Франсуа Керсоди - Уинстон Черчилль: Власть воображения
Несколько влиятельных людей попытались смягчить наказание, и первым был сам старый герцог Мальборо, лично отправившийся к принцу Уэльскому ходатайствовать за сына. Цели добилась его жена, обратившаяся к премьер-министру. Старый лис Дизраэли знал, что государыня ни за что не решится окончательно рассорить королевскую семью с герцогами Мальборо. В этом деле требовались воображение и дипломатическое чутье, которых Дизраэли было не занимать; и он нашел нужное решение для герцогини: «Моя дорогая леди, есть только один выход. Уговорите вашего супруга принять пост лорда-лейтенанта Ирландии и забрать Рэндолфа с собой. Это положит конец всей истории».
Как мы помним, герцог Мальборо за два года до того отклонил разорительную честь стать вице-королем Ирландии, но теперь эта должность становилась почетным выходом из тупиковой ситуации для его любимого сына, который стал бы в Дублине его личным секретарем и избежал бы таким образом смертельного остракизма, грозившего ему в Лондоне. Вот почему в середине декабря 1876 г. герцог и герцогиня Мальборо в сопровождении лорда и леди Черчилль с двухлетним ребенком по имени Уинстон сели на пакетбот «Коннот» и отбыли в направлении Ирландии. Пройдет много лет, прежде чем Уинстон Черчилль поймет всю сложную взаимосвязь событий, вызвавших этот отъезд; впрочем, на тот момент в любом случае никто им особенно не интересовался…
Никто, если не считать его няню. Рэндолф и Дженни Черчилль, несомненно, понимали, что светская жизнь не позволит им серьезно заниматься ребенком. Впрочем, сыну лорда бонна полагалась непременно, положение обязывало. Но судьбе было угодно, чтобы лорд и леди Черчилль наняли великолепную женщину, что многое поменяло. Ее звали миссис Эверест, и следует признать, что это имя превосходно соответствовало стоявшей перед ней задаче…
II. Блестящий двоечник
Новому вице-королю и его свите устроили в Дублине роскошный прием. Уже несколько десятилетий Ирландию будоражило движение за автономию, которое политически проявлялось в Лондоне в парламентских дебатах, а фактически осуществлялось на месте через террористические акции фениев[9]. Все эти события разворачивались на фоне катастрофического экономического упадка: после великого голода 1840-х, унесшего половину населения страны на глазах у остававшихся равнодушными англичан, привычной долей ирландцев были нищета и эмиграция. Первая аграрная реформа была принята еще в 1870-м, но по ее положениям большая часть угодий по-прежнему оставалась в руках богатых английских землевладельцев, которые управляли ими издалека. Политическое движение подпитывалось, таким образом, протестами против экономического и социального неравенства, усиленными трехсотлетней религиозной враждой ирландцев-католиков и колонистов-протестантов.
В сложной обстановке новый вице-король, герцог Мальборо, добился заметных успехов: политическая напряженность ослабла, а экономическая ситуация немного улучшилась. В 1878 г. в Ирландии снова начался голод, поскольку непрекращавшиеся дожди уничтожили урожай картофеля, от которого главным образом зависело выживание страны. Герцогиня Мальборо лично занялась этой проблемой и запустила кампанию по сбору средств в пользу голодающих Ирландии. При поддержке английской прессы ее «фонды спасения» смогли собрать 135 000 фунтов – колоссальную по тем временам сумму. На эти деньги закупили продовольствие, одежду, топливо и семена. Королева Виктория была столь впечатлена, что направила герцогине письмо с поздравлениями…
В Ирландии Рэндолф Черчилль был занят больше, чем когда-либо прежде в Англии. Разместившись с семьей в Малом дворце[10] в непосредственной близости от внушительной резиденции вице-короля, он принимал там представителей практически всех ирландских политических партий и внимательно выслушивал каждого. Как секретарь «фондов спасения» своей матери, как личный секретарь своего отца и как член парламентской комиссии по изучению вопросов системы школьного образования Рэндолф исколесил Ирландию из конца в конец и составил довольно точное представление об экономических и социальных реалиях страны.
Для молодого депутата, который никогда не скрывал своих политических амбиций, Ирландия была прекрасным трамплином. Находясь проездом в родном округе Вудсток, он выступил с речью столь же яростной, сколь и яркой, напугав почтенных членов правительства консерваторов: «В Ирландии назрели важные и срочные проблемы, на которые правительство не обращало внимания, не расположено обращать внимания и, возможно, даже не имеет намерения когда-либо обратить внимание. Пока эти проблемы будут оставаться незамеченными, правительство продолжит наталкиваться на стену сопротивления ирландцев». Резонанс, вызванный этой речью в Лондоне, вынудил его отца, вице-короля, написать министру по делам Ирландии, что его сын озвучил лишь свою личную позицию. Он также добавил: «Единственное оправдание, которое я могу найти для Рэндолфа, это то, что он помешался или просто-напросто находился под парами местного шампанского или бордо».
Естественно, ирландское шампанское и бордо здесь были ни при чем, хотя Рэндолф ими не пренебрегал: «Я не переставал пить, – признавался он, – сначала умеренно, а потом уже безо всякой осторожности». Впрочем, в Ирландии он находил для себя и другие радости: регаты, охота или ловля лосося. Неудивительно, что первыми воспоминаниями маленького Уинстона стали постоянные отлучки отца и конечно же матери: «Отец и она постоянно скакали на своих огромных конях, и порой все ужасно волновались, когда то один, то другая запаздывали с возвращением на несколько часов». «То один, то другая…» Уже очень рано Уинстон стал замечать, что родители редко возвращались вместе. Отсутствие матери ребенок переживает еще сильнее, чем отсутствие отца. Одним из его первых категорических требований было: «Я не хочу, чтобы мама уезжала. Если она уедет, я побегу за поездом и запрыгну в него!» Но мама уезжала часто и очень мало заботилась о маленьком Уинстоне…
Все дело в том, что красавица Дженни очень быстро открыла для себя, что проводить время в Дублине можно не хуже, чем в Лондоне или Париже, – бесконечные приемы, балы, спектакли, скачки, да еще и охота на лис, на которой можно было наслаждаться чудесными ирландскими пейзажами и расширять круг знакомств. Ее часто видят в обществе красивого молодого офицера – подполковника Джона Стренджа Джослина, владевшего обширными угодьями в окрестностях Дублина, и когда в феврале 1880 г. у Дженни родится второй сын, она назовет его Джоном Стренджем. Конечно же, почему не попробовать увидеть в этом совпадение… довольно причудливое, но очевидно, что леди Черчилль могла принять на свой счет слова знаменитой современницы: «Мой муж меня столько обманывал, что я даже не знаю, от него ли мой сын». Добавим также, что вторым сыном Дженни занималась не больше, чем первым, ибо, как объяснит Робер Родс Джеймс: «За яркой красотой и живостью скрывались глубокий эгоизм и легкомыслие».
