Павленко Иванович - Петр Первый и его время
Началось семилетнее правление Софьи. Главным его положительным итогом было заключение в 1686 г. вечного мира с Речью Посполитой. Этот мир закрепил навечно за Россией Киев, временно отошедший к ней по Андрусовскому перемирию. Чтобы закрепить свой авторитет, Софья предприняла два крымских похода, к ее огорчению закончившихся полной неудачей. В 1687 г. стотысячная рать под командованием главы правительства князя Василия Васильевича Голицына двинулась к Крыму, но, не дойдя до него, ни с чем вернулась обратно, понеся огромные потери от болезней. Два года спустя, в 1689 г., Голицын повторил поход, достиг Перекопа, но, не предприняв активных действий, вновь возвратился в Москву. Эти походы значительно подорвали авторитет Софьи и ослабили ее шансы в борьбе за власть.
Что должен был делать Петр в годы правления сводной сестры Софьи? В нормальных условиях он должен был, выражаясь современным языком, сидеть за партой и овладевать знаниями — он находился в том возрасте, когда надо было учиться. Но с обучением Петра дело обстояло из рук вон плохо. На восьмом году из женских рук он был передан в мужские — его воспитателем стал боярин Родион Матвеевич Стрешнев, который, надо полагать, начал обучать царя грамоте. Позднее учителями Петра стали подьячий Никита Зотов и Афанасий Нестеров. Оба учителя сами не отличались ни образованностью, ни эрудицией и могли сообщить своему воспитаннику лишь элементарные сведения по арифметике, чтению и письму, а также отрывочные сведения по истории и географии. Конечно же, пытливый ум Петра способен был усвоить все премудрости знаний того времени, но, предоставленный самому себе, занимался он мало.
Жил Петр вместе с матерью в Преображенском. Там тоже, как и в Кремле, находился двор, но менее пышный и многочисленный. Изредка, когда, например, происходили приемы иностранного посла, Петра приглашали в Кремль, где он восседал на троне, который смастерили так, чтобы на нем могли поместиться оба царевича. Сзади, за занавеской, стояла правительница Софья, подсказывавшая царевичам, как надо было отвечать иностранным послам.
Современник оставил нам описание поведения двух царевичей во время одного из таких приемов. В то время как Иван, напялив на глаза шапку и обратив взор на пол, проявлял полное равнодушие к происходившему, Петр вызывал симпатию своим открытым лицом, живыми глазами и неподдельным интересом к церемонии. Однако приемов и торжественных выходов было мало, Кремлевский дворец Петр посещал редко и коротал дни в Преображенском.
Нельзя сказать, что годы жизни в Преображенском прошли бесполезно и не оставили следа в сознании юноши. Натура увлекающаяся и непоседливая, Петр находил себе занятия, которым отдавался со страстью одержимого. Три увлечения поглощали энергию Петра. Одно из них состояло в привязанности _к ремеслам. Овладевал он ими легко, как бы играючи, и в зрелые годы без напряжения мог выполнять работы, посильные мастерам, по крайней мере 12 специальностей: он был плотником и каменщиком, кузнецом и штукатуром, кораблестроителем и сапожником. Но ничто его так не увлекало, как токарное дело. Здесь он достиг такой виртуозности, что мог соперничать с лучшими токарями Западной Европы.
В юные годы у Петра появилась еще одна страсть — военное дело. Началось это еще в детские годы с игрушечных пистолетов и пушек, луков и стрел. Позже на смену игрушечным пушкам и пистолетам пришли настоящие, и Преображенское мало-помалу стало превращаться в военный городок. Сверстники Петра составляли потешные роты, обучавшиеся настоящему военному делу-с пушечной пальбой и стрельбой из пистолетов. Потешные роты потом преобразуются в Преображенский и Семеновский полки и станут вооруженной опорой молодого царя.
Более всего Петра влекло морское дело. Современников и потомков всегда удивляло, как Петр, живя в Преображенском, никогда не видев не только моря, но и большого озера, так пристрастился к морскому делу, что оно оттеснило на второй план все прочие увлечения. Рассказывают, что истоки этой страсти связаны со знакомством с астролябией, а также со старым ботиком, валявшимся в каком-то сарае. Достоинство этого ботика состояло в том, что паруса на нем были устроены так, что позволяли плавать против ветра.
Обучение плаванию на ботике происходило на Яузе, узенькой речушке, в берега которой «судно» то и дело упиралось. Поиски большой воды, где в полной мере можно было овладеть искусством управления ботиком, привели шестнадцатилетнего Петра на Переяславское озеро.
Мать царя, женщина недалекая, но горячо любящая сына, решила остепенить его и лучшим способом для этого считала женитьбу. Семнадцатилетнему Петру она подыскала невесту и быстро женила его. Супругой царя стала красавица Евдокия Лопухина, воспитанная в старомосковском духе, ограниченная настолько, что не могла постичь ни характера своего супруга, ни его чаяний и устремлений. Она была неспособна делить с ним ни радости, ни печали, ибо жила в мире иных понятий и представлений, совершенно чуждых молодому царю. Именно поэтому размолвка между супругами наступила очень скоро — через месяц после свадьбы Петр, оставив в Москве молодую жену, отправился на полюбившееся ему Переяславское озеро.
Петр женился после Ивана. Таким образом, оба царя оказались женатыми, т. е. по представлениям того времени достигли совершеннолетия и более не нуждались в опеке Софьи. Но Софья не имела намерения расстаться с властью. Среди ее сторонников выделялся нетерпимостью глава Стрелецкого приказа Федор Шакловитый, составивший план уничтожения и Петра, и его матери, с тем чтобы страной, как настоящая царица, правила Софья. Среди стрельцов, поддержавших Софью, велись разговоры о том, как будут развязываться события:
— Как я к патриарху войду в палату и закричу, и он у меня от страху и места не найдет, — рассуждал один из них.
Другой заметил:
— Надобно нам уходить медведицу царицу Наталью.
— А за нее вступится сын, — возразил собеседник.
— Чего и ему скучать? За чем дело стало? — последовал ответ.
Самые решительные из стрельцов предлагали убить царя, бросив в него гранату или подложив ее в сани. Другие находили удобным зарезать его во время тушения пожара — Петр любил гасить пожар, и заговорщики были уверены, что он обязательно там появится.
От разговоров надо было переходить к делу, но, сколько Шак-ловитый ни призывал начать действовать, призывы повисали в воздухе. Не помогли даже хитрости, призванные вызвать озлобление стрельцов против Петра и Нарышкиных.
Ночью подьячий Матвей Шошин, такой же богатырь, как и Лев Кириллович Нарышкин, в сопровождении вооруженных людей разъезжал по улицам Москвы, хватал подвернувшихся стрельцов и нещадно избивал их.
