Конец российской монархии - Бубнов Александр Дмитриевич

При этом, однако, упускалось из вида, что полное и успешное единство действий таких двух органов верховной власти могло бы быть вполне обеспечено лишь в том случае, если бы громадное бремя этих должностей нес на себе такой гениальный правитель, каким был Петр Великий.

Между тем император Николай II таким гением не был. Но и помимо этого он, вопреки предположениям, не принял на себя верховное командование вооруженными силами, и, таким образом, исчезла даже сама возможность полного единства действий обоих органов верховной власти, мыслимая лишь при объединении их в одних руках.

Поэтому-то в Англии и во Франции, победоносно окончивших войну, вся полнота гражданской и военной верховной власти была сосредоточена в так называемом Военном кабинете.

У нас же в то время как Верховное командование — сначала в лице великого князя Николая Николаевича^[2], а затем в лице генерала Алексеева^[3], которому государь всецело вверил верховное управление вооруженными силами страны, — стремилось добиться победы, верховное управление Россией в лице престола и правительства вело ее своей пагубной внутренней политикой к погибели.

* * *

Оба органа верховной власти — правительство в столице и Верховное командование в Ставке — если и не вступили сразу же после начала войны в открыто неприязненные отношения, то, во всяком случае, вместо тесного единения начали подозрительно относиться друг к другу.

В Ставке стали прислушиваться и приглядываться к тому, что говорят и делают в столице, в правительственных и придворных кругах, а в столице стали наблюдать за тем, что думает и предпринимает Ставка.

При этом тесного единения не было не только между гражданским управлением государством и Верховным командованием. Отсутствовало оно и в чисто военной сфере, ибо военный министр, на котором лежала громадная и ответственная задача снабжения и укомплектования армии, не был подчинен Верховному главнокомандующему.

Между тем занимавший должность военного министра бездарный интриган и оппортунист генерал В. А. Сухомлинов^[4], пользовавшийся, к сожалению, расположением государя, занял по отношению к Ставке враждебную позицию, считая себя обойденным назначением великого князя Николая Николаевича, так как со свойственным ему тщеславием и самомнением полагал, что в случае непринятия на себя государем должности Верховного главнокомандующего на эту должность никто в России, кроме него, не имел права и не был бы способен ее выполнять.

И вот в столице — в известных кругах и при Дворе — начали шептаться о том, что громадная популярность в России великого князя может причинить вред престолу, и намекать на то, что в Ставке могут появиться на почве этой популярности узурпаторские тенденции.

Слухи эти, конечно, тотчас же дошли до Ставки, которая начала подозрительно относиться к разным мероприятиям правительства, рассматривая их как стремление ограничить свободу действий Верховного командования. В душе же рыцарски честного и преданного престолу великого князя слухи эти вызвали глубокое возмущение и обиду, побудив его — а по его указанию и Ставку — тщательно избегать всего, что могло бы дать этим слухам малейшую почву. Таким образом, Ставка оказалась вынужденной не поднимать некоторых вопросов и не предпринимать известных действий, которые, однако, могли бы успешно повлиять на ход войны.

В частности, великий князь за все время войны, которое он провел на посту Верховного главнокомандующего, тщательно избегал общения с так называемыми общественными кругами, группировавшимися вокруг Государственной думы, в которых он пользовался большой популярностью. Между тем в той гигантской борьбе, которую в Первой мировой войне вела Россия, тесное единение общественности с армией должно было бы, несомненно, благоприятно влиять на ход этой борьбы.

Кроме того, великий князь никогда не посещал войска на фронте, всегда предоставляя это делать государю, так как опасался вызвать этим подозрение в искании популярности среди войск. Между тем посещение великим князем войск, среди которых он действительно пользовался легендарной популярностью, могло бы, особенно в критические моменты операций, значительно способствовать благоприятному их ходу.

Великий князь был также вынужден отказаться от категорического требования смены высших военных начальников, оказавшихся несоответствующими своему назначению, но пользовавшихся благоволением государя, и не мог решительно вмешиваться в дело снабжения армии, которое было в руках военного министра, подчиненного не ему, а государю.

Лишь впоследствии, когда стало совершенно очевидно, что верховное управление страной не способно справиться со своей задачей и его деятельность может привести к поражению в войне, великий князь во имя спасения родины отказался от чрезмерной осторожности в своих сношениях с ним и начал выступать с решительными требованиями различных мероприятий, но затем вскоре был сменен.

Таким образом, раздвоение верховного управления и отсутствие единства действий между обоими органами верховной власти отразились на свободе действий великого князя в деле выбора высшего командного состава, ограничили его влияние на дух вооруженных сил и способствовали отчуждению его от народа, на творческих и духовных силах которого основывалось спокойствие и плодотворная деятельность страны в тяжелую годину войны.

С самого начала войны симпатии и чаяния русской общественности разделились между этими двумя органами верховной власти: все честные и любящие свою родину люди, принадлежавшие по своим убеждениям к прогрессивно настроенным слоям общества, устремили взоры на Ставку, а всё, что было сосредоточено в «темных силах» распутинского толка, тесным кольцом охватило правительственные сферы и престол.

Между тем после принятия на себя государем должности Верховного главнокомандующего отчуждение Верховного командования от общественности еще больше увеличилось, ибо государь относился к ней с предубеждением.

Однако общественные круги, порвавшие связь с правительством, находившимся под влиянием «темных сил», ведших Россию к гибели, продолжали видеть в Ставке луч надежды на спасение и стремились через посредство штаба Верховного главнокомандующего воздействовать на государя, чтобы побудить его изменить пагубную для России внутреннюю политику престола и правительства.

Роль правительства и общественности во время Первой мировой войны и их влияние на ее трагический исход в известной мере уже выяснены, но далеко еще не ясны роль и влияние Верховного командования на течение войны и ее исход. Особенно волнует вопрос: сделало ли Верховное командование, которое руководило вооруженными силами страны и к которому были обращены чаяния русского народа, все от него зависящее, чтобы предотвратить трагический исход войны.

Автор настоящих воспоминаний пробыл в Ставке в течение всей войны, находясь сначала на подчиненных, а затем на руководящих должностях. Он был свидетелем, а в некоторых случаях и участником принятия ряда неизвестных до сих пор истории решений, в значительной степени определивших исход войны, и составил определенное мнение о том, каково было и каковым могло бы быть влияние Верховного командования на этот исход, — иными словами, каковы были причины нашего поражения в Первой мировой войне, изложению чего и посвящены настоящие воспоминания.

Часть I

ВЕРХОВНОЕ КОМАНДОВАНИЕ ПРИ ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ НИКОЛАЕ НИКОЛАЕВИЧЕ

ВЫСТУПЛЕНИЕ ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО НА ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Своим назначением в Ставку или, точнее говоря, в состав морского управления штаба Верховного главнокомандующего я был обязан тому, что в течение нескольких лет служил в Морском генеральном штабе и занимал кафедру общей тактики в Николаевской морской академии.