Джеффри Робинсон - Принцесса Монако
Вернувшись по окончании Первой мировой войны в 1918 году домой, он и его товарищи по гребному клубу посвятили следующие два года подготовке к соревнованиям, сначала к участию в знаменитой Хенлейской регате, а затем к Олимпийским играм, которые должны были состояться в Антверпене. Увы, за два дня до запланированного отъезда в Европу Келли получил телеграмму: «Заявка на участие отклонена». Это был ответ оргкомитета Хенлейской регаты.
Согласно официальной версии, причиной отказа стало то, что в 1905 году гребной клуб Vesper, к которому принадлежал Келли, отказался от статуса «любительского», обратившись для участия в Хенлейской регате за финансовой помощью к спонсорам. Даже в 1920 году этот запрет все еще продолжал действовать.
Келли смотрел на ситуацию иначе.
Отказ оргкомитета он воспринял как личное оскорбление и всю жизнь считал, что решение было продиктовано совершенно иными мотивами, нежели статус его клуба. Видимо, англичане возмутились тем, что он, еще недавно простой работяга, посмел мечтать о том, чтобы соревноваться в Хенли с британскими аристократами.
Его месть английским снобам вскоре стала легендой американского спорта.
Он не только победил лучшую британскую пару во время Олимпийских игр, став обладателем двух золотых медалей, но и воспитал себе достойную смену в лице сына. Джон-младший дважды, в 1947 и 1949 годах, отомстил за отца, выиграв на Хенлейской регате золото.
Вот как описывал Джека его хороший знакомый Франклин Рузвельт: «второго такого красавца я не встречал». Джеку Келли было не занимать внешней привлекательности и чувства юмора. До последних дней жизни он был в хорошей физической форме. Он привык бесстрашно добиваться своего, питал слабость к красивым женщинам и страстно интересовался политикой.
В 1919 году он занял у двух своих братьев 2500 долларов, чтобы основать строительную компанию «Келли. Кирпичные работы». К 1935 году она достигла такого успеха, что он воспользовался ею в качестве трамплина для выдвижения на пост мэра. И хотя выборы он проиграл и больше никогда в выборных гонках не участвовал, в 1936 году он подумывал о том, чтобы выдвинуть свою кандидатуру в сенат, а до 1940 года возглавлял филадельфийский комитет Демократической партии. Более того, Джек Келли до конца своих дней оставался влиятельной фигурой в политической жизни Филадельфии.
Что неудивительно, ибо Келли-старший имел в городе братской любви хорошие связи. Практически все здания в центре города, построенные с середины 20-х до середины 50-х годов XX века, были возведены при участии его строительной фирмы.
В 1924 году Джек женился на Маргарет Майер, с которой был знаком почти девять лет. Дочь немецких иммигрантов, она выросла в лютеранской семье в немецком квартале Филадельфии.
В ее семье говорили по-немецки, и, когда Маргарет вышла замуж, в воспитании собственных детей она строго следовала правилам прусской дисциплины, составлявшей важную часть ее собственной юности. Маргарет беспрекословно слушались все. Даже Джек, и тот не смел ей перечить.
Хотя мать настаивала, чтобы дети учились говорить по-немецки, они его так ненавидели, что при первой же возможности прятали учебники. Тем более что в 30-х годах изучение немецкого могло быть истолковано как отсутствие патриотизма.
В юности Маргарет была так хороша собой, что даже работала фотомоделью в иллюстрированном журнале. Потом в течение двух лет обучалась в Университете Темпла, где получила диплом преподавателя физкультуры. Она стала первой женщиной — преподавательницей физической культуры в Университете штата Пенсильвания.
Чтобы выйти замуж за Джека, Маргарет перешла в католичество и вскоре родила их первого ребенка, Пегги. За старшей дочерью последовал Джон-младший, или, как его называли в семье, Келл. Грейс родилась через два года после брата, 12 ноября 1929 года. Четвертым, и последним, ребенком была Лизанна, появившаяся на свет в 1933 году.
Маргарет, она же Ма Келли, стремилась к строгому порядку всегда и во всем, планировала каждый день с точностью до минуты. Определенное время отводилось на завтрак, на то, чтобы послушать радио, позаниматься игрой на фортепьяно. Спать ложились всегда в одно и то же время. Ма Келли правила жизнью семьи железной рукой, и ее слово было для всех закон.
Спустя годы Каролина, Альбер и Стефания имели возможность познакомиться с ней, когда проводили в Америке летние каникулы в летнем доме на Уэсли-авеню в Оушн-Сити, штат Нью-Джерси.
Грейс и Ренье привозили детей в гости к бабушке, а заодно повидать своих американских кузенов. За обедом Ма Келли восседала во главе стола. Если Ренье наклонялся над столом слишком низко, она хватала вилку и, тыча ею в него, кричала «Локти!», требуя, чтобы он немедленно убрал их со стола.
Семейство Келли обитало в кирпичном особняке из пятнадцати комнат по адресу 3901, Генри-авеню, в престижном районе Филадельфии, который назывался Джермантаун — «Немецкий город».
Именно здесь и родилась Грейс.
По словам матери, Грейс росла счастливым ребенком, хотя в детстве страдала приступами астмы, у нее постоянно болели то уши, то горло. В результате она довольно много времени проводила дома, в постели, и от нечего делать пристрастилась к чтению. Оно оставалось ее любимым занятием всю жизнь.
Для Джека и его супруги на шкале ценностей спорт занимал третье место после религии и школы. Келл — почти точная копия отца — победил не только во время регаты в Хенли. Он также выиграл бронзовую медаль в одиночной гребле на Олимпийских играх 1956 года. Пегги, любимица отца, принимала участие в соревнованиях по плаванию.
Лизанна, младшая в семье, которой прощалось почти все, была самой спортивной из трех сестер и выигрывала соревнования по плаванию. Грейс играла в теннис, была капитаном школьной команды по хоккею на траве, плавала и ныряла, но все же по части выдающихся спортивных достижений сильно уступала остальным детям. Не такая хорошенькая, как Пегги и Лизанна, не такая шумная и общительная, как ее брат, Грейс была типичным средним ребенком, привыкшим замыкаться в своей скорлупе.
Зато она была любимицей «Форди» и спустя годы с теплотой вспоминала свою детскую дружбу с ним.
Годфри Форд работал у Келли мастером на все руки. Добродушный чернокожий американец, он провел рядом с ними всю свою жизнь, был всей душой предан им. На его глазах выросли их дети. Он состарился у них на глазах. Грейс обожала рассказывать про него всевозможные байки. Например, когда летом все семейство перебиралось в Оушн-Сити, остальные дети предпочитали ехать вместе с родителями. И только Грейс ездила в стареньком пикапе вместе с Форди.
Ма Келли вечно переживала, как бы по дороге не случилось аварии, однако Грейс неизменно садилась вместе с Форди в кабину. В кузов грузили домашний скарб и кое-что из мебели. Случалось, по пути к морю вещи вываливались на дорогу, так что путь до летнего дома занимал вдвое больше времени. Зато сколько потом было смеха, шуток, рассказов! Хотя Ма Келли об этом не догадывалась, Форди иногда разрешал Грейс сесть за руль.
Форди, по всей видимости, был первым, кто сказал Грейс, что ей вовсе не обязательно быть такой же спортсменкой, как ее сестры.
Поскольку Ма Келли придерживалась в воспитании детей строгих принципов, Грейс отправили учиться в частную школу Рейвенхилл в Ист-Фоллз. Это была приходская школа, в которой всем заправляли монахини: поддерживали строгую дисциплину и прививали ученицам хорошие манеры. Когда ей исполнилось 12, Грейс убедила мать, что ей больше подходит школа Стивенс с ее менее жесткими правилами. Мать прислушалась, и Грейс поменяла место учебы.
Примерно в это же время она начала жаловаться на то, что не родилась мальчиком.
Как позднее объясняла сама Грейс, влияние на нее отца было огромным. Джек Келли любил читать детям нотации. «Ничто не дается в жизни просто так», — говаривал он. Грейс выросла в убеждении, что все хорошее в жизни нужно заработать, причем упорным трудом.
В 40-х годах девочкам-подросткам было трудно выбиться в люди, потому что настоящие профессиональные возможности были открыты только юношам.
— Мой отец был лидером, — говорила Грейс. — За ним нужно было следовать, чего бы вам это ни стоило. А следовать за ним было легче, если вы были мальчиком, а не девочкой.
Правда, при этом она добавляла, что иметь такого отца, как Джек, из которого энергия била ключом, — великое счастье.
Грейс частично унаследовала это отцовское качество. Посмотрев выступление русского балета, она стала посещать балетный класс и брать уроки игры на фортепьяно. Одно время будущая княгиня Монако подумывала о том, чтобы стать профессиональной балериной.
А потом она открыла для себя театральные подмостки.
В двенадцать лет она дебютировала в местном театре Ист-Фоллз в спектакле «Не корми зверей». После этого появилась в постановке «Крикни «караул!» и к великому своему восторгу получила приглашение принять участие в спектакле «Факелоносцы» (The Torch Bearers) по пьесе своего дяди драматурга Джорджа Келли.
