Владимир Ермолаев - Слово о полку Бурановом… Рассказы очевидца
Основная задача войсковой операции — проникнуть на «нулевку», нарвать ранета и без потерь уйти обратно за линию фронта. После чего выкинуть трофейный ранет, поскольку есть его совершенно невозможно, да и не за ним лазили туда, вообще говоря…
Перед началом операции, как правило, проводились командно-штабные учения, на которых производились отработка и сплачивание подразделений «шухера», «захвата», «разведки», «эвакуации»… За день-два до начала боевых действий разведка устанавливала наблюдение за действиями противника — дяденьками солдатами из караула «нулевки». Маршруты следования вооруженных патрулей, время и порядок смены патрульных и часовых, время смены караулов, время и порядок освещения и прочие охранно-оборонительные штучки этого суперважного объекта супергосударственного значения.
Время «Ч». Операция проходит быстро, слаженно, в строгом соответствии с утвержденными планами. Преодолевается 4-х метровый забор, рвется ранет (между прочим — у самых окон Королева!), но в процессе обратной эвакуации кто-то случайно рвет штаны о колючую проволоку и произносит сакраментальное слово «Мама…». Этого достаточно, чтобы моментально из темноты выросли три вооруженных дяденьки солдата и схватили всех нас за уши…
Дяденьки солдаты в те времена да еще и в составе такого караула отличались невиданной сообразительностью, а потому к задержанным нарушителям обращались с такими вопросами:
— Кто твой отец?
— Капитан…
— Так… А твой?
— Подполковник…
— Да?.. А… а где служит? На площадке или в городе?
— Здесь в городе…
Далее логика была такова. Если пацан не врет и папаша его подполковник и служит в городе, значит он — туз в Большом штабе полигона. За этого пацана ни ордена ни отпуска все равно не дадут, а если его притащить в караулку и оформить как задержанного, то по служебным каналам выдерут папашу этого пацана. А папаша этот — наверняка тут же найдет начальника караула и быстренько решит с ним вопросик, в результате которого я буду служить не тут — в шикарном и спокойном месте, а где-нибудь на строящихся степных площадках, где не то что тетку смачную отодрать — пожрать не получится… Да…
— А не врешь? Сколько у папаши звезд на погонах?
— По две… больших…
— А цветных полосок на них?
— По две…
Диверсионная группа получала по паре поджопников (подсрачников, пендалей, подзатыльников) и выбрасывалась обратно через 4-х метровый забор. К чертовой матери.
Вечером Юрка бежал встречать уставшего отца с мотовоза. Отец был не подполковником, а старшим лейтенантом, служил где-то на дальних 95-х площадках…
— Ну как дела, Юрик? Чем сегодня занимался?
— Да вот с ребятами армейские звания изучали…
Параллельно со строительством космодрома и города, которые шли стремительными (сверхстремительными!) темпами, шло такое же скоростное комплектование полигона офицерами. По рассказам стариков (в их числе и мой отец), назначение происходило довольно мутно.
В армии начальник отдела кадров — самая блатная должность. Еще бы! В руках кадровика — судьба офицера в полном смысле слова. Назначение на вышестоящую должность, присвоение очередного (и внеочередного) звания, перевод в другой гарнизон, снятие ранее наложенного взыскания, представление к награде — вот и вся, по сути, жизнь военного. И его семьи… А тем более в офицерских полках — ракетных и космических, где командир части в лицо и по фамилии не каждого старлея знает, а не то что лейтенанта. А потому на вопрос командира кадровику «Ну, Вася, кого на начальника команды будем ставить, кого в Можайку (В Питер) на должность курсового офицера отдадим, кого на Камчатку (год за два, двойной оклад) переведем?» — Кадровик Вася называл фамилии офицеров в зависимости от степени налитого этими офицерами стакана. То есть — чем чаще и больше наливал офицер кадровику — тем ближе он был к переводу туда «где лучше». Ну — понятно… Пришла разнарядка о награждении двух офицеров медалями — фамилии готовы, и без всяких подвигов.
Соответственно — кадровики знали о каждом офицере несметно больше, чем любой, самый дотошный чекист-особист. От болезней жены офицера до размера пенсии родителей. И вообще — кадровики много чего знали…
А потому, в те 50-е годы, после назначения летного или артиллерийского (чаще всего) офицера для дальнейшего прохождения службы в войсковую часть 25696 (она же 11284) на «освоение новой техники», — свеженазначенный приходил к своему летному или артиллерийскому кадровику с мутными вопросами — типа «Вась… а куда это… и что там за техника такая… новая?»
Кадровик Вася хитро-секретно-загадочно жестикулировал. Пытаясь описать все это. А говорить-то НЕЛЬЗЯ было. В те времена…
— Ну, короче, это тут… Станция Тюра-Там… — Вася тыкал пальцем в середину Казахстана. В пустоту. Ну то есть на карте в том месте были только параллели и меридианы. И все. — Тут, Саня, ты и будешь служить… А чем заниматься… не знаю я.
Далее кадровик шепотом на ухо пытался объяснить, что «у одного его приятеля в тех местах, в Чимкенте, живут родственники, и они рассказывали, что иногда там в степи что-то сильно гудит…»
Тупой офицер спрашивал Васю:
— Так и что же это «гудит»?
— Ну… Твою бестолковую мать… Ну это… Понимаешь? — Кадровик пальцем тыкал в небо и страшно так урчал и фыркал. — Ну? Понял? Не? Не понял? Ну ты баран… Да ну тебя… Все — иди на her… Вот твое предписание — все… Давай…
В предписаниях тех лет офицеру следовало прибыть «на жд ст.Тюра-Там в распоряжение командира вч 25696 без семьи». Вот так вот. Без семьи. Некуда было девать эти самые семьи. Не было ни приличного жилья, ни жратвы, ни медицины, ни лифчиков в Военторге, nihera не было. А уж тем более детских вещей и всяких там детских садов и прочих «гражданско-цивильных» примочек. Всему этому еще предстояло появиться…
Именно по этой причине — родившихся в городе Звездограде раньше 1960 года — не было. Вся детвора, родившаяся до 60 года, была «привозная». Уже в начале 60-х годов, когда был построен и укомплектован мощнейший госпиталь — бабам разрешили рожать на Байкодроме. В порядке исключения…
Прибытие в 50-х годах назначенного офицера происходило примерно так. То есть именно так прибыл мой отец. В то время — капитан авиации.
Проводник поезда Москва-Ташкент сообщал офицеру : «Через 5 минут ваша остановка. Станция Тюра-Там». А за окнами вагона — пустота до горизонта. В обе стороны! А где же… Новая техника? И вообще… Где люди???
