Валентина Толкунова - Я не могу иначе. Жизнь, рассказанная ею самой
Как-то раз Толкунова предложила: «Поехали в Тольятти выступим. Обещают экспортную шестую модель с шестым двигателем. Это же дефицит сумасшедший!» Я согласился, и мы поехали. Я гнал эту машину обратно, в Москву. По пути случился забавный курьез. Валентина Васильевна попросила остановиться, чтобы сходить в туалет, но, как назло, по дороге ничего подходящего не попадалось. Вдруг проезжаем деревню. Видим дом с забитыми ставнями и туалетом во дворе. Мы остановились, и она поспешила туда. Я прозевал момент, когда из дома вышел хозяин и пошел в том же направлении. Обернулся я уже тогда, когда перед его носом открылась дверь и вышла Валентина Васильевна с распущенными волосами. Мужик чуть с ума не сошел! Отъезжая от его дома, мы видели, как он шел по дороге и вслух разговаривал сам с собой. Наверное, до конца своих дней рассказывал знакомым, что в его туалете побывала сама Толкунова…
Валентина Васильевна была высокопорядочным, светлым, умным, хорошо воспитанным и неоднозначным, специфическим человеком. Она умела правильно общаться, находила к каждому тактичный, деликатный подход, у нее всегда были умные речи; она умела дружить, красиво относиться к людям, умела расположить к себе. Но внутри она все же была намного сильнее и жестче, чем можно догадаться.
Ее жизнь трудно назвать беззаботной: она многим помогала, зарабатывала деньги для всей семьи, работала на износ, поддерживала семью брата Сергея – одним словом, делала все, что было в ее силах. Наверное, доброта заключается именно в поступках. Она безумно любила маму и сына Колю.
Выходя на сцену, Толкунова становилась воздушной. Вне сцены она была нормальной женщиной, со своими обидами, ревностями, которых не отнять у живого человека; но когда она пела, то вся преображалась. Не только перед зрителем, но и перед микрофоном на записи она начинала сиять изнутри. Именно это и называется талантом.
Саульский после их расставания и ухода Толкуновой из ВИО-66 просил: «Возьмите Валю на какие-нибудь встречи, халтуры, чтобы она заработала». Она же на все предложения отвечала: «Пока не решу, что буду делать на сцене, – никуда не поеду». Валентина Васильевна продумала свой сценический образ, но он не был создан искусственно, ведь без внутренних предпосылок его было бы невозможно воплотить в реальность. В Толкуновой содержался особый посыл к людям, в том числе к несчастным людям. Она была готова сделать их жизнь светлее, как-то облегчить их невзгоды, печали своим творчеством. Все началось с песен «Стою на полустаночке», «Мой милый, если б не было войны», «Спят усталые игрушки», «Деревянные лошадки», «Поговори со мною, мама» – все они знаковые, навсегда вошедшие в историю советской песни.
После траурных, глубоко минорных песен во имя павших в Великой Отечественной войне, вдруг появилось творение гениального Шаферана: «Никто калитку стуком не тревожит, / И глохну я от этой тишины. / Ты б старше был, а я была б моложе, / Мой милый, если б не было войны». Кто сейчас может так написать?!
Совсем недавно мы с Александрой Пахмутовой сидели в жюри конкурса песен ко Дню Победы. Мы прослушали восемьдесят финалистов из семи тысяч участников, но ничего сопоставимого по силе и глубине в помине не было. И дело не в том, что времена Толкуновой были ближе к военным. Все объясняется проще: толкуновское исполнение – уникально. То же самое и с песней «Поговори со мною, мама». Написано немало песен о маме, но так, как она, не спел никто, и ни одна другая песня о матери не приходит на ум, кроме этой. И по детской тематике никто ее не смог обойти: «Носики-курносики» и «Спят усталые игрушки» остаются эталонными. Ее особый тембр голоса украсил также мультфильмы «Простоквашино» и «Порт» на музыку Марка Минкова. Толкунова оставила о себе светлую человеческую и творческую память.
После ухода из жизни за Валентиной Васильевной тянутся связи едва ли не мистического толка. Поэтесса Карина Филиппова, на стихи которой Толкунова исполнила более двадцати песен, стала автором текста новой песни Филиппа Киркорова, а я написал музыку. Все сложилось один к одному. Киркоров принес мне стихи, а я их каким-то образом умудрился потерять. Звоню Киркорову, говорю: «Мне неловко, но придется попросить стихи еще раз». Стал снимать пиджак – они выпали из кармана. Я подошел к роялю и сразу сыграл. Песня родилась мгновенно. Набираю снова номер Филиппа, говорю ему: «Знаешь, а я уже написал». Он отвечает: «А я как раз из аэропорта возвращаюсь и твой дом проезжаю». Я предложил: «Так заезжай послушать!» Иначе как судьбой это не объяснить. И ниточка ведет от Валентины Васильевны Толкуновой.
Мне кажется ужасной несправедливостью, что такие люди, как она, уходят слишком рано.
Народный артист России. Лев Лещенко
Думая о Вале Толкуновой, я возвращаюсь к воспоминаниям ранней молодости, к самому началу жизни. Я кончал институт, параллельно работал в Московском театре оперетты стажером, чуть позже – артистом, и мы несколько раз пересекались в концертах под управлением Юрия Васильевича Силантьева. Валя совсем недавно рассталась с Юрием Саульским, ушла из ВИО-66 и начала работать в Москонцерте. На Гостелерадио она появилась году в 1972-м, в то время как я, проработав там уже год, считался певцом с опытом.
Москонцерт организовал «чес», как мы это называли, – семьдесят концертов по Дальнему Востоку, Сибири и Камчатке. В то время не было понятия «коммерческий проект», и тем не менее перед нами стояли именно коммерческие задачи, поскольку работали мы стадионы, дворцы спорта, и для выполнения столь масштабных задач нужна была продвинутая, пышущая энергией молодежь. Поехали Валя Толкунова, Женя Мартынов, Гена Хазанов, диктор Центрального телевидения Света Моргунова и я. Также с нами была часть музыкантов из оркестра под управлением Вадима Людвиковского (позднее коллектив был переименован в «Мелодию»).
Представьте себе 70-е годы: необустроенные советские города, затхлые гостиницы, а иногда и вовсе не гостиницы, а библиотеки, пансионаты и общежития моряков. Несмотря на спартанские условия, получалось славно, весело – ведь мы были молодыми, жизнерадостными и жадными до творчества. Никто никому в то время не завидовал, поскольку это было самое начало нашей карьеры, да и восходящие звезды были совершенно разноплановыми. Концерты проходили с большим успехом, а после выступлений мы ходили большой, дружной компанией на рынок, вместе с музыкантами готовили ужин – общий котел… Какое это было чудесное время!
Поездка длилась больше месяца, все мы слегка поизносились, и девчонки, Валя со Светой, даже стирали и гладили нам рубашки перед концертами, заботились о нас. Одним словом, это был кагал молодых ребят и девчат, не отягощенных званиями, регалиями и славой. Все мы очень сблизились в той поездке и стали в дальнейшем одними из самых популярных людей в нашем Отечестве. Нам удалось заработать для Москонцерта огромные деньги, а наши ставки при этом были мизерными, самыми низкими из возможных. Если пересчитать в эквиваленте, то заработок за один концерт равнялся стоимости трех бутылок водки. Несмотря ни на что, мы бесконечно радовались возможности выйти на большого зрителя и не считали деньги приоритетом.
