Мано Зиглер - Летчик-истребитель. Боевые операции «Ме-163»
Глава 19
КОНЕЦ «JG-400»
Спустя несколько часов лучи солнечного света пробились из-за туч. Я сидел и размышлял о проигранной войне и о несправедливости жизни. Фритц Кельб позвонил и сказал, что два «Ме-163В» сейчас тщательно проверяются, и предложил мне взять один из них под свою ответственность. Меня не нужно было просить дважды, и, схватив свой китель, я выбежал из комнаты.
Я уверен, что Фритц был в невеселом настроении, так же как и я. То легкомыслие, с которым наши товарищи покинули нас несколько часов назад, без сомнения, не могло не сказаться на нашем состоянии. Но наша жизнь продолжалась, и постепенно депрессия начала проходить. Я даже не испытал тревожного чувства в груди, обычного перед самостоятельным полетом на «комете», и мы оба с легкостью поднялись в кабины наших «Me-163B», будто это были безобидные лодки, плавающие по озеру, нажали кнопки стартеров и через несколько секунд покатили но взлетной полосе, бешено набирая скорость.
Казалось, двигатель «кометы» Фритца работал с большей мощью, нежели мой, и потому он на несколько мгновений взлетел раньше. Крыло к крылу мы поднимались в небо, которое становилось все более синим. На высоте семи тысяч метров мотор Фритца заглох, а я продолжал набирать высоту еще некоторое время. Я накренил самолет и опустил нос моего истребителя вниз, а примерно в тысяче метров подо мной накручивал круги Фритц. Я начал снижение в его направлении, а он оторвался от меня, и так мы гонялись друг за другом, паря в воздухе, словно игривые морские чайки. «Комета» действительно являлась превосходным изобретением, но всему хорошему приходит конец, поэтому я направил свой самолет вниз, чтобы набрать скорость, проносясь мимо Фритца и давая ему понять, что иду на посадку.
Я увидел, что он понял меня и сконцентрировался на своем снижении. Я все еще находился довольно высоко, когда мой самолет резко наклонило вбок, скорость увеличилась, и в таком положении «комета» упрямо понеслась вниз. Какого черта? Что происходит? Я слишком рано выпустил закрылки, и один из них заклинило!
Время работало против меня, и мне требовалось быстро соображать. Я не мог дольше приближаться к полосе, двигаясь по прямой линии. Если я приземлюсь за периметром аэродрома куда-нибудь в деревья, может получиться, что я скапотирую, и тогда мне конец. Тогда мне пришла в голову мысль. Если бы я зацепился за изгородь… Затем я увидел вагон, стоящий на железнодорожной станции, находящейся рядом с полем! Я устремился вниз, прямо на него. И тут мои волосы встали дыбом. Прямо за вагоном стояли три машины, груженные баками с горючим для «комет». Они оказались прямо в двадцати метрах передо мной. Перескочить через них казалось невозможным, так как я находился слишком низко. Тогда у меня в голове созрело другое решение – попробовать пролететь в маленький промежуток между машинами. Фюзеляж самолета проскользнул легко, крылья едва коснулись краями баков, а потом «комета» рухнула на землю, как тонна кирпичей.
Я не чувствовал боли. Мне казалось, я пролежал там целую вечность, а на самом деле не больше нескольких секунд, а затем из бессознательного состояния меня вывел громкий сигнал, прорезавшийся в наушниках. Кровь текла у меня по лицу, и, глотнув, я понял, что проглотил осколок зуба. Стянув наушники, я отбросил их в сторону. Мне не верилось, что я остался живым после этой катастрофы, лишь немного повредив лицо, поставив пару синяков и обломив несколько зубов. Аккуратно я провел руками по ногам, слегка пошевелил ступнями, но с ними, казалось, все было в порядке. Я был так занят изучением себя, что даже не заметил машин – пожарной и «скорой помощи», несущихся ко мне. Сверкая мигалками, они подкатили и остановились около самолета. Техники, санитары и пожарные моментально оказались на своих местах. Два человека, прилагая немалые усилия, сдвинули крышку кабины и, не теряя времени, помогли мне выбраться из машины.
– Давайте. До сих пор остается опасность взрыва. От самолета исходит страшный запах, – один из них крикнул мне.
До этого момента мне и в голову не пришло, что самолет может взорваться. Но пожарные уже вовсю работали, заливая самолет мощными струями воды, а меня усадили в «скорую помощь» и повезли в больницу. После полного обследования доктор заявил, что я не сильно пострадал – легкий ушиб позвоночника, – и прописал соблюдать постельный режим в течение нескольких дней.
Для нас наступили непростые времена. Небо над нами заполонили американские истребители. Казалось, они развлекаются тем, что прячутся и поджидают, когда на горизонте появится очередной «Me-163s», а когда тот заходит на посадку, подстреливают его, как хромую утку. Похоже, удача покинула нас. Рилль стал жертвой американского истребителя, после того как сам уничтожил три вражеских самолета, а однажды мы так и не дождались возвращения нашего «везунчика» Ники.
Во всей этой кутерьме был один светлый момент – возвращение Ботта, Лёшера и шестерых остальных добровольцев-самоубийц. Они приехали назад в Брандис из Стендаля целыми и невредимыми. Их перевод оказался фарсом. Это была проверка. Если есть такие отважные бойцы в нашей стране, значит, еще не все потеряно. Никто не собирался приносить ребят в бесполезную жертву, но то, что нашлись добровольцы, готовые пожертвовать своей жизнью, говорило о многом. До этого уже было сделано несколько попыток пойти на таран, которые закончились плачевно для пилотов. Да и самолеты, на которых можно было сбить еще не один вражеский истребитель, не стоило губить практически понапрасну. Возможно, сама идея была благородной, но цели для ее осуществления не имели никакого смысла.
С военной точки зрения в Брандисе сейчас наступило затишье. Наши потери были столь катастрофическими, что нам запретили сверху вступать в неравный бой, когда группы вражеских самолетов в очередной раз кружили над нашим аэродромом. Нам лишь было позволено открывать заградительный огонь по самолетам, которые в одиночку пролетали над нашей территорией. Что касается меня, то после аварии мне требовалось носить специальный корсет, который являлся постоянным напоминанием о случившемся, а всем остальным мой вид не давал покоя, и они считали буквально своим долгом лишний раз подтрунить надо мной. Даже Франц Рюселе, который сам не так давно выглядел ужасно, тихонько посмеивался, покручивая отросшие усы.
Несмотря на такое вот бездействие, наши пилоты каждый день сидели в кабинах самолетов, готовые к взлету в любую минуту. Рано или поздно какой-нибудь затерявшийся самолет все равно покажется над аэродромом, и тогда… Наконец однажды вечером поступил сигнал о двух приближающихся «лайтнингах». Это было незадолго до захода солнца, и взлетать нужно было немедленно, как только они появятся в поле зрения. Спустя несколько минут пришло сообщение, что два еле видных следа тянутся высоко в небе, подсвечиваемые лучами заходящего солнца. Наши визитеры! Мы приблизительно подсчитали, что «хвосты» тянутся на высоте где-то между восемью-девятью тысячами метров. Ботт и Рюселе завели двигатели своих самолетов и совсем скоро взмыли в вечернее небо, приближаясь к своей мишени.
