Роберт Мейсон - Цыплёнок и ястреб
— «Рыжий Пес-1», «Сапог-6», — цифра 6 всегда означает босса, чертово начальство. «Рыжий Пес-1» — это был позывной одного из его подчиненных, вероятно, лейтенанта, командира разведгруппы в лесах внизу.
— На связи, сэр.
— Доклад.
— Контакт все еще не установлен. Продолжаю движение по азимуту один-восемь-ноль.
— Вас понял, продолжайте, конец связи, — и он тут же переключил канал на кого-то еще. Он был очень занят. Внизу, меж кустов и деревьев, продираясь через слоновую траву, двигались тысячи солдат, изо всех сил пытаясь установить контакт с отступающими частями АСВ.
Если бы я так не любил летать, эта работа показалась бы мне очень скучной. Все, что от нас требовалось — следовать по курсам, которые расчерчивали южный конец долины. «Сапог-6» отдавал приказ и капитан-авиатор, подключившись к нашему переговорному устройству, выдавал новый курс.
В южном конце долины, милях к восьми к северу от массива Чупонг, «Сапог-6» организовал передовой командный пункт, стоявший на вершине одинокого холма. Примерно в два часа капитан передал нам координаты и потребовал доставить их туда. Долина от холма до массива вся была плоской, покрытой слоновой травой. Она кончалась там, где река Иадранг меняла направление и рельеф резко поднимался, образуя большое плато беспорядочно разбросанных гор, покрытых деревьями, плавно уходивших вниз, в ту сторону, где была Камбоджа. У основания подъема шла серия острых предгорий, покрытых джунглями; они закручивались, переходя в массив. Предполагалось, что в этих предгорьях у противника база.
Райкер пролетел до одинокого холма, покрытого высокой бурой травой; на нем росло и несколько мелких деревьев. Он описал круг, чтобы увидеть, куда от нас требуют сесть и зашел на посадку. Когда мы прошли над краем крутого обрыва, заросшего высоким кустарником, вихрь от нашего винта сорвал одноместную палатку. Ее хозяин бросился за ней в погоню по высокой траве. Мы приземлились футах в ста от штабной палатки, уйдя в траву по пол грузовой кабины. Капитан с крылышками выскочил наружу, провел по горлу и Райкер заглушил «Хьюи».
«Сапог-6» пошагал к палатке.
— Мы здесь останемся на час, так что поешьте что-нибудь, — сказал нам его второй помощник.
Пока все шло неплохо. Водить штабной вертолет было нормальным занятием. По крайней мере, мы не участвовали в штурмах в районе Плейми.
Пока винт замедлял обороты, Ричер вытащил ящик с пайками из хвостового отсека. Я обошел все еще вращавшийся рулевой винт и двинулся посмотреть, как там дела у паренька, потерявшего свою палатку. Он вытаскивал ее из кустов ниже обрыва, уйдя в них по плечи. Палатка зацепилась за что-то, но в конце концов, он ее высвободил, прижал к груди и поплелся ко мне.
— Извини, — сказал я. — Мы тебя не заметили.
— А, все нормально, сэр, — он улыбнулся и швырнул палатку к кусту. — Я и не хотел, чтобы вы меня заметили. Я тут строю замаскированную позицию.
И он гордо показал на кусты рядом со своей измятой палаткой.
— Неважное ты для нее выбрал место, — и я кивнул в сторону «Хьюи». — Ты с подветренной стороны, мы каждый раз будем пролетать над тобой при заходе.
— Я об этом не подумал, — и он утер лоб футболкой, задрав ее к лицу. — А почему вы не садитесь вот так? — он задержал руку в воздухе и опустил ее прямо вниз.
— Вертикально.
— Вертикально. Разве вертолет так не может?
— В крайнем случае, можем, — сказал я. — Но это опасно. Мы любим, чтобы была горизонтальная скорость, чтобы перейти на авторотацию, если движок откажет. Теперь мы про тебя знаем, и что мы можем сделать, так это заходить круче, и ты не попадешь в наш поток. Но прилетит другой вертолет, и все опять сдует.
— Ну, спасибо, что объяснили. Но я, наверное, поставлю ее здесь же, только покрепче, — и он, улыбнувшись, принялся за работу.
— Говядину с макаронами, или цыплят? — подошел ко мне Райкер.
— Ни то, ни другое.
— Больше ничего нет.
— Цыплят.
Райкер бросил мне коробку и уселся на край пола грузовой кабины. Мы с ним, Ричером и стрелком принялись за еду, а «Сапог-6» пребывал в штабной палатке, строя планы.
Поев, я пошел к штабу. Возле него болтались человек пять из тех «сапог», что были на холме. Я поприветствовал их и уселся на кучу ящиков с провиантом. В двери палатки стояли рядовые в футболках и была заметна деревянная тренога с установленной картой. Совещание «Сапога-6» и его людей все еще продолжалось.
Из палатки вышел солдат-вьетнамец. Он был одет в узкую камуфлированную форму с большим карманами, форму вьетнамских рейнджеров. Но он был не рейнджером, а переводчиком. И улыбался. За улыбкой прятаться легко. Я поманил его к себе жестом, довольный, что встретил переводчика. Я решил, что мне выпал шанс узнать, что народ действительно думает о войне. Кавалерия была настолько изолирована от АРВ, что до этого у меня не было такой возможности.
— Привет, — сказал я.
— Привет, — ответил он.
— Я хотел поговорить с вьетнамцем, который знает английский.
— Да, — и он многозначительно кивнул.
— Как вы думаете, как наши дела?
— Да, — кивнул он.
— Нет, я имею в виду, как наши дела? Мы побеждаем?
— Вполне возможно, — заверил он меня. — Как ваши дела?
— Мои? — видно, что-то не так с моим акцентом. — Я в порядке. В порядке.
— Я в порядке, спасибо, — и он слегка поклонился.
Я оглядел ухмыляющихся «сапог» и понял: все они в курсе, что английского он не знает ни хрена.
— Класс, — сказал я. — Я так понимаю, что сегодня этот холм сползет в долину.
— Вполне возможно.
Во веселуха-то, а?
— А еще говорят, что на этот уик-энд Сайгон перенесут сюда, а то в увольнение ездить далеко, — и я услышал негромкий одобрительный гул от зевак.
— Сайгон, — его лицо осветилось радостью узнавания.
И только я начал входить во вкус, как из палатки вышел рядовой и заорал:
— Эй, Нгуен!
Улыбающийся переводчик, выпучив глаза, резко кивнул и помчался к палатке. По крайней мере, он знал, как его зовут.
Часа в три дня мы загрузились и отлетели обратно на Чайную Плантацию. «Сапог-6» заставил нас высадить его рядом с ожидавшим джипом. Мы долетели до емкости с топливом на том конце поля и дозаправились. На командный пост вернулись сами. Я зашел на посадку покруче — на этот раз ветки унесло, но палатка осталась стоять.
В штабе главный офицер, капитан, показал нам на карте, о чем шла речь. До конца дня нам предстояло перебрасывать людей туда-сюда. Патрули, вступившие в контакт с противником, получали подкрепления.
Весь остаток дня мы летали над южным концом долины без малейших приключений. Иногда в одиночном вертолете безопаснее, чем в группе. Мы объясняли это так: противник считает, что одинокая машина ведет разведку, а потому не стреляет, чтобы не выдавать себя. Потом выяснилось, что мы постоянно пролетали у чарли над головами.
