Геннадий Матвеев - Пилсудский
За Марией было дано весьма солидное приданое – более 11 тысяч десятин земли в поместьях Зулув, Сугинты и еще одном в Таурагеском уезде, а также несколько сот тысяч рублей, что в совокупности с собственностью жениха гарантировало новой семье безбедное существование.
Юзеф Винценты, как и другие польские помещики в Литве, симпатизировал восстанию 1863 года и принял в нем посильное участие, выполняя функции комиссара Ковенского (Каунасского) уезда. В его обязанности входил сбор продовольствия и денег для партизанских отрядов. В восстании принимали участие и многие близкие родственники Юзефа. Его двоюродный брат Александр Пилсудский, студент Московского императорского университета, погиб в бою, а бабушка и тетка будущего маршала некоторое время провели в заключении. Когда стало ясным, что виленский генерал-губернатор М. Муравьев решительно настроен на полное искоренение смуты во вверенном его власти крае, семья почти сразу после свадьбы покинула родную Жемайтию и переехала в имение Зулув, расположенное в 60 километрах от Вильно. Именно здесь и началась подлинная история этой семьи.
Думается, что не только хорошее материальное положение и набожность родителей Пилсудского были причинами того, что Мария, не отличавшаяся особым здоровьем, за 18 лет родила 12 детей, из которых только двое близнецов, Петр и Теодора, умерли в младенчестве. Сохранившиеся свидетельства о Марии Пилсудской рисуют ее бесконечно любящей свою семью, необыкновенно заботливой матерью.
А с детьми как раз не все было в порядке. Биографы Пилсудского полагают, что близкое родство супругов стало причиной высокого процента отклонений от нормы среди их детей. Самый младший сын, Каспар, был проклятьем семьи, неисправимым клептоманом. Старший, известный этнограф Бронислав, заразившийся в ссылке на Сахалине венерической болезнью периодически впадал в прострацию и в конце концов в 1918 году покончил жизнь самоубийством. Старшая дочь Хелена была умственно отсталой, еще одна дочь, Мария, помешалась уже в зрелые годы.
Отец Пилсудского, получивший хорошее агрономическое образование, был энергичным, полным идей и планов, но абсолютно непрактичным человеком. Вот описание некоторых его хозяйственных инициатив в «Воспоминаниях» известного польского социолога Людвика Кшивицкого: «Он покупал сельскохозяйственные машины, о которых где-то услышал и которые были бы уместны где-нибудь за границей, но на Виленщине из-за необыкновенной дешевизны рабочей силы они были невыгодными – самый неотесанный работник прекрасно управлялся с сохой и деревянной бороной, но не знал, что делать с различными видами железных борон. Не использовавшиеся машины приходили в негодность, постепенно превращаясь в груды ржавого железа. Тогда он построил завод по производству спирта. Зулувские земли были пригодны для возделывания картофеля, но их владелец оказался никудышным предпринимателем-спиртоделом. Аккурат в начале производственного сезона, открытие которого зависело, в частности, от присутствия акцизного чиновника, Пилсудский уехал из имения. Когда начали гнать спирт, оказалось, что не хватает емкостей. Пришлось использовать все имевшиеся в домашнем хозяйстве котлы, кастрюли, жбаны, ведра. Их, естественно, не хватило, и спирт, производство которого не было остановлено, просто выливали на землю»[1]. Сходной была судьба и многих других начинаний владельца Зулува, которые, по его расчетам, должны были приумножить его состояние. Спустя годы Пилсудский-сын вспоминал, что вследствие различных инициатив его отца Зулув выглядел как селение, подвергшееся ураганному артобстрелу.
Но до поры до времени семья Пилсудских не очень-то задумывалась над тем, что попытки отца завести современное высокодоходное хозяйство могут в конце концов подорвать основы ее благополучия. К ее услугам были большой барский дом с двенадцатью комнатами и большой штат прислуги. По традиции в поместье проживали также вышедшие на покой служащие и приживалки.
Зулув был раем для детей: река, пруд, большой тенистый сад, начинавшийся сразу же за усадьбой дремучий лес с затерянным в его глубине озером – все это было в их распоряжении в любое время года. Не забывали родители и о их образовании. Опять же по традиции до поступления в гимназию детей учили дома специально нанятые с этой целью домашние учителя. В числе обязательных для поступления в классическую гимназию предметов много места отводилось языкам. Польские биографы Юзефа Пилсудского, которого домашние ласково звали Зюком (производное от уменьшительного звучания его имени «Юзюк»), всегда отмечают, что его учили немецкому и французскому языкам. Но серьезнее всего он конечно же должен был заниматься русским языком, поскольку на территории Российской империи в последней четверти XIX века преподавание во всех государственных гимназиях велось только на нем. Дома же его учили читать и писать по-польски.
Из родителей Зюк эмоционально больше всего был связан с матерью, все свое время проводившей с детьми. Мария, сама воспитанная в польском патриотическом духе, стремилась привить свои убеждения детям. Благодаря ей они рано познакомились с польской классической литературой. Наиболее близка Зюку была поэзия одного из крупнейших польских романтиков Юлиуша Словацкого; на протяжении всей своей жизни он перечитывал и часто цитировал его произведения. Именно мать воспитала в Юзефе чувство горечи за утрату былой славы и величия Польши и желание сделать все от него зависящее для ее воскрешения.
Безмятежное существование семьи было прервано самым неожиданным образом в июле 1874 года. В жаркий день, в отсутствие отца и работников-мужчин, уехавших в город за очередной машиной, в поместье вспыхнул пожар, быстро поглотивший все хозяйственные постройки и барский дом. Сгорел и только что собранный урожай зерна; причиненный огнем урон был огромным. Тут-то и оказалось, что оставшихся у семьи от еще не так давно немалого капитала средств явно недостаточно для восстановления поместья. Пилсудские так никогда и не сумели оправиться от этой катастрофы.
Было принято решение переехать всей семьей на съемную квартиру в Вильно. Нынешняя столица Литвы в то время представляла собой среднего размера губернский город, со смешанным, большей частью польским и еврейским населением, без единого высшего учебного заведения. Существовавший здесь еще в период автономии Царства Польского университет был в 1832 году закрыт, а его здание отдано под государственную Первую мужскую виленскую гимназию. Именно в ней и предстояло получать образование отпрыскам Пилсудских.
Переезд в город не уберег семью от дальнейшего ухудшения материального положения, о чем свидетельствуют неоднократные переезды с одной квартиры на другую, каждый раз меньшую и худшую. Очередные наполеоновские планы главы семейства по кардинальному изменению ситуации, как и прежде, не давали ожидаемых результатов, а банковские кредиты, получаемые под залог земли, в основном уходили на пропитание большой семьи.
