Валентин Зорин - Династия Морганов
Так, некоторое время назад пронырливые американские репортеры обнаружили на одной из нью-йоркских улиц фундаментальное сооружение из мрамора. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что сии мраморные хоромы — это… конюшня на сотню лошадей, принадлежащая Томасу Моргану, одному из нынешних представителей этого семейства. Ему же принадлежит построенный по последнему слову техники, со всеми видами современного комфорта дворец со специальным парком и искусственно вырытым прудом для купания, в котором обитает… несколько десятков собак. Правда, это не просто псы, а четвероногие из семейства Морганов, и посему, как убеждены в том их хозяева, им положена не конура, а шикарные палаты.
Так обстояли и обстоят поныне дела с традиционной моргановской «бережливостью»!
Несекретные секреты
Но если гениальные деловые способности и бережливость первонакопителей из рода Морганов — это мифы, то в чем же секреты возникновения их гигантского состояния?
Это прежде всего цепь счастливых стечений обстоятельств. Об одном из них выше уже говорилось: положение посредника в торговле между Старым и Новым светом, волею случая выпавшее на долю моргановского банка, один из тех волшебных ключей, который открыл этому семейству дорогу к богатству.
Другим из таких обстоятельств было то, что к началу нынешнего века в условиях бурного развития американского капитализма возникла объективная необходимость в каком-то центральном финансовом учреждении, которое взяло бы на себя регулирование рынка ссудного капитала. Между тем, такого банка в тот период в США не было. Кому-то надлежало взять на себя эту миссию. Но кому?
В это время в Америке существовало всего несколько банкирских домов, способных возглавить размещение выпусков ценных бумаг. Даже наиболее крупные коммерческие банки занимались главным образом краткосрочным кредитом, их связи с промышленными монополиями были непрочными, у руководства большинства таких банков стояли предприниматели средней руки. В таких условиях превращение банкирского дома «Дж. П. Морган» во временного, но почти абсолютного диктатора Уолл-стрита было, так сказать, закономерным порождением эпохи. То, что эта функция выпала именно на моргановский банк, — счастливая для Морганов случайность. Эту роль мог бы взять на себя и кто-нибудь из его конкурентов.
Важным обстоятельством было и то, что с самого начала банкирский дом Морганов строил свое благополучие на «бизнесе смерти». Первая же деловая операция старого Моргана, совершенная им в 20-летнем возрасте, была связана с мошенничеством при продаже правительству Соединенных Штатов Америки партии устаревшего оружия. С тех пор любая война, где бы она ни вспыхивала, оборачивалась для семейства Морганов золотым дождем.
История американо-испанской войны, первой по своему характеру империалистической войны, свидетельствует о том, что за ее кулисами стояли Морганы, взявшие в свои руки главные подряды на поставку оружия правительству Соединенных Штатов. Когда английский империализм душил свободу Трансвааля, колонизаторы стреляли в буров из винтовок, поставленных им Морганами. В 1900 году банк Моргана реализовал для британского правительства заем в 15 миллионов долларов — сумма по тем временам значительная, несколько месяцев спустя — еще 28 миллионов, затем последовал новый заем, на сей раз уже 100 миллионов, и, наконец, еще один заем — 80 миллионов долларов.
Колониалистские авантюры Сесиля Родса в Африке в конце XIX века наложили тяжелое бремя на британское казначейство, и свыше одной пятой военных расходов Англии, связанных с ее колониальными захватами, было в то время покрыто займами у банкирского дома Морганов. Захват зоны Панамского канала, осуществленный президентом Теодором Рузвельтом, — и новые десятки миллионов долларов перекочевали в бронированные подвалы моргановского здания на Уоллстрит, 23.
Когда в Европе вспыхнула первая мировая война, барыши моргановских банков стали стремительно возрастать. Воспользовавшись тем, что финансовые связи с банкирами Англии и Франции были почти целиком в их руках, Морганы скоро превратились в основного поставщика оружия для стран Антанты. На покупку оружия требовалось много денег, и через два-три года Европа оказалась в долговой кабале у дома Морганов.
Но вот силы воюющих сторон начали иссякать. В России произошла Февральская революция, и господа Морганы решили, что пора вмешаться в схватку, а то, того и гляди, революционный пожар перекинется на всю Европу, и тогда плакали их денежки. Профессор-краснобай Вудро Вильсон, восседавший в президентском кресле, деятель, о котором буржуазные историки понаписали сотни томов, где есть все, кроме того, что он был выдвинут на политическую арену Морганами и целиком и полностью от них зависел, по команде «Угла» в апреле 1917 года дал сигнал о вступлении США в войну. Американские парни отправились выручать моргановские миллионы.
После окончания войны Морганы продолжали прибирать к рукам важнейшие позиции в экономике Западной Европы. Их внимание привлекла Германия. Пресловутый «план Юнга», способствовавший усилению агрессивных германских монополий, сыграл немалую роль в подготовке германским империализмом новой войны. Это сейчас общепризнанно. Но зато немногим в Америке известно, что вместе с председателем правления концерна «Дженерал электрик» Оуэном Д. Юнгом непосредственным автором этого плана был Джон Пирпонт Морган-младший — сын «Корсара». Поэтому утверждение о том, что золото Морганов в немалой степени способствовало превращению сумасшедшего ефрейтора из завсегдатая мюнхенской пивной в германского «фюрера», залившего кровью мир, — не преувеличение, а абсолютно точная констатация факта.
И если уже говорить о традициях (речь идет не о рекламной приверженности к старому зданию и традиционным конторкам вместо письменных столов, а о действительных традициях, почитаемых Морганами всех поколений), то теснейшая связь с военным бизнесом, с его финансированием — едва ли не самая главная и стойкая традиция в деятельности моргановского семейства!
Взять хотя бы последние 10–12 лет. За этот период американское министерство обороны — орган, руководящий гонкой вооружений и распределяющий военные заказы между компаниями и фирмами, — сменил несколько руководителей. Но по странному «совпадению» каждый раз во главе этого министерства оказывается либо непосредственный представитель моргановских компаний, либо человек, близкий к ним. Судите сами: первым министром обороны в правительстве Эйзенхауэра был президент моргановско-дюпоновской корпорации «Дженерал моторе» Чарлз Вильсон, тот самый Вильсон, который прославил себя циничной формулой: «Что хорошо для «Дженерал моторе», то хорошо и для страны». В его устах эта формула с одинаковым основанием могла бы прозвучать и так: «Что хорошо для Морганов, то хорошо и для США».
