Лаврентий Берия - «Второй войны я не выдержу...» Тайный дневник 1941-1945 гг.
Коба на завтра пригласил на Ближнюю поговорить отдельно меня и Георгия.
24/VIII-45Сегодня был занят в Спецкомитете. Повели (так в тексте, очевидно, надо «провели». — С.К.) первое организационное заседание. Всю практическую работу будем вести через отдельный Главк,[374] через Ванникова. Не знаю, как будет работать Капица. И фанаберия есть, и говорит много. Это не Игорь. Но Коба его уважает. А Вячеслав морщится.
Посмотрим.
4/IX-45Сегодня решили ГОКО упразднить.[375] Война с японцами закончена, надо переходить от чрезвычайного к нормальному управлению, к Совнаркому.
6/IX-45Вместо Оперативного Бюро ГОКО решено образовать два Бюро. Одно Молотова, второе Берии.[376] За мной все Промышленные Наркоматы и Транспорт. Георгий заместитель, и я попросил к себе Косыгина. Косыгин хмурый какой-то, но работник, кажется, дельный.
Приняли постановление по длительному отпуску для товарища Сталина. Вот кому надо отдохнуть. Да и мне не мешало бы.
12/IX-45Провел совещание с Тевосяном,[377] Ломако,[378] Ковалевым[379] и Байбаком.[380] Были Жимерин[381] и Вахрушев.[382] Сказал, что мы знакомы давно и хорошо, но будем знакомиться снова, потому что в условиях мирного времени мы вместе не работали. Конечно, для нас что война, что не война, все равно из кабинетов не вылезаем. Но теперь надо работать без авралов, планомерно.
Ничего неожиданного не предвидится, надо смотреть на годы вперед, скоро будем снова жить по Пятилетним планам, а задумывать надо и дальше. Вы люди помоложе, вам жить долго и работать долго. Вы не мы, нам много учиться не пришлось. Время не позволило. А вы все дипломированные инженеры.[383] Так что спрос с вас будет по полной мере. Но с любыми вопросами сразу обращайтесь, чем смогу помогу.
Постоянно занят теперь Урановыми делами. Перемешивается знакомое и новое. Коба посоветовал кое-что почитать, читаю. Новые знакомства тоже помогают, раньше я не имел так много знакомых среди ученых и инженеров.
Всеволод[384] говорит, Фитин настойчиво требует переноса центра работ по Урану из Москвы куда-то в изолированное место.[385] Имеются данные, что американцы все больше интересуются нашими работами.
Фитин прав, надо обязательно поговорить с Кобой до того, как уедет в отпуск. Думаю, это должно быть не очень далеко от Москвы и в лесах.[386]
16/IX-45Коба принимал американских сенаторов.[387] Пока ехали, вели себя хамски, у Кобы притихли. Потом Кеннан[388] у посла[389] болтал, какие русские ограниченные, и дядя Джо тоже. Света эти русские не видели, о мировой политике судят по своим иллюзиям, сами себе выстраивают химеры и потом с ними борятся (так в тексте. — С.К.). А какие Жданов и Берия ограниченные люди.
Му…ак! Сидит, болтает и не знает, что ограниченные люди всю его болтовню на бумагу пишут.[390] А мировую политику знают и без ихнего Таймс и катания через океан.
Вне сомнений, Л.П. Берия имеет в виду блистательную по замыслу и техническому исполнению операцию советской технической разведывательной службы. Во время Ялтинской конференции отдыхающие в Крыму дети преподнесли послу США А. Гарриману подарок — американский герб (орлан-белохвост), выполненный из многих ценных пород дерева. Подарок так понравился Гарриману, что он повесил его над своим рабочим столом — после, естественно, тщательных проверок и просвечиваний работниками службы безопасности посольства.
Однако в подарке всё же был уникальный «жучок», так и не обнаруженный американцами. Это было миниатюрное пассивное подслушивающее устройство «Златоуст», не имевшее элементов питания и т. д. Впрочем, для размещения аппаратуры, обеспечивающей работу этого устройства, потребовалось занять верхние этажи двух жилых домов по соседству с посольством США.
Любое слово, произнесённое в рабочем кабинете Гарримана и других, сменявших друг друга, послов США в СССР, в тот же день становилось известно Сталину, Молотову, Берии и другим доверенным членам «команды» Сталина.
До того как перебежчик из ГРУ Генштаба в 50-е годы не выдал этот секрет в ЦРУ, советское руководство исправно получало полноценную информацию обо всех подлинных намерениях США относительно СССР и внешнего мира в целом.
8/Х-45Коба уезжает,[391] оставляет на хозяйстве нас с Георгием. Сказал, что текущие внешние дела прежде всего на Молотове, а все внутренние прежде всего на нас. Вознесенский крупные самостоятельные вопросы не потянет. Это так. Но фанаберия у него большая, я Кобе так и сказал. Он буркнул «Обрежем, если зарвется».
И на том спасибо.
10/Х-45Завенягин написал, что американцы в апреле вывезли из Германии 1000 тонн уранового сырья, а сейчас это наша зона оккупации. Предлагает через Наркоминдел потребовать сырье обратно. Дурак! Он что, не понимает, что мы так рассекречиваем свой интерес и показываем свой уровень. Трумен недаром проверял Кобу в Берлине. А теперь мы сами подставимся. И так уже много расползлось слухов. А они все равно ничего нам не отдадут. Они не дураки.
Пусть лучше работает с немцами, что-то он медленно их вывозит.[392]
27/Х-45Коба встречался с Гарриманом.[393] Отмечает изменение тона даже с ним. Гарриман мужик воспитанный, но даже он берёт с нами другой тон, даже с товарищем Сталиным. Передал послание Трумена. Тяжело.
19/XI-45Пришло сообщение английской Таймс. Сообщает, что атомные бомбы, примененные против Японии, уже устарели. Можно создать бомбу в 100 раз сильнее.
Врут?
Или пугают?[394]
Надо сообщить Кобе.
9/XII-45Коба очень недоволен нами[395] и Вячеславом. Молотов конечно виноват, такую информацию пропускать нельзя было.[396] Мне тоже наука. Внешние дела меня касаются мало, дипломат из меня еще тот, а здесь мелочь может быть важной.[397]
Коба пишет, с такими партнерами как США и Англия мы ничего не получим, если поддадимся запугиванию и проявим колебания. Потом звонил мне отдельно и сказал, что мне придется половину времени отдавать Делу номер один.[398] Он так сказал. И добавил, что от Наркомата он меня освободит.[399] Не знаю, будет лучше или нет.
