Александр Майоров - Правда об Афганской войне. Свидетельства Главного военного советника
Конечно, все это выглядело немного путано.
Для установления нормального взаимопонимания предстоящих задач в ДРА между мной и командующим войсками Туркестанского военного округа Максимовым нам необходимо было встретиться. Такой случай представился естественным образом, когда во время перелета из Москвы в Кабул мы сделали короткую остановку в Ташкенте — для дозаправки самолета.
Юрий Павлович Максимов встретил меня радушно, с должным тактом и уважением. Мы нашли необходимый общий язык и впоследствии наше взаимодействие не доставляло нам особых сложностей.
В кабульском аэропорту у трапа самолета нас встретили Ахромеев, Табеев и еще несколько дипломатов. Большое представительство от афганской стороны подчеркивало важность прибытия в Кабул советского военачальника. Мы поздоровались с министром обороны ДРА генерал-майором Мухамедом Рафи. Он в свою очередь через переводчика представил мне главу правительства, министра экономики Кештманда, нескольких членов руководства НДПА и других министров. Встреча закончилась торжественным прохождением роты почетного караула. Афганские солдаты выглядели безупречно, но судить по ним обо всей афганской армии было бы пока опрометчивым. Вообще в аэропорту я обратил внимание на обилие внешней торжественной атрибутики, что, как правило, сопуствует не лучшему положению дел.
Оказавшись на секунду без посторонних ушей рядом с Ахромеевым, я спросил:
— Ну, что, Сережа, хреново?
— И не говори, потом сам увидишь.
И вдруг:
— Полковник Халиль Ула! — за спиной я услышал гортанный голос, обернулся. Передо мной стоял стройный, прямой как штык красавец. — Командир Центральный корпус!
— Вы говорите по-русски?
— Мало-мало.
— Да поможет вам Аллах. Но еще и — воевать по-русски!
Халиль Ула степенно ответил:
— Щюкрен. — И, подняв ладони к лицу, плавно омыл его, приговаривая: — Аллах Акбар! Аллах Акбар!
— Щюкрен, — повторил Ахромеев, — значит хорошо. Доброе предзнаменование.
— Дай-то Бог, Сережа, — сказал я.
В тот же день встречи со мной ожидал Соколов. Ахромеев предупредил:
— Возможно, будет присутствовать и посол. Но, возможно — и не будет. Это уж как Соколов решит.
И по этой оговорке мне стало ясно, что сложностей здесь хватает еще и в отношениях между нашими военными и нашим же советским дипломатическим представительством.
До встречи оставалось несколько часов, и я успел потолковать, не отвлекаясь на чаепития, с будущим начальником штаба Группы ГВС Владимиром Петровичем Черемных. Потолковать в смысле — послушать, потому что если кто кому что-то и втолковывал, так это он — мне. И стало ясно, что даже мои ожидания — а они были отнюдь не розовыми — бледнеют на фоне нарисованной начальником штаба картины. И еще Владимир Петрович мне прямо сказал:
— С Фикрятом Ахмедзяновичем Табеевым будьте осторожны.
К Соколову мы зашли вдвоем с Ахромеевым. Сергей Леонидович встретил меня приветливо. Сели, он закурил. Я в шутку спросил:
— Мне тоже начинать теперь курить?
— Курить не рекомендую, а вот воевать — это, пожалуй, начинай.
Выпили по рюмке водки. Точнее сказать, я лишь пригубил, хотя и знал о критическом отношении Соколова к «ортодоксальным» трезвенникам.
Сергей Леонидович, человек немногословный, ограничился несколькими фразами. Суть его оценок сводилась к следующему:
— Обстановка тяжелейшая, но ты не теряйся… — И добавил: — Министр Дмитрий Федорович рекомендует нам с Сергеем Федоровичем, пока ты будешь осваиваться, дней десять-двенадцать побыть здесь. Не возражаешь?
Я, конечно, не возражал, понимая, что эта рекомендация министра полезна прежде всего для меня самого.
— Ну вот и хорошо. Считай, что разговор у нас состоялся. А все остальное увидишь сам в ходе полетов. С тобой в полетах и разъездах будем либо я, либо Сергей Федорович. Побываем в основных дивизиях, в управлениях корпусов, в провинциях. Но сначала… — Соколов посмотрел на Ахромеева: — В котором часу у нас завтра встреча с Борисом Карловичем (так они называли между собой Бабрака Кармаля)?
— В десять, — ответил Ахромеев.
Соколов прищурился и спросил:
— В каком составе пойдем?
— Сергей Леонидович, если не возражаете, с Александром Михайловичем буду я. — Он выдержал паузу. — И, может быть, чтобы подчеркнуть наши добрые отношения сотрудничества с посольством, пригласим?..
Соколов сердито погасил сигарету, зажег другую, крякнул и сказал:
— Приглашай.
Речь шла о после Табееве.
— Ну что ж, Александр Михайлович, — протянул на прощание руку Соколов, — завтра увидимся. Подсказывать тебе я ничего не буду, сам увидишь Кармаля и сориентируешься. Работать с ним тебе предстоит много, напряженно…
— … и нудно, — вставил Ахромеев.
Мы разошлись.
До глубокой ночи я слушал генералов и офицеров, работавших до моего приезда вместе с бывшим военным советником. Хотелось быть в курсе самых сложных военных проблем, которые могли бы возникнуть при беседе с Кармалем. Хотя, как правило, первая встреча обычно бывает формальной и ограничивается взаимным знакомством.
Утром девятого августа до приема у главы государства я подписал приказ о вступлении в должность.
Надел форму, как и советовал Соколов: пусть Бабрак увидит перед собой генерала армии со всеми регалиями, это подействует на него впечатляюще.
Без пяти минут десять мы встретились у дворца. Соколов и Ахромеев были в униформе. Табеев приехал на пять минут позже, и в результате мы опаздывали с прибытием в кабинет Бабрака Кармаля. В этом я увидел бестактность Табеева и еще один признак натянутых отношений, бремя которых вот-вот полностью перейдет на мои плечи.
Бабрак приветствовал радушно. Соколов извинился за опоздание: мол, наша военная неорганизованность… Легко и запросто взял на себя те несколько слов, которые подобало бы произнести послу.
— Нич-чего, нич-чего, — на русском языке ответил Бабрак.
Рядом с ним находились министр обороны Рафи и еще какой-то не известный мне пока, невысокий, лысый, бледный в сером костюме человек, внешности, вроде, не азиатской, значит, из наших. Но кто он?
Сергей Леонидович представил меня по всей форме:
— Товарищ Генеральный секретарь ЦК НДПА, председатель Революционного Совета, Глава государства! Решением Политбюро ЦК КПСС по предложению члена Политбюро, министра обороны СССР Устинова по согласованию с министром иностранных дел СССР Громыко и председателем КГБ СССР Андроповым в Афганистан, в Ваше распоряжение прибыл первый заместитель Главнокомандующего сухопутными войсками, назначенный Главным военным советником в ДРА генерал армии Майоров Александр Михайлович.
