Анатолий Терещенко - Женское лицо СМЕРШа
Лидии Ваниной запомнился ещё один эпизод, который восприняла она как «фронтовой спектакль». Это произошло во время поездки в один из полков дивизии, где надо было застенографировать показания раненого немецкого летчика, близко стоящего к руководству люфтваффе.
Проезжая мимо заграждений из колючей проволоки, выстроенной неприятелем, она вместе со следователем капитаном Костей Вер-ненко отчетливо услышала по громкоговорителю доносящиеся песни и марши нацистской Германии. Только закончилась маршевая песня «Знамена ввысь…» Хорста Веселя, как началась другая в темпе фокстрота «Лилли Марлен». Немецкая фрау хрипловатым голосом напевала что-то вроде верности в ожидании. В песне были такие слова, что Лилли будет ждать солдата. Эту фразу Лида тут же перевела капитану и водителю.
Костя взял и срифмовал:
И фриц в тоске по своей хате,
Теперь он вынужден страдать,
Видать и немцу плоховато
Без баб в России воевать?!
Водитель остановил машину, и все трое стали слушать эту бодрящую и одновременно тоскливую для солдат вермахта песню, ещё недавно увлекающую молодежь на танцы. Немцы пластинку с модной песней прокрутили несколько раз, и вдруг, словно с ясного неба, обрушилась лавина грома. Где-то взявшиеся наши громкоговорители контрпропаганды выстрелили советской песней «Катюша». Немка Лилли Марлен сдалась на милость нашей российской Катюше. Загремела сначала приподнятая музыка, а потом полились нежные и звонкие слова довоенной песни, ставшей во время войны одной из самых желанных:
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег катюша,
На высокий берег на крутой…
Она заглушила хрипловатый голос немецкой исполнительницы. Фашисты тут же выключили свой проигрыватель. Вдоль нейтральной полосы и на сторону позиций неприятеля неслись свежим ветерком слова этой задорной песни.
Когда прекратилась мелодия советской песни, немцы продолжали молчать.
— Ну что, Лидия Федоровна, мы с вами были не только свидетелями, но и участвовали в бою, в бою рукопашно-музыкальном и, как видите, выиграли его. Так же выиграем и войну. Осталось недолго сопротивляться гитлеровцам, — проговорил образно следователь.
— Да, это же готовый сюжет для стихотворения. Тут нужен поэт, — с восхищением об увиденном концерте и услышанной песне проговорила Ванина.
— Напишет кто-либо со временем…
— Обязательно напишет, — утвердительно согласилась девушка. Пройдет время. Закончится война, и она встретится с этим стихотворением уже в двадцать первом веке глубокой старушкой. Принесёт и вручит ей это послание с войны правнук Алексей. Оно так и называлось — «Катюша». К сожалению, не найдя автора, она подумала:
«А может, его написал тот следователь, который ехал со мной в машине и был таким же, как и я, свидетелем необычайно-трогательной картины».
Вот слова послания:
Ползет букашка по погону,
А каску солнышко печет…
Мы загораем в обороне —
Стрелковой роты третий взвод.
Затишья месяц. Редкий случай.
На фронте всё без перемен.
К нам через мины и «колючку»
Ползет мотив «Лилли Марлен».
Чужая фрау хриплова
то Твердит: «солдата буду ждать…»
Видать и немцам плоховато
Без баб три года воевать.
И так мотив тревожил душу,
Что молвил взводный с матерком:
«А ну, боец, давай «Катюшу»!
Да непременно с огоньком!».
Взял гармонист ремень на плечи.
Гармошка враз отозвалась.
Со дна траншей «Лили» навстречу,
«Катюша» гордо поднялась.
Бой рукопашно-музыкальный
Пусть в сводки фронта не войдет.
Сошлись две песни на нейтральной,
Заспорив насмерть, чья возьмёт!
Их фрау выглядит опрятно:
Шёлк, воротник из соболей.
На Кате — сапоги да ватник,
Но наша краше и родней.
«Так кто из нас сегодня лучший?» —
Плечом Катюша повела…
«Марлен» обратно — за «колючку» —
Плацдарм без боя отдала.
Щербатый рот раскрыв в улыбке,
Задорно рявкнула гармонь.
«Блицкриг», похоже, был ошибкой —
Ответим враз — попробуй тронь!
Фокстрот немецкий смолк в унынье,
Шипит с досадой патефон.
Ну, «гансы», ждите нас в Берлине:
Пехоту, Катю и гармонь!
Мотив летит над минным полем,
Победно в воздухе кружась.
И взводный очень был доволен,
Что песня в целом удалась.
А немцы из окопов: «Слюшай,
Иван, пожалуйста, играй.
Давай ещё твоя «Катюша»,
Мы тоже будем помогай».
Губной гармошкой неумел
о Нам вторят с вражье стороны.
«Эх, как «Катюша» вас задела,
И будто вовсе нет войны…»
Перепоём и перепляшем,
В кровавой драке победим,
Но ни клочка России нашей
Вовек врагу не отдадим!
«Нет, нет, такое послание мог написать только человек, переживший что-то подобное именно на войне, — размышляла Лидия Федоровна. — Современнику оно не под силу. Как всё точно передано, словно подсмотрел автор со стороны на эту песенную дуэль. Если эти слова не Кости Верненко, то могу только поклониться в ноги человеку, написавшему то, что я видела и слышала в далеком 1943 году».
ОПЕРАЦИЯ — «БУНКЕР»
Отдел контрразведки СМЕРШ Зины Шепитько вместе с частями дивизии вошел на территорию Эстонии. Начальник ОКР СМЕРШа соединения подполковник Пастушенко собрал личный состав отдела и довел краткую справку по оперативной обстановке в регионе. А она была такова.
16 июня 1940 года Председатель Совнаркома и одновременно нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов вызвал в 14 часов 30 минут эстонского посланника Рея и вручил ему заявление советского правительства. Оно было полностью аналогичное тому, которое сталинский соратник несколькими минутами ранее передал посланнику Латвии. От старого руководства Эстонии требовалось до 12 часов ночи дать согласие на формирование нового правительства и пропуск на свою территорию дополнительных советских воинских частей. Рей что-то хотел спросить и уже начал со слов:
— А нельзя ли?… — эстонский представитель не успел договорить подготовленную мыслью фразу.
— Нет! — безапелляционно и жестко прервал его председатель Совнаркома СССР.
Таким образом, было сформировано Народное правительство во главе с И. Варесом. Избранная 14–15 июля новая Государственная дума приняла 21 июля декларацию о восстановлении советской власти и провозглашении Эстонии Советской Социалистической Республикой. 22 июля Эстония вступила в состав СССР.
