Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)
Безусловно, просветительство, масштабная борьба с пьянством и даже самая широкая благотворительность были не способны решить разом все накопившиеся проблемы российского общества, но создание атмосферы доверия на самых разных уровнях эти инициативы решали весьма успешно.
В основе взаимоотношений Джунковского и с личным составом 4-й роты лейб-гвардии Преображенского полка, и с населением Москвы, и со служащими Корпуса жандармов, а затем и со стрелками 3-го и 7-го Сибирских армейских корпусов лежал один и тот же принцип. «Я считал, что главной обязанностью администратора, – пишет Джунковский, – должно быть стремление приобрести не популярность, а доверие населения, а для сего необходимо внедрить в себе сознание, что не население существует для власти, а власть для населения, а это, к сожалению, многие администраторы у нас не учитывали».
Примечательно, что тот же подход к людям Джунковский сохранил и сложной фронтовой обстановке спустя годы, во время Первой мировой войны: «…надо было только добросовестно самому исполнять долг и заботливо относиться к подчиненным, входить в их нужды, смотреть на них не как на пушечное мясо, а как на людей, не сентиментальничая при этом… Больше ничего не требовалось, и за таким командиром люди пойдут куда угодно, будут переносить с ним всякие лишения…»[7]
По возвращении домой с фронта в ноябре 1917 года Джунковский первый раз был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Довольно быстро оказавшись на свободе, он предпринял все необходимые шаги, чтобы выйти в отставку и попытаться найти место в новой для него реальности.
Следующий арест последовал в сентябре 1918 года, когда после покушения на В. И. Ленина в стране был объявлен «красный террор». Бывших генералов и офицеров арестовывали как заложников. Джунковский оказался в Бутырской тюрьме в Москве и только благодаря ходатайству артистов Малого театра во главе с М. Н. Ермоловой расстрельный приговор ему был заменен заключением.
12 февраля 1921 году он был вновь арестован и оказался теперь уже в Таганской тюрьме.[8] Несмотря на дважды принимаемое трибуналом решение об освобождении, на свободу В. Ф. Джунковский вышел только в апреле 1922 года. Жил в доме сестры Евдокии Федоровны в 1-м Мало-Николопесковском переулке.
Готовя свои воспоминания, В. Ф. Джунковский, безусловно, понимал, ценность документа, как отражения времени. Четыре переплетенных дела разного формата, находящиеся на хранении в фонде № 826 Государственного архива Российской Федерации, содержат и разнообразные документальные вставки в авторский текст – выдержки из уставов, меню, театральные программы, письма, телеграммы, служебные документы, которые после перепечатки на пишущей машинке становятся естественной частью книги. Таким же образом включены в текст черновики писем автора к своей родной сестре Е. Ф. Джунковской. Активно используются и вырезки из газет и журналов, соединенные с текстом смысловыми связками. Как правило, этот прием использовался Джунковским для освещения больших публичных мероприятий, типа коронаций 1883 и 1896 гг., описания похорон императора Александра III, приездов в Москву императорской семьи и иных подобных торжеств.
В. Ф. Джунковским использовались и такие официальные документы как приказы по лейб-гвардии Преображенскому полку, 1-й Гвардейской дивизии и Гвардейскому корпусу, высочайше утвержденные расписания торжеств и мероприятий с участием императорской семьи. В рукописи можно встретить и отчеты о его инспекторских поездках по частям Московского округа, расписания войск на парадах и маневрах, фрагменты из официальных отчетов, курируемых им лично благотворительных и иных организаций.
Точные даты начала и окончания работы над воспоминаниями не указаны автором. Можно предположить, что работа над текстом воспоминаний началась не позднее 1922 и продолжалась вплоть до начала 1930-х гг. Например, в одной из ремарок автор замечает: «Я его навещал последний раз в прошлом, т. е. 1922 г.». В другом месте автор прямо пишет: «…в настоящее время, когда я пишу эти строки … один из этих ледоколов, переименованный в «Красина», совершил подвиг во льдах, спасши нескольких человек из экспедиции Нобиле».
Дирижабль «Италия» с полярной экспедицией на борту потерпел крушение 25 мая 1928 года, 12 июля того же года советская спасательная экспедиция сняла с льдины последних членов команды. Следовательно, в 1928 году В. Ф. Джунковский работал над главой, посвященной событиям 1904 года.
Таким образом основной корпус текста был собран к началу 1929 года, а редакция рукописи продолжалась до середины 1933 г., т. е. до момента продажи ее Литературному музею.
Значительную роль в решении Джунковского заняться «Воспоминаниями» сыграл М. В. Сабашников, уговаривавший его взяться за перо. Подвести некий жизненный итог подталкивало и то, что навсегда уехала за границу сестра Сабашникова – Нина Васильевна Евреинова, с которой Джунковского связывали самые близкие отношения.
Но без первоисточников работа над текстом рукописи представлялась делом невозможным. И пока обстановка и силы позволяли, Джунковский неоднократно в течение 1920-х гг. выбирался в Петроград-Ленинград, где он мог относительно свободно работать с документами своего личного фонда.
В 1929 году в ОГПУ был сфабрикован ряд обвинений в контрреволюционной деятельности против многих деятелей науки и культуры. Одним из эпизодов стало так называемое «Академическое дело». Поводом к его началу послужило письмо-донос в одну из ленинградских газет. Бдительный гражданин писал, что бывший начальник жандармов В. Ф. Джунковский спрятал в Пушкинском Доме «бумаги охранки». И что хранят в этом доме за народные деньги бумаги, за которые следует «карать военным судом»,[9] а сам «жандарм» свободно приходит и работает с этими бумагами. Реакция последовала незамедлительно. Вскоре был арестован директор Пушкинского Дома академик С. Ф. Платонов, а затем – и целый ряд ученых.[10] В ноябре 1929 давал показания в ОГПУ по поводу «Академического дела»[11] и Джунковский, отделавшись сравнительно легко – вынужденным переселением из Москвы на станцию Перловка. Но доступ к документам своего фонда теперь для него был наглухо закрыт.
Отлученному от архива, В. Ф. Джунковскому оставалось только редактировать уже имеющийся текст. В то же время и против М. В. Сабашникова, которой уже начал подготовку рукописи Джунковского к изданию в серии «Записи прошлого», были выдвинуты обвинения, а самого издателя арестовали. Публикация оказалась невозможной.
Три года спустя, находясь в чрезвычайно стесненных обстоятельствах и не располагая никакими возможностями заработка, В. Ф. Джунковский предложил директору Государственного Литературного музея В. Д. Бонч-Бруевичу приобрести черновик и рукопись. Бонч-Бруевич согласился на покупку за 50 тысяч рублей и даже анонсировал в издаваемом музеем сборнике «Звенья» публикацию отрывков из книги.
