Роберт Мейсон - Цыплёнок и ястреб
Я решил, что да. Левая рука двигалась вверх-вниз, одновременно я вращал ладонью, управляя воображаемым шагом винта и газом; правая совершала небольшие круги, вроде как управляя циклическим шагом, мои ноги управляли рулевым винтом, смещаясь вперед-назад. Постепенно я научился делать все эти движения одновременно. Такие упражнения и тот факт, что у меня уже была лицензия пилота самолета, возбудили мою фантазию: мне казалось, что я смогу водить вертолет с первой попытки.
— Ладно. Вон то дерево видишь? — голос инструктора зашипел в моих наушниках, как сыплющийся гравий. Я, наконец-то, получил свой шанс. Инструктор держал H-23 «Хиллер» в висении над полем площадью акров в десять.
— Так точно, сэр, — ответил я, нажав кнопку переговорного устройства на ручке управления.
— В общем, я держу остальное управление, а ты пытаешься всего лишь направить птичку на это дерево. — Он указал на дерево подбородком. Я кивнул. — Понял?
— Так точно, сэр.
Я был ошеломлен грохотом, качкой и вибрацией Н-23. Лопасти бешено крутились над моей головой, те части, которые в классах мы учили по картинкам, вращались и дрожали в воющем реве двигателя за моей спиной. И каждая из деталей хотела полететь по-своему, но каким-то образом инструктор удерживал их вместе, уравновешивая их стремления в трех футах над травой. Мы парили, мягко поднимаясь и опускаясь на волнах невидимого моря.
— Ладно, отдаю, — сказал инструктор. Я нажал сначала одну, а потом другую непривычно мягкую педаль, пытаясь повернуть машину, в то время, как инструктор держал ручку управления и шаг-газ. Всего-то — направить вертолет носом на дерево. Дерево резко метнулось сначала в одну сторону, потом в другую.
— Видишь дерево, о котором я говорю?
— Так точно, сэр.
— Ну так направь нас туда и держи, если ты не против. — Инструктор, как и все инструктора за работой, был гражданским, когда-то служившим в армии. И то, что он теперь штатский, ничуть не повлияло на его циничный стиль преподавания. Я сосредоточился, как мог. Что вообще со мной творится? Я уже умею водить самолет. Я тщательно изучал теорию управления вертолетом. Я знаю, что делают органы управления. Так почему же я не могу удержать перед нами это чертово дерево? Мотаясь туда-сюда по уменьшающимся кривым и постепенно привыкнув к рыхлому сопротивлению педалей, я все же сумел направиться на дерево и, по большей части держать его перед нами, с точностью плюс-минус градусов двадцать.
— Неплохо.
— Спасибо, сэр.
— С педалями ты, значит, управился. Может, нам стоит показать тебе, как работает шаг-газ.
— Ясно, сэр.
— Сейчас я опять возьму все управление, — инструктор поставил ноги обратно на педали; дерево тут же рывком оказалось строго напротив нас и замерло неподвижно, — а потом дам попытать счастья с шаг-газом. Только с шаг-газом. Попробуешь держать нас на этой же высоте над землей. Годится?
— Так точно, сэр.
— Отдаю, — это слово всегда произносится, прежде чем передать управление.
— Взял, — и стоило мне взяться за шаг-газ, как вертолет, тот же самый вертолет, который так ровно сидел в воздухе в трех футах, подскочил вверх до пяти. Словно сам себя подбросил. Я дал вниз слишком резко — в нас врезались ремни. Я запаниковал и опять дал слишком резко, вверх. Мы скакнули обратно, футов на шесть-семь.
— Три фута меня бы вполне устроили.
— Есть, сэр, — я пытался зависнуть на постоянной высоте, а с меня лился пот. Нельзя было просто поставить ручку в какое-то положение и бросить ее, надо было вносить постоянные изменения. После нескольких минут скачков я сумел удерживать машину примерно на той высоте, на которой и хотел инструктор.
— Очень даже ничего. Парень, ты прирожденный вертолетчик.
— Спасибо, сэр.
— Взял. — Инструктор взял ручку шаг-газа. — И еще одна мелочь. Когда ты поднимаешь шаг-газ, то это требует большей мощности, крутящий момент увеличивается, а значит, ты должен немножко дать левую ногу, чтобы это парировать. А если уменьшаешь шаг, то немножко даешь правую.
— Ясно, сэр.
— Теперь попробуем с ручкой управления. Сильно ты ее не двигаешь, видишь?
Я посмотрел на руку инструктора, державшую ручку. Двигалась она более чем. Верхушка ручки дрожала в какой-то лихорадочной гармонии со всей трясущейся машиной.
— Я бы сказал, что она здорово движется, сэр.
— Я не сказал, что она не движется. Я сказал, что сильно ты ее не двигаешь. В этом разница. H-23 знаменит тем, что ручку нужно постоянно двигать. Это из-за всей этой несбалансированной хрени, которая наверху крутится. Попробуй. Отдаю.
— Взял, — я схватил ручку так, что побелели костяшки пальцев. Я ощутил сразу несколько сильных вибраций, бьющих в разных направлениях. Инструктор держал все остальное управление. Несколько секунд H-23 висел неподвижно, а потом начал дрейфовать влево. Я потянул тугую ручку вправо, чтобы парировать. Ничего не произошло. Нас все еще тащило влево. Я сильнее отклонил ручку вправо. Вертолет остановился, но вместо того, чтобы висеть устойчиво, наклонился вправо и полетел туда. Было такое чувство, что напрямую машиной управлять невозможно. Я быстро толкнул ручку влево, но машина все еще летела вправо. У вертолета явно был характер, и очень упрямый характер. Ой-ой-ой, машина озверела, подумал я. Ой-ой-ой, черт возьми. Я надавил сильнее и вертолет опять остановился, вроде бы став управляемым, а потом его понесло в другую сторону.
— Мне больше по душе, если бы ты держал вертолет над каким-нибудь одним местом, которое мы оба знаем. Если ты не против.
— Так точно, сэр.
После серии неуверенных шатаний в разные стороны я все же почувствовал задержку в управлении. Минут через пять, вспотев, я все же смог держаться в квадрате десять на десять футов.
— Ну что, ас? Получилось.
— Спасибо, сэр.
— С циклическим шагом ты разобрался. Дальше попробуем все разом. Как, парень? Готов?
— Так точно, сэр.
— Ладно, отдаю.
— Взял.
Ручка управления дергала мою руку, шаг-газ толкался, педали били по ногам, но на какое-то мгновение у меня все было под контролем. Я висел в трех футах над землей, на настоящем вертолете. Мое потное лицо начало расплываться в улыбке. Оп — и иллюзия резко кончилась. Пока я пытался держаться на одном месте, работая ручкой, мы начали подниматься. Я опустил шаг-газ, и заметил, что нас понесло назад, и быстро. Толкнул ручку вперед и увидел, что мы успели развернуться на девяносто градусов от начального положения. Я исправил это педалями. Каждый орган управления воевал со мной независимо от других. Я забыл, что надо дать левую ногу, подняв шаг-газ. Я забыл о задержке в циклическом шаге. Мы кружились, нас беспорядочно болтало в разные стороны, кренило, все это происходило на разной высоте. Под контролем явно надо было держать слишком много вещей. Инструктор, человек действительно отважный, позволял ревущему, крутящемуся вертолету выделывать коленца над всем полем, а я толкал педали, качал шаг-газ, дергал ручку управления, и все без толку. Чувство был такое, что в руках у меня оборванные вожжи, а лошади понесли и мчатся к пропасти. Я не мог удерживать машину ни в одном месте, какое бы ни выбрал.
