Рудольф Баландин - Маленков. Третий вождь Страны Советов
Можно, конечно, и тут сослаться на бредовые подозрения параноика-вождя и безропотное повиновение его «безвольного» соратника Маленкова. Но такое объяснение удовлетворит разве только тех, кто не имеет понятия о правилах подбора и расстановки кадров. А уж Сталин таким искусством владел в совершенстве. Его «назначенцы» работали с полной отдачей и, как показывает опыт военных побед и трудовых успехов, хорошо, а то и отлично. (Первые серьезнейшие сбои начались в период хрущевского правления, а завершились катастрофами при Горбачеве и Ельцине.)
Кадровая политика Сталина в общем себя оправдывала. Но почему же тогда те же самые номенклатурные работники без Сталина и Маленкова резко переменились? И зачем все-таки нужны были постоянные перестановки кадров, похожие на тасование одной и той же колоды карт?
Это может быть связано с желанием проверить возможности работника на той или иной должности. Однако наиболее разумное объяснение мне представляется другим: так осуществлялась профилактика коррупции или, как еще называли, местничества.
Для того чтобы установились сколько-нибудь надежные коррупционные связи, требуется достаточно продолжительное время. А искушение установить такие связи — немалое. Да и складываются они исподволь, как бы сами собой. Ты кому-то помог, тебе отплатили тем же; подружились, а то и породнились семьями; получил ценные подарки; обнаружил возможности иметь дополнительные доходы…
Итак, сделаем вывод, о котором почему-то не догадался Судоплатов: периодическая ротация кадров препятствовала налаживанию коррупционных связей. Лучше предупредить преступление, чем его расследовать и наказывать виновных. При Сталине наказание за подобные преступления были суровыми, хотя и не всегда неотвратимыми. Порой кое-кому некоторые злоупотребления прощались.
«Сильное впечатление на меня произвели слова Анны, — вспоминал Судоплатов, — о том, что ЦК не всегда принимает меры по фактам взяточничества, «разложения» и т. п. по докладам Комиссии партийного контроля и органов безопасности. Сталин и Маленков предпочитали не наказывать преданных высокопоставленных чиновников. Если же они причислялись к соперникам, то этот компромат сразу же использовался для их увольнения или репрессий».
Замечу, кстати, что какое-то странное объяснение дает Судоплатов этим откровениям Цукановой. Мол, «оба мы имели доступ к секретным материалам, так что могли свободно обсуждать нашу работу». Не думаю, что все так просто.
Кто-то может назвать подобные беседы обычной болтовней или простой любознательностью. Трудно в это поверить. Кадровые вопросы затрагивали интересы и самого Судоплатова, и его начальника Берии, а также знакомых, друзей. Интересная деталь: сначала с Цукановой познакомилась его жена. Каким образом? Почему? Или даже — зачем? Вряд ли случайно.
Что касается наказаний для провинившихся «номенклатурщиков», то и тут не все так просто и ясно, как представил Судоплатов. Во-первых, хотелось бы знать, кто мог быть соперниками Сталина и Маленкова? Вроде бы таковых в природе не существовало. Во-вторых, никогда и нигде не бывало, чтобы наказывали всех без разбору. В-третьих, и это самое главное: почему-то уважаемый генерал КГБ не обратил внимания на то, что уже при Сталине среди номенклатуры распространены были взятки, злоупотребление властью, моральное разложение.
Возможно, тогда коррупция существовала, можно сказать, в зародыше. Но Маленков, которому приходилось внимательно просматривать личные дела номенклатурных работников, не сомневался, что в дальнейшем этот зародыш может превратиться в чудовищного монстра. Как мы потом убедимся, он даже попытался бороться с этой напастью.
Так мы коснулись одной очень важной темы. О ней позже придется поговорить серьезнее. А пока примем к сведению: в середине XX века в нашей стране борьба с коррупцией стала одним из важнейших направлений кадровой политики. Значит, это явление принимало угрожающие масштабы.
Итак, сделаем вывод и повторим: Сталин не мог доверить руководство державой, созданию и укреплению которой посвятил всю свою жизнь, случайному человеку, способному лишь ему угождать и его восхвалять. Не был же вождь до такой степени туп и бездарен.
Рой Медведев со своей позиции антисоветчика утверждает, будто Маленков был, как бы выразился бессмертный Паниковский, жалкой, ничтожной личностью. Мол, «Сталин плохо переносил присутствие возле себя истинно талантливых людей».
Немецкий автор Георг Бартоли в книге «Когда Сталин умер» высказал другое мнение о способностях Маленкова: «Он умен и осторожен, как дикий кот. Один французский политик, который встречался с Маленковым в период его подъема, говорил мне: «Он напоминает мне юного Лаваля». Подобно последнему он соединял в себе острый ум с величайшей осмотрительностью. Джилас, который его раньше встречал, выразился о нем в таком смысле: «Он производит впечатление скрытного, осторожного и болезненного человека, но под складками жирной кожи, казалось бы, должен жить совсем другой человек, живой и умный человек с умными, проницательными черными глазами».
Вот ведь как получается. Неглупый и весьма осведомленный югославский бывший крупный партийный работник, а затем антисоветчик и приверженец буржуазной демократии Милован Джилас упорно называет Маленкова умным, исходя из личных наблюдений при непосредственном общении, наш историк утверждает нечто прямо противоположное, опираясь на зыбкое основание своих общих соображений и политических пристрастий. Кому доверять?
Повторю: не следует тем, кто выступает в роли историков, брать на себя роль судей. Не их дело — осуждать. Надо стараться осмыслить исторический процесс. К сожалению, с главной задачей историософии — познанием исторического процесса — подобные историки, журналисты, писатели, политики не в силах справиться. Обсуждаются в основном перипетии борьбы отдельных личностей или групп, находящихся в верхних этажах власти, словно все остальные факторы второстепенны. Выносятся оценки государственным деятелям с противоположных позиций: или пропагандиста буржуазной демократии и капитализма, или сторонника народной демократии, социалистической системы.
В результате возникают безумные контрасты. Одни клеймят Сталина и его соратников как закоренелых преступников, необразованных и неумных людей. По мнению других, эти люди обладали незаурядными личными качествами, а их вождь был поистине гениальным руководителем государства.
Некоторым кажется, будто надо ориентироваться на «золотую середину». Однако в подобных сложных вопросах среднеарифметический подход недопустим. Гёте мудро заметил: «Говорят, что посредине между двумя противоположными мнениями лежит истина. Никоим образом! Между ними лежит проблема». Именно ее требуется обозначить и исследовать, не увлекаясь примитивными поисками усредненных вариантов, которые способны удовлетворить лишь посредственные умы.
