Сергей Ларьков - «Враги народа» за Полярным кругом (сборник)
В книге охвачен период с 1928 года, когда на весь мир прогремела спасательная экспедиция на ледоколе «Красин», по 1957 год, когда был закрыт урановый рудник на Чукотке. Авторы выяснили, что первые заключённые появились в Арктике в самом начале 1930-х гг., этапы продолжали прибывать после смерти Сталина в 1953 г. В Советском Союзе еще совершались удивлявшие весь мир подвиги. Газеты пестрели сообщениями о здоровье советского общества. В Москве строились станции метро, на стенах которого золотой краской писались громкие лозунги о свободе, – в это время за колючей проволокой на Крайнем Севере тысячи людей использовались как бесплатная рабочая сила. Одни героическим трудом увеличивали мощь государства, не жалея себя, а в то же время их ближайшие родственники с номерами на груди рубили лес или добывали урановую руду. Случалось, что они менялись местами. Вопрос о виновности подавляющего большинства этих людей сейчас не стоит – они были полностью реабилитированы практически сразу, в 1950-е годы. Но их жизнь навсегда разделилась на две части – «до» и «после»…
Далеко не всё о деятельности ГУЛАГа известно сейчас. И находки продолжаются. Свидетельство этому – обнаруженные нами в Восточной Якутии остатки урановых лагерей, фотографии которых помещены в книге. Они говорят сами за себя. Увы, мы почти не сомневаемся, что это не последние открытия. Механизм функционирования тоталитарного государства до сих не выявлен окончательно.
Также неизвестны были и масштабы репрессий против «передового авангарда социалистических преобразований» в Арктике, против тех самых «героев-полярников», которым совсем недавно рукоплескал весь мир, благодаря которым северные широты нашей страны в короткий срок были изучены и освоены гораздо лучше, чем аналогичные зарубежные территории. Иногда в жизни этих людей героические моменты и арест были разделены всего несколькими месяцами и неделями, иногда их арестовывали прямо на «рабочем месте» – на зимовке, чтобы отправить в лагерь … на Большую Землю. Никто не мог быть гарантирован от ареста – ни моряки, ни лётчики-орденоносцы – гордость всей Советской страны, ни геологи-лауреаты. Тучи сгущались даже над самим начальником Главсевморпути академиком О.Ю. Шмидтом. Если людям удавалось избежать репрессий в 1937–38 гг., они могли попасть в послевоенную волну арестов. Так, более знаменитых полярников, чем папанинцы, в СССР не было, но в 1946–48 гг. и они пострадали – были сняты с должностей, разжалованы из генералов в рядовые, подвергнуты «суду чести», лишились арестованных близких. Что уж говорить про обычных людей, чья жизнь безжалостно перемалывалась этой чудовищной мельницей.
В основе исследований, которым посвящена книга, лежат главным образом архивные материалы, большая часть из них обнаружена впервые в результате длительных поисков в огромных массивах документов с десятками тысяч страниц. Часто это были беглые фразы, мимолётные упоминания, но каждая из них служит дополнительной репликой или ремаркой в той трагедии театра абсурда, которая складывается из крохотных лоскутов прошлого.
Эта книга – не легкое чтение. Это научный труд, но сквозь сухие строки документов – отчётов, справок, рапортов, бухгалтерских ведомостей и т. д. всегда видны реальные люди, действительно жившие когда-то в ныне разрушающихся бараках. Совсем недавно – в историческом масштабе времени – они чувствовали, страдали и – иногда – радовались своим радостям, было ли это возможное освобождение или неостывшая миска лагерной каши. Все они мечтали пережить хотя бы еще одну полярную зиму и увидеть скупое северное солнце, все писали письма матерям, умиравшим, не дождавшись их, и сыновьям и дочерям, которым на всю жизнь вешали клеймо «дети врагов народа». Все они когда-то хотели вернуться домой. Теперь от них остались только короткие упоминания в документах да следы построек на мерзлом грунте, ибо сами они исчезли, растворились в морозной дымке чукотских и таймырских горных тундр, где за считанные месяцы создавались целые многотысячные «города», они ушли, как говорят народы Севера, в «нижний мир». Нам казалось важным и необходимым вспомнить как можно больше участников того трагического театра абсурда. Их памяти мы и посвятили свою работу. Трагедия 1920–1950-х гг. не должна повториться.
Авторы выражают глубокую признательность редактору и вдохновителю первого издания книги кандидату геолого-минералогических наук, старшему научному сотруднику Института истории естествознания и техники им. С.И.Вавилова РАН Александру Николаевичу Земцову, поддержавшим эту работу членам Общества «Мемориал» и Полярной комиссии Русского географического общества, рецензентам – сотрудникам Географического факультета МГУ докторам географических наук члену-корреспонденту РАН В.А.Снытко и профессору А.А.Лукашову. Наша особая благодарность – сотрудникам Российского государственного архива экономики (РГАЭ) заместителю директора кандидату исторических наук С.И.Дёгтеву и И.В.Сазонкиной. Полевые исследования на Нижней Колыме в 2004–2005 годах были бы невозможны без участия ведущего инженера научно-исследовательской Лаборатории геоэкологии Севера Географического факультета МГУ В.В.Архипова. За помощь в работе над рукописью авторы благодарят также ведущего научного сотрудника Географического факультета МГУ кандидата географических наук О.А.Шиловцеву, А.Ф.Романенко (Филологический факультет МГУ), А.С.Ларькова (Географический факультет МГУ).
С. Ларьков
«Враги народа» за полярным кругом
(материалы к изучению репрессий против советских полярников)
Иерархия советских ценностей включала в себя и иерархию профессий по престижности, главной составляющей которых был «героизм», причем именно «советский героизм». Одно из высших мест в этой героически-профессиональной иерархии занимали полярники, сравнимы с ними на первых порах были разве что лётчики. Недаром первыми Героями Советского Союза стали люди, совместившие эти две профессии – полярные лётчики, вывезшие с дрейфующей в Чукотском море льдины членов экспедиции на «Челюскине». Тридцать-сорок лет спустя столь же престижна была, пожалуй, лишь профессия космонавта.
Насколько нам известно, попыток выяснения масштабов репрессий среди советских полярников, «покорителей Арктики», как их тогда называли, не предпринималось, и предлагаемая сводка выявленных репрессий среди них – лишь подступ к теме. Источниками информации для настоящей работы послужили «Книги памяти жертв политических репрессий» тех регионов, где в основном жили и (или) работали полярники: Москвы [«Бутовский полигон», «Ваганьковское кладбище», «Донское кладбтще», «„Коммунарка“», «Москва: Яузская больница»], Ленинграда [«Ленинградский мартиролог»], Мурманской [«Книга памяти … Мурманской области»], Архангельской, включая Ненецкий национальный округ [«Поморский мемориал»]. Иркутской [«Жертвы … Иркутской области»] и Омской [«Забвению не подлежит»] областей и Республики Саха (Якутия) [«Книга памяти … Республики Саха-Якутия»]. Несколько фамилий расстрелянных добавляет к «Поморскому мемориалу» (Архангельская область) брошюра Ю.Дойкова [Дойков Ю.]. Однако этот источник ограничен по времени (1918–1942 гг.), в нём не указаны формулировки обвинения, сведения об осудившем органе, нет и точной даты расстрела (указан только год). Изданный «Мемориалом» в 2004 году компакт-диск «Жертвы политических репрессий» (существенно дополнен в издании 2007 г. [«Жертвы политических…»]) содержал уже электронные «Базы данных о жертвах репрессий» Приморского края (во Владивостоке дислоцировалось Дальневосточное управление ГУСМП) [«База данных … Приморского края»] и Камчатской области (включая Корякский и Чукотский национальные округа) [«База данных … Камчатской области»]. По полноте и информативности они не уступают «Книгам памяти», даже превосходят некоторые из них. Из «Книг памяти жертв политических репрессий» тех регионов, северные районы которых были сферой исследований и хозяйственного освоения в 1930–40-е годы, в нашем распоряжении имелся источник по Тюменской области [«Книга расстрелянных…»], в 1-м томе которого содержатся сведения о репрессированных работниках Тобольского отделения ГУСМП, а во 2-м приводятся данные, в частности, по Ямало-Ненецкому национальному округу, но этот источник содержит лишь сведения о приговорённых к расстрелу и лишь в 1937–1938-м годах и не приводятся формулировки обвинения или вменённые статьи Уголовного кодекса. В Республике Саха (Якутия) изданы два тома «Книги памяти» [«Книга памяти … Республики Саха-Якутия»], завершено ли это издание – неясно. В Красноярске издано пять томов «Книги памяти» [«Книга памяти … Красноярского края»] в алфавитном порядке до буквы «М» включительно, что, по нашим оценкам, составляет примерно 60 % от общего числа репрессированных в крае. Сведения о нескольких лицах, имеющих отношения к освоению Арктики, содержатся в «Книге памяти Хабаровского края» [«Хотелось бы всех…»]. Вряд ли завершена работа по составлению «Расстрельных списков» по Москве, а к спискам осуждённых к заключению или ссылке практически не приступали. Весьма проблематичен как источник «Ленинградский мартиролог»: во-первых, несмотря на обозначенный в названии временно́й период (1937–1938), изданные пять томов включают и репрессии более раннего времени, причём отображение их полноты вызывает сомнения. Во-вторых, пять томов вмещают лишь репрессии до конца 1937-го года, хотя, как показывают данные по другим регионам, наибольший размах репрессии получили в 1938 году. В-третьих, для 1937 года приводятся данные практически лишь по приговорам к высшей мере наказания. Положение несколько исправляет вышедшее в 2007 году четвёртое издание «Жертв политических репрессий в СССР» на электронном носителе (компакт-диске), которое включило в себя сведения сданных в печать 6-го и 7-го томов «Ленинградского мартиролога» и готовящегося к печати 8-го тома. Однако размещённые на диске словники 9–11-го томов из-за лаконичности приведённых данных для наших целей использоваться не могут. Последнее издание упомянутого компакт-диска снабжено улучшенным поисковым аппаратом, что позволило выявить немало интересующих нас лиц по разным регионам. Наконец, изданная «Книга памяти» по Магаданской области [«За нами придут корабли»] включает только расстрелянных, подавляющее большинство которых – заключенные Северо-Восточного ИТЛ, место проживания и работы здесь, естественно, не указано, в связи с чем приведенные в книге данные практически не могли быть использованы для наших целей, кроме единичных случаев. К обширной электронной базе данных Красноярского «Мемориала» [«База данных Красноярского „Мемориала“»] мы обращались целенаправленно за справками об известных репрессированных полярниках, если таких справок не было в других источниках (в т. ч. в опубликованных томах «Книги памяти Красноярского края»): в основном база содержит очень лаконичные сведения о репрессированном и репрессии. Были также использованы сведения из архивов НИПЦ «Мемориал» (Москва) и НИЦ «Мемориал» (Санкт-Петербург), как вошедшие в последнее издание компакт-диска, так и не вошедшие в него.
