зло на покорных. Татары, не захватив добычи в защищаемых своими жителями городах, грабили и угоняли в рабство обитателей тех населенных пунктов, которые сдались без сопротивления. А гетманы-предатели не могли, да и не хотели защитить своих подданных. Так было при Юрасе Хмельницком. Так было и позднее – при Павле Тетере, Петре Дорошенко, Филиппе Орлике.
Разумеется, Яким Сомко не прозревал грядущее, не выступал в роли пророка. Он всего лишь не хотел быть изменником. «Лучше с добрыми делами умереть, нежели дурно жить, – отмечал он в цитированном письме Юрасю. – Пишите, что царское величество никакой помощи к нам не присылает: верь, ваша милость, что есть у нас царские люди и будут; а если б даже их и не было, то его воля государева, а мы будем обороняться от наступающих на нас врагов, пока сил станет».
Весть об измене племянника застала Якима Семеновича в Белой Церкви. Срочно вернувшись в Переяслав, Сомко собрал возле соборной церкви духовенство, казаков, мещан и заявил, что остается верным царю. Переяславцы поддержали его, избрав своим полковником вместо перебежавшего к врагам Тимофея Цецюры.
Ситуация тем временем становилась угрожающей. За Юрасем под польское ярмо последовала Правобережная Малороссия (за исключением Киева, где находился великорусский гарнизон) и большая часть Левобережной. Кроме Переяславского полка верными Москве остались полк Нежинский во главе с Василием Золотаренко и Черниговский с полковником Иоанникием Силичем. Но Нежин и Чернигов находились дальше от врагов и могли рассчитывать на помощь великорусских отрядов.
Сомко же и его полк на первом этапе военных действий самостоятельно противостояли численно превосходящему противнику. Тут Якиму Семеновичу пригодился прежний боевой опыт. Он лично участвовал в битвах и не только отразил все нападения на Переяслав, но и начал усмирять отпавшее было Левобережье.
Один за другим подчинялись наказному гетману полки и города. Когда же наконец подоспела помощь из Великороссии, чаша весов в борьбе с племянником окончательно склонилась на его сторону.
Несколько раз еще ходил Юрась в походы на левый берег Днепра с поляками и татарами, но постоянно терпел поражения и отступал. Сомко же, утвердившись в Левобережной Малороссии, приступил к отвоеванию Правобережной. В очередной раз разбив войска племянника, он взял Канев и продолжал расширять подконтрольную территорию.
Однако непобедимый на ратном поле, Яким Семенович не был столь же успешен в противоборстве иного рода. Он по-прежнему оставался только наказным гетманом, не являясь полноправным обладателем булавы. Большинство полковников поддерживали стремление Сомко к полноценной власти. В самом деле, не было тогда в Малороссии более достойного кандидата в гетманы. Но…
Свои претензии на булаву выдвигал также нежинский полковник Василий Золотаренко и кошевой Запорожской Сечи Иван Брюховецкий. Оба они засыпали Москву и великорусских воевод в Малороссии доносами, обвиняя Якима Семеновича в измене, тайном сговоре с Юрасем, намерении продаться то польскому королю, то крымскому хану.
