Бриджит Бордо - Инициалы Б. Б.
Наша маленькая усадьба в Лувесьенне, где мама приготовила обед на свежем воздухе, чтобы отпраздновать свадьбу, превратилась в филиал ООН. Представители всех стран, вооруженные фотоаппаратами, устроили настоящую осаду. Они карабкались на окна, сидели верхом на воротах, стояли на крышах своих легковушек и грузовиков. Папа висел на телефоне, призывая на помощь полицию, а я тем временем висела на цепочке унитаза, меня выворачивало наизнанку, я извергала наружу свое нутро, сердце, душу, жизнь.
Надолго мне запомнится день моей свадьбы! Нет уж, лучше тысячу раз остаться старой девой, одинокой женщиной, матерью-одиночкой, одиночкой, мать вашу…
* * *Наше свадебное путешествие началось с того, что мы бегом, чтобы оторваться от фоторепортеров на перроне Лионского вокзала, отправились назад в Сен-Рафаэль.
Мне пришлось покинуть славный домик моих родителей и укрыться в «Мадраге». Но и там было одно дерево, особенно удобное в качестве насеста для фотографов — мы окрестили его «мудацким деревом»! Жак, я, Ален и собаки — какой покой после прошлого лета! Но дом, окруженный со всех сторон телеобъективами, был холодным, нежилым и чужим.
Жан-Клод Симон — в то время он еще был моим другом — посоветовал мне завести сторожевую собаку, настоящую, предназначенную исключительно для охраны.
Я была на вилле одна, когда хозяин питомника привез мне Капи.
Мое приобретение оказалось помесью волка с шакалом: пес показывал зубы, а глаза у него горели угрожающим желтым огнем.
Держать при себе хозяина питомника вечно я не могла, рискуя навлечь на себя справедливый гнев моего мужа. Настал момент, когда мне пришлось поблагодарить его и остаться наедине с «моим» псом. Я спустила его с поводка, чтобы он без помех ознакомился со «своей» территорией. После этого, спокойно направившись к комнатам для гостей — они у меня выходят прямо к морю и совершенно изолированы от остальной части дома, — я услышала леденящее кровь рычание. Капи бежал за мной — вот-вот бросится, клыки оскалены, глаза полыхают жутким желтым пламенем!
Я задала стрекача и едва успела запереться в первой же комнате: оскаленная морда «моего Капи» уже тыкалась в стеклянную дверь. Вот так попалась в собственную ловушку. Я нашептывала псу нежности, которых хватило бы, чтоб ввести во грех всех мужчин от сотворения мира, но все было тщетно — «мой Капи» и не думал идти на мировую, доказывая мне, что он и в самом деле грозный страж, которого на ласковые слова не купишь. А клыки у этого зверюги были огромные.
Я смертельно боялась, и он это чувствовал!
Потом я узнала, что ни в коем случае нельзя показывать животным свой страх: они все понимают и пользуются вашей слабостью. Надо искать взаимопонимания на равных или показать, что вы сильнее, поставить себя хозяином, чтобы вас сразу зауважали.
Но в тот момент я была в безвыходном положении — одна, в изолированной комнате, даже без телефона, во власти чересчур ретивого сторожа, за которого я заплатила небольшое состояние и который меня первую изловил.
Освободил меня Жан-Клод Симон.
Он зашел в «Мадраг» — он вообще был здесь частым гостем, — дал псу хорошего пинка в зад, и тот убежал, поджав хвост. За свою долгую жизнь Капи перекусал всех моих друзей, включая и министра связи: когда тот однажды любезно нанес мне визит, мне же пришлось мазать ему ляжку меркурохромом!
Зато мой пес не раз и не два великодушно позволял ворам обчистить виллу «Мадраг». Вероятно, Капи был воспитан в духе социализма и полагал, что каждый имеет право на свою долю пирога.
Пока я изображала из себя укротительницу, небывалый газетный циклон обрушился на весь мир. Моя свадьба с Жаком красовалась на первых полосах мировой прессы. А поскольку не бывает дыма без огня, то кое-кто уже намекал на ожидающееся счастливое событие. Этого было достаточно, чтобы всполошить создателей моего будущего фильма.
А потом вмешалась еще и страховая компания.
На обязательном перед каждыми съемками медицинском осмотре мы, помимо всестороннего обследования, были обязаны, положа руку на сердце, письменно ответить на ряд вопросов и подписаться. Женщин, в частности, спрашивали: «Беременны ли вы в настоящий момент?» и «Когда были последние месячные?» Как назло, этот осмотр я проходила не в Париже, у моего доброго доктора Гийома, а в Ницце, у незнакомого и ужасно недоверчивого врача, который так и сверлил меня глазами поверх очков. Когда я ответила «нет» на первый вопрос, «две недели назад» на второй и подписалась, этот проклятый лекарь потребовал, чтобы я сделала пипи в баночку для анализа «на крольчиху» — это-де самый надежный тест на беременность.
Я попалась!
Но я не могу сделать пипи, мне совсем не хочется! Он хотел вставить мне катетер… я завопила, как резаная, что пришла на обычный общий осмотр и не желаю, чтобы во мне ковырялись. С какой стати?! Я и так прекрасно знаю, что не беременна! Но отвязаться от него не удалось: он велел мне сделать анализ в лаборатории Сен-Тропеза и срочно выслать ему результат, иначе — никакой страховки и никакого фильма!
До чего же сложная штука жизнь!
Вернулся Жак. Выглядел он неважно.
Мы оспаривали друг у друга право блевать с утра пораньше, просыпаясь.
Ну-ка, я — бе-е! А теперь ты — бе-е-е! Какой дуэт!
Случалось, что мы совпадали и вместе бросались очертя голову вон из спальни; кто успевал первым, тот имел право выбора: унитаз или раковина. Это было очаровательно!
У мужчины, когда он ждет ребенка, обычно не бывает подобных симптомов. Он что-то от меня скрывал или сам еще не знал, что чем-то болен!
Когда я почувствовала себя лучше, Танина Отре, художница по костюмам, стала примерять мне платья, в которых я должна была сниматься в «Хотите танцевать со мной?». Прелестные миткалевые платья, зеленые с белым, сшитые в «Реале», были сильно обужены в талии или же завлекательно облегали фигуру. Я просила портниху не слишком утягивать меня, оставить «слабину», говорила, что в августе будет очень жарко, а мне нужно чувствовать себя свободно. Еще я велела пришить по два ряда крючков на талии, а на примерках как могла надувала живот.
Будто мало было мне всех этих проблем, со студии позвонили и потребовали мой анализ. Ах ты! Я и забыла про пипи!
Да что они себе думают? Что я вот так запросто отдам мое пипи невесть кому? Невесть для чего? Да сколько можно талдычить про это пипи, заколебали уже! Тогда мне позвонила мама Ольга и очень серьезно, очень официально заявила: или я сделаю пипи в баночку, или фильма не будет. Она знала заранее результат этого треклятого теста, но хотела быть честной до конца, предпочитая потонуть вместе с кораблем — то есть, в данном случае, со мной.
