Николай Пирогов - Вопросы жизни Дневник старого врача
«И вот мне кажется, — записал он в дневнике, — что в моем понятии жизненное начало ни с чем не может быть так сравнено, как со светом. <…> Колебания светового эфира, чего — то непохожего на вещество, способного проникать через вещества, непроницаемые для всякой другой материи, и вместе с тем сообщающего им новые свой
279
ства, мне кажутся подходящими для сравнения с действием жизненного начала»1.
Это была гениальная догадка, как могли бы сказать век спустя. Жизненное начало, подобно свету пронизывающее все вещество. Особый свет, непохожий на земной. И он вспомнил Библию, к которой относился скептически, считая ее мифом. Он читал ее только в детстве. Полученное в детстве запоминается на всю жизнь. «В начале было Слово, и Слово было Бог… И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». Тот свет, в котором и содержалось жизненное начало, с чего зародился мир. Или, вернее, — проявление мира, или космическое его сотворение. Тогда он понял, что жизнь есть космическое явление. Органическая жизнь земли лишь следствие этого явления. В какой — то момент его размышлений врач и материалист взяли верх над его мыслями. А если его дневник кто — то прочтет, что он о нем, знаменитом Пирогове, подумает или скажет? Но это был лишь краткий момент колебаний. На смену ему пришла твердость убеждения, не требовавшая даже подтверждения экспериментом. Он понимал, что там, откуда приходили к нему мысли, эксперименты были не нужны. Но оттуда шло знание, как и в случае с экспериментом. Он, старый врач, не экспериментом, а убеждением своим подтверждал это знание. «Бессмысленным называется то, что противоречит нашим убеждениям, — именно убеждениям, а не знаниям, ибо убеждения влияют на нас сильнее зна — ния»2. Но основа этих убеждений — разная. Есть в ней преходящее и непреходящее. Он столкнулся с непреходящей, вечной основой. «Если смысл наш, — писал он, — зависим от наших современных убеждений, а они, в свою очередь, преходящи и не всегда по своей силе и упорству соответствуют нашим знаниям, то ни одна господствующая доктрина, ни одно умственное направление не должны смотреть свысока на другие, им противоречащие доктрины и направления, а умы беспристрастные, не увлекающиеся и не доверчивые, не должны пугаться насмешек, разных кличек и обвинений в отсталости, нерациональности и бессмыслии»3. К последним он относил себя. «Так ли, иначе ли, — выводил он твердой рукой хирурга, — развилась животная жизнь на земле, принцип целесообразности в творчестве от этого ничего не теряет и присутствие мировой мысли и жизненного начала во вселенной не сделается сомнительным»4. И еще: «Если нам суждено в наших мировоззрениях подвергаться постоянно иллюзиям, то моя иллюзия, по крайней мере, утешительна. Она мне представляет вселенную разумной и деятельность действующих в ней сил целесообразной и осмысленной, а мое «я» — не продуктом химических и гистологических элементов, а олицетворением общего, вселенского разума, который я представляю себе свободно действующим по тем же законам, которые начертаны им и для моего разума, но не стесненным нашей человечески сознательной индивидуальностью»5. Итак, у великого
1 Пирогов Н.И. Собрание сочинений. В 8 т. М., 1962. Т. 8. С. 99.
2 Там же. С. 100.
3 Там же. С. 101.
4 Там же. С. 121.
5 Там же.
280
К.Э.Циолковского, ученого и философа, был предшественник, который так же космично воспринимал Мироздание, как и его более поздний единомышленник. Может быть, была какая — то связь между тем и другим, или Циолковский каким — то невероятным способом прочел дневник Пи — рогова, «писанный исключительно для самого себя»? Вряд ли. Ибо подобные мысли Циолковский изложил почти 50 лет спустя после того, как врач Пирогов писал свой дневник. Скорее, речь может пойти об общем источнике знаний, которым воспользовался и тот и другой. И, конечно, Николай Иванович Пирогов никогда не мог и подумать, что опередил на несколько десятков лет одного из основателей нового, космического мышления XX века.
Пирогов в своей деревенской глуши написал еще немало интересного. Он указал на необходимость расширенного сознания, не имея представления о Великом космическом законе причинно — следственных связей, сформулировал его основной смысл.
«Видя на каждом шагу связь между действиями и причинами, отыскивая по бессознательному (невольному) требованию рассудка везде причину, где есть действие, мы неминуемо, роковым образом, приходим к заключению, что и между всеми действиями и всеми причинами существует неразрывная, вечная связь.
При таком взгляде случай будет не более как действие, причина или причины которого нам еще неизвестны, а для многих событий, можно утверждать a priori, и никогда не будут известны. Это почему? А потому, что стечение обстоятельств в одну бьющую точку — случай, бывает до того сложно, что для определения его понадобилось бы невозможное знание всего прошлого и настоящего»1. И в завершение: «Я — за предопределение. По — моему, все, что случается, должно было случиться и не быть не могло»2. На этом можно было бы и остановиться. Ведь все, что записал «отец хирургии» в своем дневнике, потом найдет свое отражение в XX и в XXI веках в новом космическом мышлении, ибо этот был тесно связан с теми эволюционными процессами, которые происходили в преддверии нового века, а затем и нового тысячелетия. Эволюция предопределила те процессы и энергетические тенденции, которые были необходимы для этого времени. Николай Иванович Пирогов, если можно так сказать, попал в этот эволюционный поток, и через него пошла волна в следующий век, формируя новое мышление. Естественно, может возникнуть вопрос: почему именно через него, а не кого — то другого, третьего и т. д.? Космическая эволюция в своих действиях крайне избирательна и делает свой точный выбор, связанный с ее целями и качествами ее избранника. Мужество и самопожертвование, любовь к людям, ясный ум и талант исследователя, высокая нравственность интеллигента, равнодушие к земным благам и почету — уже одного этого хватило бы, чтобы такой выбор пал на этого человека. Но вместе с этим он прошел такую школу в своей профессиональной жизни, ко
Пирогов Н.И. Собрание сочинений. В 8 т. М., 1962. Т. 8. С. 167–168. Там же. С. 170.
280
торая и не снилась многим его коллегам. Непосредственное участие в трех войнах, операции под огнем противника, сотни раненых, тысячи убитых. В нем счастливо сочетался искусный врач — практик с талантом большого ученого. Подтверждением этому служат многие спасенные им жизни и многотомное собрание его научных трудов. Именно такая жизнь, как ни странно, подготовила его к восприятию высокой мысли об универсальной роли Космоса в жизни человека, о его единстве с этим Космосом, о влиянии на него Высших миров и необходимости сотрудничества человека с этими мирами. Обычный средний хирург, занимаясь своим делом, не имел никакого отношения к высокой мысли Космоса. И надо было быть таким талантливым, широко мыслящим ученым, каким являлся Николай Иванович Пирогов, чтобы интуитивно ощутить за знакомой ему во всех тонкостях плотной материей человеческого тела что — то невидимое и значительное, связанное с Высшим и в то же время имеющее прямое отношение к этой плотной материи. И не только отношение, но и определяющее закономерности ее развития и ее судьбу.
