Леонид Млечин - Брежнев
Юбиляр был бодр, свеж, в хорошем настроении. Гости выпили по рюмке коньяка, недолго поговорили и торопливо ушли под предлогом, что не надо «утомлять» Никиту Сергеевича. Всех торопил Брежнев, ему вторил Подгорный, хотя Хрущев явно был расположен продолжить веселье.
Подготовка к отставке Хрущева уже началась. Петр Шелест пишет, что некоторые из членов президиума вели себя довольно нервозно и даже трепетно-боязливо: вдруг Хрущев о чем-то догадывается?
Кто играл главную скрипку?
Историки давно пытаются выяснить, кто был движущей пружиной этого заговора, хотя и слово «заговор» многим не нравится.
Есть две версии. По одной, главную скрипку играли Брежнев и Подгорный. По другой, Шелепин и его друг председатель КГБ Владимир Ефимович Семичастный. Когда в годы перестройки стало возможным откровенно обсуждать наше прошлое, ни Брежнев, ни Подгорный уже не могли высказать свое мнение. Шелепин и Семичастный рассказывали в интервью, что ключевая роль принадлежала Брежневу, хотя, по их словам, он вел себя непоследовательно и даже трусовато.
Версия Шелепин и Семичастного некоторым историкам кажется неубедительной. Они считают, что именно вчерашние комсомольцы, более решительные и напористые, и организовали свержение Хрущева, потому что были заинтересованы в том, чтобы в высшем эшелоне власти образовались вакансии. Они рвались на первые роли…
Подлинные обстоятельства того, как именно созревали антихрущевские настроения, как его соратники решились на разговор и как организационно оформился этот заговор, нам теперь уже не узнать.
Но то, что известно, свидетельствует о том, что активно против Хрущева выступили две группы.
Первая — члены президиума Брежнев, Подгорный, Полянский, которым сильно доставалось от Хрущева. Они устали от постоянного напряжения, в котором он их держал.
Вторая — выходцы из комсомола, объединившиеся вокруг Шелепина и Семичастного. Без председателя КГБ Семичастного выступление против первого секретаря ЦК в принципе было невозможно. А на Шелепина ориентировалось целое поколение молодых партработников, прошедших школу комсомола.
Но разговоры в высшем эшелоне власти Шелепин с Семичастным вести не могли: не вышли ни возрастом, ни чином. Семичастный был только кандидатом в члены ЦК. С руководителями республик и областей беседовали в основном Брежнев и Подгорный.
Военный историк генерал-полковник Дмитрий Антонович Волкогонов, который первым получил доступ к материалам личного архива Брежнева, обратил внимание на то, что с середины 1964 года Леонид Ильич перестал вести дневниковые записи, чем занимался двадцать лет. Он по-прежнему записывал указания Хрущева, но не помечал, с кем встречался и о чем говорил.
Леонид Ильич понимал, что участвует в настоящем заговоре, и не хотел оставлять следов. Он возобновил свои короткие записи о том, чем занимался в течение дня, после отставки Хрущева…
Тогдашний председатель ВЦСПС Виктор Васильевич Гришин вспоминал, как Брежнев просил его поддержать предложение отправить Хрущева на пенсию. Потом Гришина зазвал к себе секретарь ЦК Петр Нилович Демичев, стал говорить, что ряд товарищей намерен поставить вопрос об освобождении Хрущева от занимаемых постов. Гришин ответил, что Брежнев уже с ним разговаривал. Демичев был доволен:
— Я рад, что мы вместе.
Демичев пригласил к себе в кабинет и Николая Григорьевича Егорычева, который сменил его на посту первого секретаря столичного горкома. Отвел его к окну — подальше от телефонных аппаратов — и сказал:
— Знаешь, Николай Григорьевич, Хрущев ведет себя неправильно.
Кроме того, в заговоре участвовали партийные чиновники средней руки, без которых невозможно было обойтись. Считается, что важнейшую роль сыграл заведующий отделом административных органов ЦК Николай Романович Миронов. Отдел курировал КГБ, армию, прокуратуру и суд.
Николай Миронов был человеком Брежнева — из Днепродзержинска. В 1941 году ушел на фронт, после войны вернулся на партийную работу, стал секретарем Кировоградского обкома. В 1951 году, когда Сталин распорядился посадить очередную команду чекистов и на Лубянке образовались вакансии, провели партнабор, и Миронова взяли в Министерство госбезопасности сразу на генеральскую должность — заместителем начальника Главного управления военной контрразведки.
Лаврентий Павлович Берия в марте 1953 года, став министром внутренних дел, разогнал партработников-новичков. У них отобрали машины, всех попросили освободить кабинеты. Однажды ночью Берия вызвал несколько человек, направленных в органы с партработы. Грубо сказал им:
— Ну, что, засранцы, вы чекистского дела не знаете. Надо вам подобрать что-то попроще.
Миронова он перевел — с большим понижением — заместителем начальника особого отдела Киевского военного округа. После ареста Берии Миронова вернули на прежнее место в центральный аппарат. Потом он возглавил Управление госбезопасности в Ленинграде. А в 1959 году Хрущев поручил ему отдел административных органов ЦК.
До Миронова отдел курировал еще медицину и спорт. И ему приходилось разбираться во взаимоотношениях между футбольными командами. Миронов добился, чтобы отделу оставили только силовые структуры.
Тогдашний заместитель председателя КГБ Сергей Саввич Бельченко рассказывал своему биографу Алексею Юрьевичу Попову:
«Миронов пытался меня ввести в круг Брежнева. Предложил мне пойти на какой-то вечер, по сути дела, пьянку высокопоставленных партийных чиновников. Я отказался, на что он сильно обиделся».
Генерал-полковник Бельченко был осторожным человеком. А Миронов, связав свою карьеру с Брежневым, поставил на верную лошадку.
«Миронов очень скоро обратил на себя внимание, — вспоминал генерал Филипп Денисович Бобков, который дослужился в КГБ до должности первого зампреда, — он очень следил за своей внешностью. Миронов считал себя отцом профилактики в органах безопасности. Если бы не ранняя смерть, Миронов достиг бы высоких постов не только в системе КГБ, но и в партии».
Николай Романович погиб в авиакатастрофе в октябре 1964 года, за несколько дней до отставки Хрущева. Самолет, на котором советская делегация во главе с новым начальником Генерального штаба маршалом Сергеем Семеновичем Бирюзовым летела в Югославию на празднование двадцатилетия освобождения Белграда, из-за плохой видимости врезался в гору.
Потом выяснилось, что синоптики советовали отложить рейс. Но маршал Бирюзов приказал лететь. Он ничего не боялся. В войну получил пять ранений. В октябре 1941 года, командуя дивизией, попал в окружение, был ранен в обе ноги. Бойцы его вытащили. Хрущев назначил Бирюзова командующим Ракетными войсками стратегического назначения, а в 1963-м — начальником Генерального штаба, вместо маршала Матвея Захарова, которого отправил руководить Академией Генерального штаба. Хрущев невзлюбил Захарова:
