Вячеслав Лебедев - Мичурин
Как только он получил повышение по службе, в августе 1874 года, Александра Васильевна стала его женой.
Он не ошибся, связав свою судьбу с Александрой Васильевной. До самой своей смерти (в 1915 году) эта простая, самоотверженная и очень деятельная русская женщина была ему верным другом, неизменным помощником и опорой в бесчисленных трудах и испытаниях его великой и героической жизни, — целиком посвященной науке.
Начало своей научной деятельности Иван Владимирович относил к 1875 году.
Занятия точной механикой, к которой у него, кстати сказать, были отличные способности, не могли заглушить в нем давнишней любви к растению; он всегда оставался страстным растениеводом.
«Еще до женитьбы, — рассказывает его биограф А. Н. Бахарев, — он на крохотном клочке земли, за надворными постройками своей квартиры, посеял семена из отборных плодов яблонь, груш, слив и вишен».
Когда приходил редкий досуг, он использовал его для работы со своими зелеными питомцами, для изучения ботаники и географического распространения плодовых растений, а также для знакомства с каталогами лучших плодовых фирм мира.
Но когда, вооруженный навыками, усвоенными смолоду, и кое-какими знаниями, почерпнутыми из книг, Мичурин на правах члена семьи получил доступ в простенький сад Петрушиных, ко всем этим старым своим знакомым — антоновкам, анисовкам, боровинкам, он думал уже не о том, чтобы выращивать растения вообще, как когда-то в детстве, а о том, чтобы выращивать именно новые растения, невиданные, никогда еще не произраставшие в условиях сурового климата средней России.
Откуда явилось у Мичурина это стремление? Какие жизненные потребности, реальные исторические предпосылки, научные идеи лежали в его основе? Чтобы правильно ответить на эти вопросы, посмотрим прежде всего, что представляла собой русская действительность, когда Мичурин начинал свой беспримерный научный и патриотический подвиг.
II. ЭПОХА, ПОЧВА, КОРНИ…
В 1855 году, когда родился Мичурин, царскую Россию постигло крупное военное поражение. После долгой и героической обороны пал осажденный соединенными силами англичан, французов, итальянцев и турок Севастополь, военная твердыня Российской империи на Черном море. В феврале 1855 года внезапно умер царь Николай I.
Прозвище «жандарм Европы» было получено им не случайно. Жестокое подавление венгерской революции 1848 года и польской революции 1830 года было делом рук Николая I. Николай I был повинен в преждевременной гибели гениальных сынов России Пушкина, Лермонтова, Белинского, не говоря уже о казненных и сосланных декабристах.
Николай I и слышать не хотел о раскрепощении крестьян. Он верил в несокрушимость российского феодализма, считал крепостнический строй наилучшим, и вот его самообольщению пришел неожиданный, бесславный конец.
Но передовые люди тогдашней России — Герцен, Грановский, Белинский — предвидели и неизбежный крах крепостнической России, и нарождение новых общественных сил, и возникновение, в противовес старой аристократической России, новой, демократической России.
Это размежевание «двух Россий», глубокий анализ которого дан был в свое время Владимиром Ильичем Лениным, пошло особенно быстрым темпом после 1861 года.
Под напором народного возмущения, под угрозой крестьянской революции преемник Николая I, его сын Александр II, вынужден был отменить в 1861 году крепостное право, а в последующие годы провести некоторые, сильно урезанные политические реформы.
Мичурину было пять лет, когда русский крестьянин освободился хотя бы номинально, юридически от клички «раб». Зависимость крестьян от помещиков, конечно, осталась, приняв только новые формы, но слова «воля», «свобода» уже раздавались в русской деревне. Первые сознательные впечатления маленького Вани Мичурина переплетались с чувством некоторой радости и облегчения, охватившим русское крестьянство в те дни. Крестьянин перестал быть вещью, товаром, уже не могли больше появляться позорные объявления: «Продается экипаж и борзая собака, а также девка 18 лет», объявления, до тех пор пестревшие в тогдашних газетах и заставлявшие плакать и содрогаться таких людей, как Герцен и Белинский.
Громче зазвучал голос народа. Революционно-демократические традиции Герцена и Белинского восприняли и развили дальше смелые выразители народных чаяний — Чернышевский и Добролюбов, люди, которых Ленин называл своими предшественниками. Назревало зарождение политических партий, представлявших интересы и требования эксплоатируемого народа.
Из толщи народной, в разных областях жизни — в науке, технике, искусстве, литературе — поднимались русские люди, приобретшие мировую известность. Менделеев, Тимирязев, Павлов, Сеченов, Докучаев, изобретатель электросвета Яблочков, изобретатель радио Попов, великие художники Репин и Суриков, композиторы Чайковский и Бородин, писатели Чехов, Короленко, Горький — все это были или выходцы из народа, или люди, кровно связанные с народом, принимавшие близко к сердцу его нужды.
Рядом с Россией официальной, правительственной, представляемой и олицетворяемой чиновниками, не имевшими никакой опоры в народе, постепенно поднималась другая Россия, Россия народная, полная сил и талантов, глубоко, органически враждебная первой…
Многомиллионное крестьянство, численно быстро возрастающий рабочий класс, десятки тысяч так называемых «разночинцев»-интеллигентов, пролетариев умственного труда, — вот каковы были зреющие силы второй, подлинно-демократической России.
80-е годы, в которые Мичурин начинал свою научную работу, М. Е. Салтыков (Щедрин) охарактеризовал так: «Ясно, что идет какая-то знаменательная внутренняя работа, что народились новые подземные ключи, которые кипят и клокочут с очевидной решимостью пробиться наружу. Исконное течение жизни все больше и больше заглушается этим подземным гудением»[6].
Питомец русской рязанской деревни, проведший все детство и большую часть своей юности бок о бок с тружениками полей — крестьянами, Мичурин, всю свою жизнь трудившийся и творивший для народа, был одним из ярчайших представителей новой науки, которую с полным основанием можно назвать революционной. В свое время Маркс говорил, что социалистический переворот будет связан с превращением науки доктринеров-схоластов в науку революционеров. Мичурин оправдал это предсказание Маркса.
Когда Мичурин начинал свой путь, наука о природе носила по преимуществу описательный характер. Учение Дарвина, только что обнародованное, не было признано официальной наукой, считалось спорным, и лишь наиболее передовые умы принимали это учение как новую эру в развитии науки о природе.
