Тьерри Мейер - 8 полюсов Фредерика Паулсена. Путешествие в мир холода
К Северному полюсу «Миры» транспортировало научно-исследовательское судно «Академик Федоров», но путь пробивал атомный ледокол «Россия».
Специальное устройство оборудовано вокруг судна, чтобы служить нитью Ариадны двум управляемым аппаратам для подводных исследований. Инженеры группы «Мир», доставленные вертолетами в три пункта на многолетнем льду на расстояние 800 метров от «Академика Федорова», пробурили лед и спустили в воду три радиолокатора, подвешенных на 50-метровых пеньковых тросах. Этот треугольник, центром которого стало судно, должен позволить батискафам рассчитать местонахождение во время погружения. Четвертый радиолокатор установлен на судне, так же как и три мощных прожектора, которые послужат визуальными реперами для места выхода на поверхность.
До глубины 2500 метров система работает. «Миры» могут рассчитать свое местонахождение: они прошли примерно 500 метров. Но при продолжении погружения с равномерной скоростью 30 метров в минуту вышележащие слои воды различной плотности образуют реверберирующее эхо, и сигнал становится неслышимым. На дне Северного Ледовитого океана капитаны двух аппаратов могут рассчитывать только на себя. Теперь голос – это единственная связь с поверхностью. Прожекторы выключены, чтобы сэкономить заряд аккумуляторов. Каждый со своей стороны, «Мир-1» и «Мир-2» тихо погружаются во мрак.
Майк Макдауэлл, задумавший эту экспедицию, и Фредерик Паулсен, ее профинансировавший, садятся в «Мир-2» следом за пилотом Евгением Черняевым (слева).
По истечении третьего часа Анатолий Сагалевич сбрасывает балласт, чтобы затормозить спуск при приближении ко дну. В 13 часов 11 минут 2 августа 2007 года «Мир-1» первым мягко дотронулся до дна океана. Приборы показывают 4261 метр. Чилингаров, Груздев и Сагалевич прокричали звучное троекратное «Ура!». Четырьмя километрами выше, в пункте управления, инженеры отвечают далеким эхом. С помощью манипулятора аппарата Сагалевич собирает отложения, воду, морских звезд. Затем камера снимает кадры, которые вскоре облетят весь мир: манипулятор аккуратно устанавливает небольшой титановый российский флаг, древко которого под углом углубляется в слой осадков, – белый, голубой, красный, цвета России, нанесенные акриловой краской, «реют» над Северным полюсом. Проведя более часа на дне, «Мир-1» начинает подъем, оставляя на дне Северного Ледовитого океана недолговечный след от двух опорных лыж. И флаг, который однажды перекроют отложения.
Артур Чилингаров, вице-президент Думы, докладывает наверх о том, что русские «Миры»покорили настоящий Северный полюс.
Анатолий Сагалевич (в центре) и Владимир Груздев смущены пафосом момента.
Когда «Мир-1» поднялся примерно к 1400 метрам глубины, инженерам на «Академике Федорове» удалось установить связь с международной космической станцией, которая проходит по орбите где-то на высоте 350 км над Землей. Два российских космонавта, Федор Юрчихин и Олег Котов, одними из первых поздравляют своих соотечественников. Но предстоит еще и выход из-подо льда, требующий осторожности. Установленная на батискафе камера направлена вверх, чтобы определить местоположение полыньи. Груздев думает, что видит ее на контрольном экране. Но он ошибается, и «Мир-1» ударяется о ледяной потолок. Вдруг Сагалевич видит прямо перед собой огромный винт и уклоняется от него в последний момент. Он сражается еще двадцать минут, чтобы не попасть в завихрения, образуемые винтом судна, и наконец всплывает. Слышен голос инженера, командующий сбросить балласт. «Мир-1» поднят на борт. Люк открывается. Первым выходит Чилингаров. В знак победы он высоко над собой размахивает российским флагом. Но где «Мир-2»? Никто на борту «Академика Федорова» этого не знает, тревога нарастает.
«Мир-2» достиг дна через пятьдесят минут после своего брата-близнеца. Первое мгновение взволнованности прошло, и Фредерик Паулсен созерцает пейзаж через маленький иллюминатор: перед ним равнина, покрытая настолько тонкими отложениями, что малейшее движение аппарата поднимает долго рассеивающееся облако. Ландшафт однообразный, без выходов скальных пород и без останков, хотя много мусора. Командир Евгений Черняев пытается разложить вершу, чтобы поймать актинии неизвестных видов и рыб без глаз и пигментации. Но прибор не работает. Взяты только пробы воды и отложений. Майк Макдауэлл устанавливает табличку, на которой он выгравировал имена своих детей, а также «Мир-2» и дату: 2 августа 2007 года. По возвращении в Австралию таможенники конфискуют у него мешок, полный ила с Северного полюса, чтобы удостовериться, что в нем не содержатся никакие опасные для местной флоры и фауны организмы.
В точке настоящего Северного полюса установлен титановый флаг России. Об этом факте западные политики потом говорили, как о ничего не значащем – но говорили почему-то очень эмоционально.
По истечении полутора часов принято решение подниматься. Прожекторы снова выключены, чтобы сохранить заряд аккумуляторов. Это самый сложный этап экспедиции. Представьте себя где-то далеко, в центре темной долины безлунной ночью. Единственная звезда светит на небесном своде: это крошечная полынья четырьмя километрами выше. По плану волны, испускаемые несколькими радиолокаторами, должны помочь пилоту сориентироваться, как киту по пению своих сородичей. Но в наушниках только удаленное потрескивание, создаваемое помехами шумового фона двигателей судна. Евгений Черняев надеется поймать чистый сигнал, приближаясь к поверхности, но даже на 1000 метрах так ничего и нет. «Мир-2» потерялся во мраке. Как позже выяснилось, два из четырех локаторов вышли из строя и не посылали сигнала.
Рассказывая об этом моменте, Фредерик Паулсен берет фломастер, чтобы нарисовать в центре огромного листа крошечный батискаф, затерянный в Северном Ледовитом океане: «Наверху многолетний лед, – объясняет он, – тысячи квадратных километров льда во всех направлениях. Вот здесь полынья – рядом с судном, которое больше не отвечает. Кислорода хватит на три или четыре дня, но если не найти полынью, то это не спасет. Известно, что чем больше времени проходит, тем труднее положение. Мы дрейфуем в одном направлении, лед в другом. С каждой проходящей минутой вероятность найти сигнал от локаторов уменьшается. За пределами аппарата темнота. Мы полностью потеряны, без связи. Слышны только отдельные шумы».
