Владимир Дайнес - Жуков. Рожденный побеждать
Внук Жукова Георгий — сын дочери Волоховой Маргариты — со слов дедушки и бабушки относит возобновление знакомства Георгия Константиновича и Марии Николаевны как раз к 1922 г.: «Тогда в Полтаве умерли родители Марии, и она переехала в Минск к старшей сестре Полине, которая к тому времени уже стала женой Антона Митрофановича Янина. Дома Жукова и Янина стояли рядом, и два друга, командир и комиссар полка, были практически неразлучны. А в 26-м году у Полины и Антона Митрофановича рождается сын Владимир. И Георгий Константинович с Марией становятся крестными. Дедушка был в восторге от малыша и все время говорил о том, что самая большая его мечта — иметь сына… Дедушка всегда утверждал, что Александра Диевна не в состоянии иметь детей. Это… тоже послужило причиной его к ней охлаждения… Дедушка-холостяк практически жил у Яниных, состоял в гражданском браке с Марией и неоднократно просил ее выйти за него замуж. Но Мария Николаевна была активная комсомолка и регистрировать брак считала пережитком прошлого. Да и по закону до 44-го года регистрация браков в загсах не требовалась».
Дочь Жукова и Марии Волоховой Маргарита Георгиевна же вообще отрицает, что в первой половине 20-х гг. в Белоруссии Жуков поддерживал постоянную связь с Зуйковой. «В Минске Георгий Константинович жил без Александры Диевны, — отмечала Маргарита Георгиевна. — У них никогда ничего совместного не было. И все ее приезды к отцу были для отца неожиданными. Он не хотел с ней жить, неоднократно повторял, что не любит. Александра Диевна, видимо, страдала — пыталась вселиться в дом Жукова, и когда ей это удавалось, отцу ничего не оставалось, как уходить к Яниным и там скрываться. Чтобы избавиться от Александры Диевны, которая все терпела, отец много раз покупал ей билет на поезд домой в Воронежскую губернию, ботики и другие подарки, лично сажал ее на поезд и просил больше не возвращаться. Она покорно уезжала, но затем писала, что жить без него не может, что уже сообщила всем родственникам, что у нее есть муж, и вновь возвращалась в Минск».
1 октября 1924 г. в военной карьере Жукова произошел новый поворот: он простился с полком и отправился в Ленинград (ныне Санкт-Петербург), где размещалась Высшая кавалерийская школа (вскоре она была переименована в Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава — ККУКС). Вместе с Г. К. Жуковым на курсах обучались будущие Маршалы Советского Союза А. И. Еременко, И. Х. Баграмян, К. К. Рокоссовский. «Георгий Константинович Жуков среди слушателей нашей группы считался одним из наиболее способных, — вспоминал Баграмян. — Он уже тогда отличался не только ярко выраженными волевыми качествами, но и особой оригинальностью мышления. На занятиях по тактике конницы Жуков не раз удивлял нас какой-нибудь неожиданностью. Его решения всегда вызывали наибольшие споры, и он обычно с большой логичностью умел отстаивать свои взгляды»{10}. К. К. Рокоссовский отмечал, что «Жуков, как никто, отдавался изучению военной науки. Заглянем в его комнату — все ползает по карте, разложенной на полу. Уже тогда дело, долг для него были превыше всего»{11}.
В августе 1925 г., завершив учебу, Жуков вернулся в родной полк. Используя полученные знания, он проводит много показательных и инструктивно-методических занятий по обучению бойцов и командиров разведке, организации боя, взаимодействию с техническими средствами борьбы. В аттестации за 1928 г., подписанной командиром и комиссаром 7-й Самарской кавалерийской дивизии Д. Сердичем, отмечалось: «Энергичный и решительный командир. Благодаря работе тов. Жукова, направленной на воспитание и учебно-боевую выучку, полк встал на должную высоту во всех отношениях… Как командир полка и единоначальник подготовлен отлично. Подлежит выдвижению на должность комбрига (командира бригады. — Авт.) во внеочередном порядке»{12}.
В том же году, когда была составлена эта аттестация, у Георгия Константиновича и Александры Диевны родилась дочь Эра. А через шесть месяцев, в июне 1929 г. Мария Николаевна Волохова родила Жукову дочь Маргариту. В результате Жуков оказался в сложном положении: нужно было сделать выбор между двумя женщинами. С Зуйковой он не хотел официально оформлять свои отношения. Тогда она написала заявление в парторганизацию, требуя образумить Жукова и заставить с ней расписаться. Партийная организация объявила ему выговор за пьянство и неразборчивость в связях с женщинами. М. Н. Волохова, стремясь спасти репутацию любимого человека, посоветовала ему вернуться к Александре Диевне. К тому времени у А. М. Янина умерла жена Полина. Он, оставшись с трехлетним сыном на руках, предложил увезти Марию Николаевну с грудной дочерью в Минводы, где жили его отец и братья. В 1941 г. полковник Янин, имея бронь от призыва в армию, добровольцем ушел на фронт. Через год он погиб под Сталинградом. Его сын, Владимир, также пошел воевать. Через несколько месяцев после Керченского десанта он умер от ран в госпитале.
Взыскание, полученное Жуковым по партийной линии, не сказалось на его служебном положении. В ноябре 1929 г. он был направлен в Москву на Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава Красной Армии, которые работали при Военной академии им. М. В. Фрунзе. В характеристике, составленной руководителем группы, в которой учился Георгий Константинович, отмечалось: «Общевойсковую тактику знает вполне удовлетворительно даже для общевойскового пехотного командира. Совершенно не отставал от успехов других слушателей группы. Показал удовлетворительное знание ПУ-29 (Полевой устав Красной Армии 1929 г. — Авт.), а равно и боевого устава артиллерии. В оперативно-тактических решениях обнаружил достаточную отчетливость и большую (подчеркнуто в документе. — Авт.) твердость. Штабную работу знает почти удовлетворительно. Его познания как командира-конника определять не берусь. Отличался большой точностью (даже графической) в работе. Метод военных игр и групповых упражнений постиг вполне удовлетворительно. С успехом может руководить общетактической подготовкой полка и дивизии. По наклонностям и характеру командир явно строевой (к штабной работе мало годен)»{13}.
После окончания курсов в конце марта 1930 г. Г. К. Жуков вернулся в родной кавалерийский полк, но вскоре приказом Реввоенсовета СССР от 20 апреля был назначен командиром 2-й бригады 7-й Самарской кавалерийской дивизии, которой командовал его однокашник по курсам в Ленинграде К. К. Рокоссовский. Он 8 ноября 1930 г. подписал следующую аттестацию на Жукова: «Сильной воли и решительности. Обладает богатой инициативой и умело применяет ее на деле. Дисциплинирован. Требователен и в своих требованиях настойчив. По характеру немного суховат и недостаточно чуток. Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив. В военном отношении подготовлен хорошо. Имеет большой практический командный опыт. Военное дело любит и постоянно совершенствуется. Заметно наличие способностей к дальнейшему росту. Авторитетен. В течение летнего периода умелым руководством боевой подготовкой бригады добился крупных достижений в области строевого и тактическо-стрелкового дела, а также роста бригады в целом в тактическом и строевом отношении. Мобилизационной работой интересуется и ее знает. Уделял должное внимание вопросам сбережения оружия и конского состава, добившись положительных результатов. В политическом отношении подготовлен хорошо. Занимаемой должности вполне соответствует. Может быть использован с пользой для дела по должности помкомдива или командира мехсоединения при условии пропуска через соответствующие курсы. На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может — органически ее ненавидит»{14}.
