Арнольд Альшванг - Бетховен
Орган в боннской церкви миноритов, на котором юный Бетховен обучался игре.
В это время маленький Бетховен уже свободно играл на органе и на клавесине. Кроме того, он учился играть на скрипке и начинал овладевать альтом[13], под руководством талантливого скрипача Ровантини, родственника Бетховенов и большого друга всей семьи.
Иоганн последовательно и настойчиво добивался воплощения в жизнь своего плана. Людвиг будет «вундеркиндом»! Отец ревниво следил за ходом обучения сына, вмешивался в преподавание и почти насильно заставлял мальчика заниматься музыкой по нескольку часов в день. Иоганн был неумолим и безжалостен. Воспоминания Фишера рисуют Людвига стоящим на маленькой скамеечке перед клавесином (иначе он не достал бы до клавиатуры), старательно проделывающим скучные упражнения. Капризный и взбалмошный отец бывал груб с мальчиком, однако считать его каким-то тираном было бы ошибкой — он по-своему любил сына. Первое время отец лично руководил занятиями, и Людвиг даже любил, когда Иоганн сажал его на колени и учил аккомпанировать пению. Но, воодушевленный корыстными намерениями возможно скорее сделать из Людвига «вундеркинда», чтобы эксплуатировать его дарование, Иоганн заставлял мальчика целыми днями разучивать бесконечные и по существу ненужные упражнения.
Людвиг очень быстро усвоил ноты, свободно играл с листа, но больше всего он любил импровизировать, особенно на скрипке. Отец сердился на него, а мальчик возражал: «Но разве получается плохо?»
Уже в марте 1778 года нетерпеливый и упрямый Иоганн заставил восьмилетнего Людвига выступать в Кельне. Этот большой, шумный и грязный «имперский город» по своей музыкальной культуре стоял значительно ниже Бонна. Концерт («академия») в таком крупном центре был смелым предприятием. Сохранившаяся афиша гласит:
«Извещение. Сегодня, 26 марта 1778 года, придворный тенорист Бетховен будет иметь честь показать в музыкальном академическом зале двух своих учеников: придворную альтистку м-ль Авердонк и своего шестилетнего сынишку. Первая будет иметь честь выступить с различными красивыми ариями, второй — с разными клавирными концертами и трио.
Он надеется доставить высоким господам полное удовольствие, тем более, что артистам была оказана милость быть выслушанными, к величайшему удовольствию всего двора.
Начало в 5 часов вечера.
Неабонированные господа и дамы платят один гульден».
Из этого извещения видно, что Людвиг выступал уже раньше при дворе курфюрста Макса-Фридриха. Но ни этот курфюрст, ни следующий не оценили дарований Людвига и не стали его покровителями. Надо думать, что упомянутый концерт Людвига был в то время не единственным, хотя о других мы ничего не знаем.
Занятия музыкой составляли смысл жизни маленького Людвига. Талант импровизации, впоследствии прославивший Бетховена, проявился у него еще в детстве. Неизвестно, записывал ли Людвиг свои импровизации. Сам он считал началом своей композиторской деятельности 1782 год. Его композиторское дарование развилось позже, чем это можно было ожидать, если принять во внимание его исполнительский дар, созревший так рано. Моцарт в одиннадцатилетнем возрасте был уже композитором с европейским именем.
Осенью 1781 года мальчик совершает первое большое путешествие. В эту осень умер родственник и учитель Людвига, молодой скрипач Ровантини. Сестра Ровантини, служившая гувернанткой в Роттердаме, поспешила в Бонн, чтобы посетить могилу брата. Ее «мифру» (по-голландски — госпожа) изъявила желание присоединиться к ней вместе с дочкой, и все трое отправились из Роттердама в Бонн, вверх по Рейну, в чудные, ясные осенние дни. Прожив в доме Бетховена целый месяц, богатая «мифру» пригласила своих гостеприимных хозяев погостить в Роттердам. Предложение было принято, и поздней осенью 1781 года к возвращающимся трем путешественницам присоединились Людвиг с матерью.
Маленький музыкант выступил в Роттердаме, имел успех, но остался недоволен голландцами. «Я больше туда не поеду, — решительно заявил коренастый крепыш по приезде домой, — голландцы — копеечники».
Уже в детские годы Людвиг приобрел обширный круг знакомств. Дом Иоганна посещали наиболее выдающиеся придворные музыканты, среди них композитор и капельмейстер Лукези. Нередко во время каникул отец с сыном путешествовали пешком по живописным окрестностям Бонна и посещали близлежащие замки и селения. Необычайное дарование мальчика всюду вызывало восхищение музыкантов и дворян-любителей. К похвалам Людвиг оставался совершенно равнодушным и держал себя независимо. Чувство собственного достоинства проявлялось у Бетховена уже с детства.
Музыкальное развитие мальчика, при всей несистематичности обучения, шло быстро вперед. Несомненно, маленький Людвиг слышал много камерной и оркестровой музыки XVIII века. Окруженный музыкантами и любителями музыки, Людвиг уже с ранних лет полюбил Моцарта, вступившего к началу 80-х годов в период полной творческой зрелости. Новый стиль классической инструментальной музыки, воплощенный в творчестве Гайдна, Моцарта и Филиппа-Эммануила Баха, захватил мальчика. Почва была подготовлена. Оставалось найти просвещенного и авторитетного руководителя, стоящего на уровне музыкальных устремлений эпохи. Такой руководитель нашелся в 1782 году в лице Христиана-Готлиба Нефе, с которым двенадцатилетний Бетховен начал свои занятия.
Начало занятий с Нефе является как бы границей в жизни будущего композитора. Детство великого музыканта кончилось. Перед ним открываются новые, широкие просторы музыкальной мысли и культуры.
Глава третья
Театр. Нефе
Новый учитель Людвига прибыл в Бонн в 1779 году и занял должность музыкального руководителя боннского «национального театра», созданного по распоряжению курфюрста в подражание другим немецким владетельным дворам.
В 70-х годах курфюршеством управлял легкомысленный старец Макс-Фридрих. Подобно своим предшественникам, он тратил большие суммы на развлечения, но при этом соблюдал своеобразный «режим экономии» в мелочах, что отразилось до известной степени и на состоянии капеллы. Любимым детищем курфюрста был театр.
Владетельные князья рассматривали театр, как могущественное средство пропаганды выгодных для них идей просвещенного абсолютизма и как «массовую школу нравов». По всей Германии в 70-х годах XVIII века прошла волна национального театрального движения, выразившаяся в организации ряда трупп, разъезжавших по городам и игравших на родном немецком языке[14]. Наиболее богатые дворы Германии постепенно стали учреждать у себя собственные «национальные театры» и субсидировали труппы, приглашаемые на постоянную работу. В Бонне обосновалась одна из лучших немецких трупп, под руководством известного актера и драматурга Гроссмана. Роли исполнялись опытными актерами-профессионалами, среди которых встречались выдающиеся дарования. Ставились драматические и оперные представления, исполняемые, впрочем, одними и теми же актерами. Режиссура была на большой высоте; имя Гроссмана пользовалось известностью по всей Германии. Его жена — фактический руководитель труппы — была одной из умнейших женщин художественного мира. Театр имел самостоятельный оркестр, по составу не меньший, чем оркестр капеллы[15].
