Максим Семеляк - Музыка для мужика. История группы «Ленинград»
Митя Борисов
Леня Федоров сказал мне, что появились охуенные ребята — живые, настоящие, с дудками. Он поинтересовался, не хотим ли мы нашей продюсерской группой «Ы» им помогать. Леня для нас был такой авторитет, что мы, даже не послушав, сразу рванули в Питер на студию «ЛСД», и там Леня нам первый раз поставил сырой материал. Я был в диком восторге. Немедленно в ближайшем кабаке познакомились с парнями и договорились их продюсировать. Это был 98 год. Делать мы в смысле музыкального продюсирования ничего не умели. Ну, мы делали какие-то концерты — «АукцЫон» в Горбушке, «Мумий Тролль» в Лужниках, Летов еще. Вели себя предельно наивно. Зато отлично повеселились. Те летние питерские загулы с пьянками, с драками были одними из лучших в моей жизни. Люди в «Ленинграде» тогда все были свежие, неиспорченные. Они совпадали с моим тогдашним драйвом. Вроде и работали тогда много — все чего-то делали, а с другой стороны, пили, дрались и хулиганили. Сейчас такого трудно достичь.
Вдовин не пил, он на студии в основном тусовался. В кабак если заглядывал, то ненадолго. А мы продолжали бухать.
Алексей Зимин
Про группу «Ленинград» я узнал летом 98 года. В мире катастрофически дешевела нефть, страна стояла на пороге экономического коллапса, а мы делали первый номер журнала Show. Я был литературным редактором, Семеляк — музыкальным обозревателем. Предполагалось, что это будет русский Rolling Stone и Bilboard одновременно. Поскольку никакого шоу-бизнеса вокруг не наблюдалось, писать нам в этом журнале было особенно не о чем. Семеляк готовил полосу про «метаморфозы панка на рок-сцене» или как-то так. На полосе этой была колонка новостей, в газетах такие называют «стаканами». Новостей, понятное дело, никаких не было, поэтому пришлось писать про какую-то группу «Ленинград».
Илья Бортнюк
Тиньков предложил мне сделать компанию — просто так, по-моему, сказал. Я, естественно, согласился, хотя про этот бизнес тогда вообще ничего не понимал.
Основным проектом были «Кирпичи», потом «Нож для фрау Мюллер». И тут кто-то мне сказал, что есть такая группа «Ленинград». Я пошел на концерт в «Грибоедов», и, конечно, мне очень понравилось. Народу было немного, даже неполный зал. Я им сразу предложил записаться. На следующий же день ко мне пришел Вдовин. Шнурова я тогда не позиционировал как лидера коллектива. Но на переговорах больше говорил Шнуров, и видно было, что он здесь решает.
Анна Черниговская
Все немного завидовали Бортнюку, который сумел развести Тинькова на лейбл, и совершенно не понимали, зачем он так носится с группой «Ленинград». Ее в городе, по-моему, вообще никто не воспринимал до тех пор, пока она не вернулась в Петербург на плечах московской славы.
Та же история была в свое время и с «Кино», и с «Зоопарком», я подозреваю, что и с «Аквариумом».
Олег Гитаркин
К 97 году «Два самолета» уже давно подсдулись. Они делали что-то, но скорее по инерции. «Ленинград» заняли пустующую нишу.
Нужен был очередной питерский миф. Не было тогда главной группы в городе, а они появились и резко сказали: «Мы главные, всё».
Сергей Шнуров
По идее, «Ленинград» замышлялся этакой атомной бомбой, летящей из Петербурга в Москву. И все тогда чувствовали эту живость. Все понимали, что репетировать не нужно. Это вообще было одно из условий существования «Ленинграда»: одна репетиция, и все, вперед, играть.
Анна Черниговская
В конце 96 года я работала в компании «Триарий», которая издавала бэк-каталог «Аквариума», какие-то совсем древние пластинки. Боря не хотел над этим работать, поэтому мы привлекли Дюшу в качестве дизайнера. В 96-м в Петербурге никаких компьютеров не было, никто не знал, как это делается. Зато у нас был небольшой бюджет, и нам нужно было найти какого-нибудь верстальщика, который под Дюшиным руководством будет все делать. Наши приятели с радиостанции «Модерн» сказали, что у них имеется такой приходящий дизайнер, которому определенно нужны какие-то маленькие деньги. Но у него нет компьютера. Поэтому если у нас есть какая-то точка, они его с радостью к нам приведут. А у нас был друг, который занимался спекуляцией компьютерами, так что это мы как раз могли организовать. И к нам с Дюшей пришел скромный аккуратный парень. Он производил впечатление человека, который впервые слышит о существовании рок-музыки вообще и группы «Аквариум» в частности. Типа — надо верстать, ну и надо. Довольно долго договаривался про деньги. И он сидел сутками с Дюшей над этими каталогами. Злобный компьютерный спекулянт им даже чая не наливал, они ходили есть в ближайшую пирожковую. Дюша мне как-то сказал: представляешь, этот парень какую-то группу собрал, на концерты меня звал, вопросы какие-то аккуратные задает. Это как раз было перед первым концертом группы «Ленинград». Я не помню, ходил ли на него Дюша, но помню, что мы были возмущены — как можно называть группу этим заскорузлым, омерзительным словом, от которого все только что с такой радостью отказались? Весь материал, который впоследствии составил альбом «Пуля», казался нам ужасным кабаком. Эффект был как от фильма «Брат» — зачем вы выпускаете джинна из бутылки?
Сереже нужно было в шесть вечера обязательно уйти; он был очень прилежный дизайнер, и мы думали: вот какие странные люди теперь занимаются рок-музыкой. Работают дизайнерами, возвращаются домой к определенному часу, не пьют, кстати, ничего — никакой темы алкоголя не было даже близко.
Дизайн они так и не закончили. Компьютер сгорел, и вся эта история благополучно завершилась.
Сергей Шнуров
Тогда компьютеры были как НЛО. Я уже умел с ними общаться, а он еще нет. Денег у меня было мало, и Дюша кормил меня в столовке.
Анна Черниговская
Сережа один из самых трогательных людей, которых я знаю. Не могу сказать, что он был чем-то обязан Дюше. Но когда Дюша умер, он сразу же позвонил и предложил сделать концерт. Где-нибудь в «Спартаке», хотя бы на тысячу человек, чтобы деньги собрать. И сам организовал этот концерт. Люди, гораздо более близкие Дюше, не выступали с такими инициативами.
Дмитрий «Демыч» Беляев
Мы познакомились со Шнуровым на подготовительных курсах в строительный институт. Совместно прогуливали эти самые курсы и поигрывали музычку. Репетировали на чердаке. Песни писал Саша Ирзак — что-то в стиле русского рока, но только очень романтичное. Серега играл на соло-гитаре. Поступили в институт, через полгода все дружно оттуда вылетели. И Серега решил пойти в реставрационный лицей. Ну и я за ним. Но поскольку Серега-то человек всесторонне талантливый, то ему вступительный рисунок нарисовать было просто. А за меня рисовал наш товарищ Коля Талалакин, боксер и музыкант. Поступили, короче. Начали поигрывать в каком-то лицейском коллективе что-то вроде панка. От армии никаких легальных откосов у нас не было, поэтому пришлось уйти в подполье. Но благо годы были такие, что сильно никого не дергали, можно было относительно спокойно жить.
