Олег Мороз - Ельцин. Лебедь. Хасавюрт
В общем-то, это было похоже на правду, хотя коммунисты в тот момент не столько жаждали правды (впрочем, они ее не жаждали никогда), сколько стремились нанести максимальный урон новому секретарю Совета безопасности, а через него — президенту.
Лебедь дает задний ход
Строго говоря, разоблачительная речь Илюхина на его пресс-конференции 26 июня — та ее часть, которая была посвящена «заговору» в Минобороны, — это был свисток вслед уходящему поезду. Лебедь выкинул белый флаг еще за несколько дней до этого. На заседании Госдумы 21 июня генерал заявил: он, дескать, сожалеет, что журналисты по-своему истолковали его слова о «ГКЧП-3» — не поняли иронии, заключенной в этом «термине». На самом деле, как он считает, «никакой попытки государственного переворота не было».
Вот-те на! Снова журналисты виноваты. А как же реакция Госдумы, правительства, Генпрокуратуры на его, Лебедя, заявление (точнее даже сказать — неоднократные заявления)? Тоже оказались без чувства юмора? Как быть со свидетельствами людей — таких, как Куликов, — кому Лебедь прямо говорил о министерском заговоре? Как быть с его докладом президенту?
Правда, о конфиденциальных разговорах генерала, о его докладе главе государства широкая публика в тот момент ничего не знала, однако сам-то Лебедь прекрасно о них знал, когда обвинял во всем журналистов.
Ну да ладно, что теперь об этом говорить. Тут важно другое: уже спустя три дня после назначения Лебедя на новый пост и его сенсационного заявления о раскрытом им будто бы заговоре стало ясно — попытка генерала в первые же часы своего пребывания на этом посту совершить подвиг во славу Родины окончилась пшиком.
ВТОРОЙ ТУР ВЫБОРОВ. УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПОБЕДА ДЕЙСТВУЮЩЕГО ПРЕЗИДЕНТА
Разговоры о фальсификации тогда и сегодня
В последние годы в общественном мнении старательно насаждается представление, будто выборы 1996 года — прежде всего второй тур (первый не имел решающего значения) — были фальсифицированы в пользу Ельцина. Кто-то этому верит. Такой вере помогает то неоднократно уже помянутое обстоятельство, что в начале избирательной кампании ельцинский рейтинг был весьма низок.
При этом любопытная деталь: непосредственно в момент выборов и сразу после них разговоры о фальсификации если и велись, то оставались, что называется, в пределах нормы, — как при любых выборах. Категорический тон эти утверждения приняли лишь годы спустя.
Впрочем, слова «фальсификация», «подтасовка» звучали и летом 1996-го. При этом, однако, в адрес коммунистов обвинений раздавалось отнюдь не меньше, чем в адрес их противников. Так, в середине дня 3 июля помощник президента Георгий Сатаров заявил, что в «красном поясе» отмечены массовые нарушения. На некоторых избирательных участках, например, в большом количестве используются переносные урны, причем сопровождают их к избирателям лишь наблюдатели от Зюганова, в то время как ельцинским наблюдателям, пытающимся проконтролировать их использование, напротив, чинятся всевозможные помехи.
Правда, в некоторое противоречие с таким утверждением вступало то обстоятельство, что в «красном поясе» — в частности, в сельской местности — во втором туре несколько снизилась явка. Тот же Сатаров утверждал: это, мол, объясняется тем, что в первом туре она была фальсифицирована, а во втором наблюдатели от Ельцина не позволили этого сделать.
Коммунисты, говоря о нарушениях, напирали на традиционное — на использование противоположной стороной административного ресурса и на то, что им, коммунистам, мало давали телеэфира. Тот же Купцов, выступая 3 июля по «Эху Москвы», заявил, что «кандидаты были поставлены в неравные условия по степени воздействия на избирателей» — руководство ОРТ в лице Сергея Благоволина «сопротивлялось», когда коммунисты требовали предоставить Зюганову прямой эфир.
Что касается административного ресурса, — по словам председателя Центризбиркома Николая Рябова, его активно использовали обе команды. «Та декларация в законе, которая говорит о недопущении использования должностными лицами своих возможностей для ведения предвыборной кампании, во многом остается простой декларацией», — сокрушался по этому поводу глава ЦИК.
Впрочем, думаю, он был здесь не вполне искренен: у Ельцина тут все же было больше возможностей, по крайней мере, за пределами «красного пояса».
Ельцин опять впереди
Первые сведения о результатах голосования (неизвестно, правда, на какой час подсчитанные) появились 3 июля в половине двенадцатого ночи: Ельцин впереди! Как и в первом туре. Причем на этот раз разница между его голосами и голосами конкурента весьма существенная: 51,4: 41,7. Почти 10 процентов.
В дальнейшем эта разница лишь увеличивалась. Данные на 11 вечера: у Ельцина — 52 процента, у Зюганова — 41. В 23 субъектах Федерации лидирует президент, в восьми — председатель КПРФ.
В полночь у Ельцина было 52,3 процента, у Зюганова — 41,1. Соотношение голосов на час ночи — 53,9:39.7…
В «красном поясе» лидерство сохраняет Зюганов, причем почти повсюду с таким же преимуществом, как Ельцин — по стране в целом. Соответствующие данные на два часа ночи: Курганская область — 50,2:43,4 в пользу коммунистического лидера, Ставропольский край — 54,8: 40,1, Курская область — 56,1:38,9, Липецкая — 57,7:37,3 (самое большое преимущество бывшего завсектором ЦК КПСС), Кировская — 51,5:41.7, Костромская — 48,1:45,5, Брянская — 55,1:40,3, Волгоградская — 51,3:43,7, Алтайский край — 54,27:… (вторая цифра в сообщениях информагентств почему-то «потерялась» — видимо, в ночной спешке и неразберихе), Амурская область — 51,8:41,8.
Как видим, значительная часть российской суши продолжает верить в светлые идеалы коммунизма.
Однако в целом страна голосует за Ельцина. На 5—30 утра у него 53,9 процента голосов, у Зюганова — 40,2, на восемь утра (подсчитаны голоса более чем 67 миллионов избирателей в 88 российских регионах) соотношение голосов — 53,55: 40,55 в пользу президента.
Ясно, что окончательный результат слишком сильно отличаться от этого уже не может.
Официальные итоги второго тура были объявлены 9 июля. Ельцин получил 53,82 процента голосов, более чем на десять миллионов больше своего соперника; у того — 40,31. Всего в выборах участвовало 68,89 процента избирателей — на один процент меньше, чем в первом туре.
Сокрушительное поражение вождь коммунистов потерпел в столице: Ельцин получил здесь 77,79 процента голосов, Зюганов — лишь 18,05. Москва вновь показала себя как демократический, антикоммунистический город.
