Михаил Сухачёв - Небо для смелых
Порыв холодного ветра взметнул мусор с тротуара и, обогнув афишную тумбу, неистово хлестал обрывками объявления о том, что… «Правление товарищества поставлено в тяжелую необходимость сократить производство на фабрике, следствием чего является дополнительное увольнение рабочей силы». Объявлений о найме не было.
Женя поднял воротник и, наклонившись навстречу ветру, двинулся на Каланчевскую площадь, где на вокзале надеялся что-то заработать.
На Казанский вокзал его просто не пустили. Туда прибыл воинский эшелон, а солдатам, как известно, носильщики не нужны. Он пересек площадь и вышел на перрон Николаевского вокзала. Прибыл поезд. Не зная, как предложить свои услуги, Женя остановился возле фонарного столба и стал наблюдать, как громадный рыжий детина, способный перенести чемоданы вместе с их скромно одетым хозяином и даже паровозом, пыхтевшим рядом, торговался за лишний пятиалтынный. Добившись своего, носильщик легко перекинул через плечо чемодан, связанный ремнем с саквояжем, два чемодана взял в руки.
Когда носильщик скрылся за углом, Женя перевел взгляд на перрон, на котором почти никого уже не было, и медленно пошел вдоль вагонов.
— Мальчик, мальчик! — настойчиво раздалось позади. — Ты не поможешь мне донести вещи до извозчика? — спросила его пожилая дама, одетая в длинное черное с таким же черным, необыкновенно пушистым воротником пальто.
— Да, да, — так быстро согласился Женя, что даме это показалось подозрительным.
— А ты случайно не воришка?
— Нет, нет, что вы, а разве я похож?.. — опешил Женя.
— Ну да, конечно, непохож, извини, голубчик.
— Не беспокойтесь, я вам помогу просто так, и мне ничего не надо. — Женя обрадовался тому, что его не подозревают, по домашним птухинским понятиям, в самом ужасном. Женя вспомнил рыжего верзилу и попытался так же легко закинуть за плечо чемодан, забыв, что под девчоночьим пальто укрыты худенькие, воробьиные плечи. В тот же момент, потеряв равновесие, упал на перетянувший его набок чемодан. Женя готов был от стыда провалиться сквозь доски перрона, когда дама сочувственно предложила нести чемодан вдвоем, а картонку и саквояж взять каждому в руку.
— Нет, нет, вы только помогите мне закинуть за плечи, — не соглашался он, — я донесу.
Выйдя на привокзальную площадь, они увидели, что ни одного извозчика нет. С началом войны их в Москве стало значительно меньше.
— Как же я доберусь до Домниковки? — растерянно оглядывалась по сторонам дама.
Женя предложил дойти пешком. Так, словно родственники, по силам распределив груз, они двинулись в путь. Возле квартиры дама достала из ридикюля бумажку. «Право, не знаю, как тебя отблагодарить», — подала мальчику деньги.
Женя никак не думал, что принимать вот так деньги, даже заработанные, ужасно стыдно. Ему они казались милостыней. Нагнув голову, словно провинившийся, стоял он перед женщиной.
— Постой, на-ка еще, — протянула дама вторую бумажку. Видя, что мальчик не протягивает за деньгами руку, она сунула ему купюры за манжету рукава пальто, добавив: — Ну-ну, не будь глупенышем, а теперь беги.
— Спасибо вам, — еле выдавил Женя. Держа деньги в кулаке, он примчался домой.
— Вот, мама, я заработал на вокзале, — опять смущенно протянул он две трехрублевые купюры.
— Господи, Воробышек ты мой милый! — закрывшись передником, заплакала Мария Яковлевна. — Видишь, Савва, еще кормилец подрос…
— Ничего, мама, проживем. Я буду подрабатывать каждый день. — Женя едва удерживал от волнения слезы.
Это был конец Воробышкиного детства.
Через неделю по объявлению «Нужен мальчик грамотный, из приличной семьи для посылок. Жалованье 6 рублей, квартира и харчи. Обращаться в контору газеты «Вече». Женя был принят на службу.
Глава II
ПО ЭТУ СТОРОНУ БАРРИКАДЫ
«Здравствуйте, дорогие мать, отец, сестры и братья. В первых строках своего письма сообщаю, что я жив и здоров…» С удивлением слушала вся семья первое письмо брата Василия, написанное им откуда-то из-под Тернополя. Женя чуть не прыгал от восхищения, когда сестра читала строки, где Василий писал, что служит при авиации, и нисколько не сомневался в том, что брат, конечно же, летчик.
Весь день Воробей ходил под впечатлением этого известия. Уже лежа в постели, он, закрыв глаза, представлял, как брат не спеша подходит к аэроплану, надевает краги, громадный шлем, какой он видел на старых афишах, извещавших о «летании авиатора Уточкина над ипподромом…». Улыбаясь, брат садится в аэроплан, и… здесь воображение упиралось в тупик, потому что Воробышек не знал, что нужно делать дальше, чтобы аэроплан оказался в воздухе. Досадуя, он снова возвращался к исходной точке:…Василий надевает шлем, потом… ну да, конечно же, он берет заводную ручку и, как это делается у автомобиля, заводит мотор.
Теперь мысли об авиации не оставляли ни на минуту. Бегая по поручениям конторы, он непременно осматривал каждую тумбу в поисках сообщений об аэропланах. Очень скоро Женя знал наперечет всех выдающихся авиаторов русских и иностранных. Ближайшей мечтой стало попасть на Ходынку — единственное место, где можно было увидеть настоящий аэроплан.
Главным источником сведений об авиации для Жени стали военные сводки в газетах, а это неизменно связывалось с войной. Значит, нужно попасть на фронт! К тому же там, на фронте, казалось, так просто разыскать брата, от которого уже много недель не было писем. И мама на вопросы девочек, приходивших с работы, нет ли вестей от Васи, молча качала головой, нередко прикладывая передник к глазам.
Нет, он, конечно, никому не проговорится о своем намерении, но готовиться уже нужно!
— Зин, а Зин, ты не знаешь, далеко ли отсюда до Тернополя?
— Неужто контора посылает тебя сбегать в Тернополь? — пошутила ничего не подозревавшая сестра. — Тогда заодно проведай Васю.
— Скажешь тоже. Глупости, — поспешил насупиться Женя, почувствовав, как краска заливает лицо. — Если не знаешь, так нечего смеяться, грамотная какая.
— Ну что ты, Воробышек, не сердись. Я пошутила, сама не знаю, где находится Тернополь. Девчонки на работе говорят, поезда туда ходят с Белорусского вокзала.
«Все, стоп!» Какое-то чутье подсказало Воробышку, что если он задаст уже висевший на языке следующий вопрос: «А сколько туда ехать?» — то Зина насторожится.
Теперь каждый день Женя что-нибудь готовил в дорогу. Деньги, которые перепадали иногда за услуги от конторских адресатов, он прятал в сумке среди ненужных теперь учебников. По воскресеньям Женя с утра уходил подрабатывать на вокзал, подносил приезжим вещи и получал еще несколько монет.
