Кирилл Евстигнеев - Крылатая гвардия
Наступил вечер. Предчувствуя недоброе, пилоты притихли. Говорили только о служебных делах, да и то - негромко: нервы в такие минуты напряжены до предела. И странное дело, летчики - народ не робкого десятка, храбрый, мужественный, ни в бога, ни в черта не верят, но многие, как в войну, так и после нее, верили в приметы. Что это, отголоски язычества, не до конца угасшие инстинкты суеверных предков? А может, все это - нежелание поставить перед собой острый вопрос и ответить на него? Животная боязнь тяжелого, трагического, так же как выхолащивание, стандартизация мыслей и чувств, слов и дел, мне думается, обедняет душу и разум человека.
...Утром, после бессонной, томительной ночи, в полку стало известно: командир полка Сергей Иванович Подорожный разбился, погиб... Пробивая облачность - не вверх, а вниз, - он столкнулся с землей у села Омельник, рядом с местом предстоящего базирования нашей части.
Весь день светило солнце. Погода стояла замечательная, словно в оправдание перед нами за вчерашний день. Мы перелетели в Шевченково и расквартировались в селе, вблизи полевого аэродрома. Там предали земле прах своего неутомимого, бесстрашного командира.
Когда были отданы последние почести Сергею Ивановичу Подорожному, заместитель командира дивизии решил посоветоваться с нами:
- Кого из трех кандидатов вы хотели бы избрать командиром вашего полка Дахова, Ольховского или Семенова?
Наш выбор пал на Ольховского.
Инспектор дивизии по технике пилотирования Николай Иванович Ольховский имел академическое образование и ранее уже командовал полком. Человек богатырской комплекции, с простым русским лицом, Ольховский держался спокойно и уверенно. Летчик он бывалый и людьми управлять может.
На церемонии представления личному составу части Николай Иванович не без волнения обратился к нам:
- Представим себе невозможное: Сергей Иванович среди нас и сдает мне полк. Передовой полк в корпусе - бесстрашные, мужественные летчики. Трудолюбивые, самоотверженные техники и механики. Воюй да радуйся!
Совсем иное дело, когда принимаешь осиротевшую часть. Очень горько всем нам, знавшим Подорожного. За ошибки мы расплачиваемся дорогой ценой - жизнью. И я готов разделить с вами горести и радости, что выпадут на нашу фронтовую долю. Обещаю быть справедливым. Ваши надежды постараюсь оправдать на совесть. Будем гнать, друзья мои, оккупантов с родной земли!
Ранним утром 7 января двенадцать экипажей, возглавляемых новым командиром полка Н. И. Ольховским, взяли курс на Березовку. Предстояло сопровождать транспортный самолет. На его борту - заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков и командующий ВВС А. А. Новиков. Из Березовки взлет произвели вместе с представителями Ставки. Они - на "Дугласе", четверка командира справа, моя - слева, звено Яманова, как прикрывающая группа, - сзади, с небольшим превышением над транспортным самолетом.
Маршрут протяженностью до трехсот километров, да еще с "Дугласом", который в сравнении с истребителями имел значительно меньшую скорость, предполагал, по расчетам, полную выработку топлива на наших машинах. Учитывая это, на последнем отрезке маршрута нас должны были сменить "яки".
Во второй половине пути стало ясно, что горючего хватит, чтобы закончить полет на киевском аэродроме Жуляны вместе с "Дугласом". Принимается решение: наряд истребителей сопровождения не менять. Пролетели точку базирования "Яковлевых". Облачность, вначале незначительная, перешла в сплошную с нижним краем 300-400 метров. Когда попадаем в снежные заряды, видимость почти нулевая. В кабине сумеречно, уныло и скучно. Я не оговорился - скучно от однообразия, от непогоды: конечно, после жарких схваток в небе этот полет кажется дремотным. Хотя и не холодно, я зябко поеживаюсь - все от той же убаюкивающей плавности работы рулями управления. Ведомый почти вплотную прилип ко мне и повторяет малейшее изменение положения моей машины.
Наконец "Дуглас" снизился и пошел под облаками. Наша четверка настолько приблизилась к транспортному самолету, что отчетливо просматривались заклепки на фюзеляже. По радио просим экипаж увеличить скорость до максимальной - иначе растеряемся в этой пурге.
Летчики, замыкавшие четверки группы сопровождения, потом рассказывали, что они часто теряли из виду не только сам "Дуглас", но и машину ведущего звена. Любоваться панорамой Киева было некогда. Все внимание на "Дугласе". И парами, вместе с ним, садимся.
Восемь летчиков в сборе. Где остальные четверо - звено Яманова?
Кто-то высказал предположение:
- Наверное, они сели на аэродроме "Яковлевых"...
Так оно и произошло на самом деле. Четверка Яманова не пошла дальше, а вернулась и произвела посадку там, где мы предполагали.
Пурга затихла только на следующий день. Жуляны превратились в сплошное снежное море. Позади каждого самолета возвышался огромный снежный сугроб (через много лет я буду вспоминать эти заносы в пустыне, так они похожи на песчаные барханы). Аэродромная служба почти целые сутки приводила в порядок взлетно-посадочную полосу. И только к вечеру 9 января мы добрались до Шевченково.
Недолго продолжалась работа с этого аэродрома. С началом Корсунь-Шевченковской операции полк перебазируется дальше, и вскоре нашей дивизии присваивается почетное наименование "Кировоградская".
А в конце января в полк пришла беда. В неравном бою, прикрывая наземные войска в районе Шполы, пал смертью храбрых старший из братьев Колесниковых Александр Иванович. На младшего брата Ивана тяжело было смотреть: замкнулся, стал угрюмым, в бою неосмотрителен, на опасность не обращает внимания. Мы понимали горестные чувства летчика: ни единым словом не упрекнули Ивана за нелепый риск в бою, стараясь уберечь его от разящих вражеских атак.
В окончательном разгроме окруженной корсунь-шевченковской группировки противника полк участия не принимал: ранняя весна развезла летное поле, и мы оказались, образно говоря, по уши в грязи. Машины по полуось оседали в раскисший грунт. Первое время по утрам, когда ночные заморозки еще сковывали землю, мы выходили на боевое задание. Вскоре и этой возможности не оказалось. Досадно! На земле и в воздухе идут ожесточенные бои, а мы отсиживаемся на аэродроме.
4 февраля пришла радостная весть: Указом Президиума Верховного Совета СССР Н. Ольховскому, Ф. Семенову, И. Кожедубу присваивается высокое и почетное звание - Героя Советского Союза. Первые Герои полка!
Несколько дней спустя к нам прибыл командир корпуса И. Д. Подгорный. На торжественном ужине, чествуя замечательных летчиков, он вручил им ордена Ленина и Золотые Звезды, подняв тост во славу русского оружия.
