Элизабет Рид - Жизнь и приключения капитана Майн Рида
Осенью 1842 года он достиг Питтсбурга, Пенсильвания. И здесь напечатал свои стихи в «Питтсбург Кроникл» под псевдонимом «Бедный ученый». С самого начала он столкнулся с большими трудностями, пытаясь обеспечить себе жизнь пером. Начинающему автору пришлось бы совсем плохо холодной суровой зимой в этом городе, если бы он не нашел нескольких друзей среди живущих в Питтсбурге ирландцев.
Весной 1843 года Майн Рид перебрался в Филадельфию и поселился в этом городе, посвящая свое время и силы литературе. Его лучшие произведения печатались в ежемесячном журнале высокого класса «Годиз Ледиз Бук». Самой значительное из этих произведений – поэма «Кубинка. Островной романс». Поэма печаталась в четырех номерах с февраля по март 1845 года. Стих музыкальный и напоминает байроновского «Корсара». Вот несколько отрывков из «Кубинки»:
Погонщик поворачивает к дому лицо
И заставляет своего груженого мула идти быстрей;
Усталый раб на поле, поросшем тростником,
На мгновение смотрит на проезжающего
И вздыхает, думая о своих цепях.
Мысли его полны боли;
Сгибаясь в своей работе,
Он видит облегчение в заходящем солнце,
Потому что оно означает конец труду.
Бедный Бозал, который даже не умеет молиться,
Думает о своей далекой жене и детях.
В каком-то грубом краале на берегу залива Биафра.
Но где он, этот добрый и мягкий народ,
Который преклонялся перед ним, лежа ниц
Перед покрытой пальмовыми листьями хижиной касика,
Которая стояла на крутом склоне ущелья?
Где они все? Говори, сын острова!
Где стоял Богио, теперь только купола и башни
Гордо сверкают на холмах!
Ты печален и молчишь;
Но в твоем молчании я читаю их судьбу –
Название, народ – все скрылось в могиле.
В могиле? Нет, нет, у них нет даже надгробия,
Которое сказало бы, где они когда-то жили, а теперь исчезли!
Тускнеющий свет становится пурпурным,
Бог в великолепном одеянии отходит ко сну;
С улыбкой садится солнце Кубы,
Бросая лучи на южный остров!
Как дань своей родине, Майн Рид написал в это время следующее стихотворение, которое назвал «Земля Иннисфейла»:
И должен я тебя покинуть, Эрин[5] ; такова моя судьба –
И должен я бродить по многим землям!
Но пусть рука, которая пишет тебе хвалу,
Будет лежать холодной на песке
И никогда не удостоится погребения;
Пусть ни один очаг не обогреет меня;
Пусть буду я проклят и бездомен на земле,
Если забуду тебя, землю своего рождения!
Эрин, я люблю тебя! Хотя твои впалые щеки,
Покрытые слезами, твои подавленные стоны и крики
Скрывают много темной боли;
Мне жаль тебя, и это я доказывал
На земле и на море;
Сколько моих вздохов слышал океан
И сколько искренних молитв, чистых,
Как души детей, счастливые и свободные!
Я люблю тебя, хоть и не мог жить с тобой!
Топчущие твои поля, красные от крови,
Превратили мою жизнь дома в ад! Я не хочу быть
Униженным блюдолизом у дверей богатых;
Не буду просить милостыню на твоих зимних равнинах,
Не хочу умирать с голода; и как только я узнал,
Что существуют и другие земли, за широкими морями,
Что там ждут новых поселенцев с искренними сердцами, —
Я уронил одну слезу и попрощался со своей родиной!
Хотя сам Майн Рид отказался от выступлений на сцене, он написал трагедию в пяти актах, под названием «Мученик любви». Она была закончена в Филадельфии 20 ноября 1846 года. Эта дата проставлена в рукописи рукой самого автора; рукопись находится в распоряжении вдовы писателя. Вначале Майн Рид назвал эту трагедию «Роковая любовь, или Супруг». Она была поставлена в Филадельфии, в театре «Уолнат Стрит», и главную роль исполнял Джеймс Уильям Уоллок. Следующий отрывок даст читателю некоторое представление о поэтических и патетических достоинствах этого произведения:
* * *(Входят Маринелла и лорд Казимир)
Каз. Маринелла!
Мар. Милорд!
Каз. Почему ты вздрогнула?
Мар. Ваш голос, милорд, прозвучал так неожиданно. Я не знала, что вы здесь.
Каз. А ты уже видела Бейзила?
Мар. Да, милорд; он попрощался со мной.
Каз. Тебя опечалил его отъезд?
Мар. Конечно, милорд.
Каз. Но это вполне естественно при расставании с другом – таким дорогим, как Бейзил для тебя.
Мар. Неужели он не может говорить на другие темы?
Каз. Меня тоже печалит повод, который заставил его покинуть нас.
Мар. Повод, милорд?
Каз. О, да. Он отправился во Францию, чтобы разбогатеть. Когда я узнал истинную причину его отъезда, то попытался сделать все, чтобы он остался с нами. Но было слишком поздно. Но я буду продолжать попытки.
Мар. Нет, нет, милорд!
Каз. Нет? Но почему?
Мар. Потому что… я не хотела бы, чтобы он лишился возможности завевать славу – и состояние тоже. Он очень хотел уехать, пусть уезжает, милорд!
Каз. О какая жертва со стороны благородного женского сердца! Маринелла!
Мар. Милорд!
Каз. Я хочу кое-что рассказать тебе?
Мар. Что именно, милорд?
(Казимир приносит стулья, они садятся)
Каз. Далеко от звуков тревожного мира, в нежных объятиях покрытых виноградниками холмов, лежит солнечная долина, в которой божественная природа и еще более божественное искусство изливают в изобилии свои богатства, долина ярких полей и зеленых лесов, и над сверкающей листвой гордо возносятся в сапфировое небо башни. Ухо не услышит здесь немузыкальный звук – пение птиц и пчел, шум падающей воды – голоса Бога Природы, такие же нежные и сладкие, какие звучали в первом земном раю. Здесь не бывает ни сильных ветров, ни бурь; только легкий ветерок с голубых Аппенин разносит аромат цветущих деревьев! Прекрасная сцена; и над всем этим роскошный голубой и золотой шатер – небо Италии!
Мар. О, какая прекрасная сцена! Как похоже на наш дорогой дом!
Каз. В этой долине росла девушка благородного происхождения. Она поистине была идеалом своего пола, воплощением самой любви. Прекрасная фигура, божественное лицо – казалось, сам дух этого места породил ее из сверкающих цветов, добившись совершенства!
Мар. Какая красота!
Каз. У девушки был брат, смелый юноша; был жив и ее отец, благородный лорд, единственный владелец этих прекрасных сцен, среди которых они жили в невинности и мире, безоблачных, как их небо. Но из далеких земель в поисках этой чудесной долины пришел незнакомец. Он был отдаленным родственником и сразу стал желанным гостем владельца долины, товарищем девушки и ее брата. Он был старше их, но никогда до того не любил; дни его молодости прошли на полях битвы и в походных лагерях. Но редкая красота девушки вскоре отпечаталась на его тоскующем сердце; и он полюбил, как могут любить только те, у кого пламя юности и зрелости слилось в одну всепожирающую страсть! Он не был искушен в любовной дипломатии и не знал, как ухаживать за девушкой. Он рассказал о своей любви доброму старому отцу, который помог ему завоевать девушку. Они повенчались. Она тогда была еще ребенком и почти не понимала природу своего обета; но старый лорд, опасавшийся, что серьезная болезнь скоро совсем ослабит его, хотел видеть свою дочь замужем. Вскоре после свадьбы отец умер – так внезапно, что поблизости не оказалось никого, кроме исповедника. И вот, исповедуясь в грехах юности, умирающий рассказал, что тот, кого все считали его сыном и братом девушки, на самом деле не его сын и не ее брат!
