Уинстон Черчилль - Шестидневная война
Покрыв расстояние почти в 10 миль, пехота покинула свои автобусы, которые завязли в песке и не могли дальше ехать. Следующие десять миль солдаты шли пешком по пустыне и только с наступлением ночи, под покровом темноты, заняли исходные позиции для атаки левого (северного) фланга египтян.
Тем временем разведочная группа, которой придали танковый батальон, подразделение саперов и расчеты тяжелых минометов, продвигалась севернее в обход позиций египтян с фланга, чтобы блокировать их с тыла. В 15.00 эти силы ворвались в расположение египетского батальона, который преграждал им путь на северо-запад от Абу Агейлы. Завязались тяжелые бои, израильская атака была отражена, и семь израильских танков были уничтожены. Израильские командиры радировали о немедленном введении в действие авиации, но попытки израильских самолетов выйти на объект не увенчались успехом из-за песчаной бури, бушевавшей в тот день в этом районе и ограничивавшей видимость несколькими сотнями метров. Тем не менее вскоре после 15.30 израильтяне предприняли вторую атаку. На сей раз им удалось овладеть позицией противника. Затем они вышли на дорогу Эль-Ариш – Абу Агейла, приняли бой с 20-ю танками Т-54 и заняли египетскую позицию, блокировавшую дорогу.
С наступлением темноты они продвинулись на юго-восток и вышли к пересечению дорог, ведущих в Джебель Либни, которые они также блокировали. Прибыло горючее и боеприпасы, но израильтяне приостановили наступление в ожидании приказа продолжать продвижение к Абу Агейле и окружить египтян с тыла. В то же время Шарон выслал второй разведочный отряд с танками, джипами и минометами в южном направлении, к дороге Кусейма – Абу Агейла. Там они с наступлением ночи окопались. Благодаря этим двум маневрам израильтян, все египетские пути переброски подкреплений из Кусеймы, Эль-Ариша и Джебель Либни оказались перерезанными. Тем самым были отрезаны все пути отхода из Абу Агейлы. Окружение было завершено.
С наступлением сумерек два вертолета с парашютистами-сигнальщиками пролетели на малой высоте над дюнами и приземлились в миле к северу от египетских укреплений. В их задачу входило посредством световых сигналов направить главные силы, перебрасываемые вертолетами, к исходному рубежу атаки. Как только стемнело, туда был переброшен в полном составе батальон парашютистов. «Вертолетами можно с гораздо большей точностью и быстротой перебросить войска, чем с помощью самолетов, которые сбрасывают солдат на большой площади», – заметил Шарон.
В 21.45 израильские войска были готовы к атаке. Были устроены заслоны за египетскими линиями, и израильский танковый батальон северо-западнее Абу Агейлы был готов атаковать египтян с тыла. Израильская пехота была придвинута на расстояние нескольких сотен метров к египетским траншеям, и основная масса бронетанковых сил, которая держалась в отдалении, чтобы не попасть под прямой обстрел египетской артиллерии в дневное время, была также передвинута на передовые рубежи, против египетских позиций.
Командный пункт Шарона находился в то время в дюнах, всего в 1000 ярдах от египетских траншей. Шарон потом рассказывал: «Было светло, как днем, от разрывов осколочно-фугасных и зажигательных снарядов, освещавших всю местность». В 22.00 штаб Южного фронта предложил на усмотрение Шарона перенести наступление на другой день, когда можно будет обеспечить поддержку с воздуха. До этого срока израильская авиация смогла совершить только один налет на траншеи египтян в районе Абу Агейлы. Один самолет был сбит огнем зенитной артиллерии, но летчик спасся.
Шарон впоследствии вспоминал:
У меня было вполне реальное основание опасаться за жизнь наших солдат. Я чувствовал, что даже при поддержке авиации овладеть столь сильно укрепленной позицией в дневное время будет очень трудно. Я утром видел, как наши солдаты двигались вперед через дюны. На их лицах была уверенность, и я знал, что они готовы к штурму. Я не мог заставить их ждать. Я был уверен, что мы возьмем Абу Агейлу.
В 22.45 Шарон отдал приказ о наступлении. В тот же момент шесть артиллерийских дивизионов, которые он ранее придвинул к противнику и которые скрывались за дюнами к востоку от Абу Агейлы, открыли огонь.
Вот рассказ Шарона об этом событии:
В течение получаса свирепствовал шквал огня. За всю жизнь я не слышал и не видел ничего подобного. Затем я приказал парашютистам прорвать египетские оборонительные позиции и подавить вражескую артиллерию. В то же время я дал указание танковому батальону, размещенному северо-западнее эль-аришской дороги, выступить и атаковать противника с тыла. Через несколько минут я распорядился, чтобы вся танковая бригада придвинулась вплотную к египетским позициям и открыла огонь, но в воздухе было столько копоти и пыли, что они не могли стрелять, так как не видели цели.
В 23.15 наша артиллерия прекратила огонь, начали стрелять танки, пехота перешла в наступление. Каждый батальон должен был очистить определенную траншею противника. Ранее я послал за 150 фонарями. На полевом складе у меня был друг, и я велел передать ему, что мне нужны 50 красных фонарей, 50 зеленых и 50 синих. На складе стекла фонарей спешно покрасили, и через два или три часа их доставили мне. Каждому батальону были переданы фонари определенного цвета. Таким образом наши танкисты знали точно, где находится наша пехота, и могли вести огонь через головы наступающих солдат. Мы применили прожекторы, чтобы осветить всю местность и обеспечить прицельную точность танковым пушкам.
Во вторник в 0.30 египетский огонь начал ослабевать. Парашютисты делали свое дело, но несли потери. В одной части из 150 человек 5 было убито и 15 ранено. Я приказал не оставлять раненых. Мы никогда не оставляем их, но на этот раз я хотел, чтобы они взяли своих раненых с собой в случае египетской контратаки. Так как одного раненого несут два человека, то почти половина солдат этой части не могла принимать участия в бою.
Пехота, получившая приказ очистить одну милю траншей, фактически очистила полосу в добрых три мили, ведя непрерывные рукопашные бои. Я немедленно приказал саперам приступить к разминированию минных полей. Они сделали это миноискателями и танками, снабженными молотильными цепами. Было важно, чтобы наши танки прорвались в египетские укрепления до рассвета: при дневном свете они превратились бы в превосходную мишень для египетской артиллерии. В одном месте египтяне взорвали дорогу. Образовалась такая глубокая воронка, что наши танки не могли преодолеть ее. Им пришлось свернуть в сторону – и сразу же один танк подорвался на мине. Но очень скоро нашему саперу Зеэву удалось очистить другой проход, и танковая бригада ворвалась в укрепленную полосу. Тем временем танки, продвигавшиеся с севера, ворвались с тыла в расположение египетских войск.
