Артем Драбкин - На войне как на войне. «Я помню»
– Всегда в центре батареи, потом на НП, который находился впереди батареи, они передавали данные с ПУАЗО.
– Как фиксировался факт того, что ваша батарея сбила вражеский самолет?
– Вот так: кто первый подходит к сбитому самолету, он составляет акт, что сбит самолет. Тогда самолет засчитывается на счет батареи. За каждый сбитый самолет на стволе орудия делается звездочка.
– Как у вас складывались взаимоотношения с мирным населением?
– Украинцы нас хорошо встречали. Но лучше всех встречало население Чехословакии, на обочине каждой дороги стояли бочки с вином, столы с закусками. Так они нас обнимали, так они нас целовали, повторяли постоянно: «Вы нас освободили, спасибо!» В Польше не так было, они были более осторожными. У них было сдержаннее отношение. И, что интересно, в Австрии мирное население нас встретило неплохо. Хотя всякое бывало. Вот на Моравских островах я расквартировался в одной семье, старик и старуха. И вот я несколько дней жил, они все готовили, все «пан капитан, пан капитан», как чехи. А потом я вечером как-то возвращаюсь, смотрю, дверь открыта. Захожу, около ванны лежат и она, и он. Они свои вены вскрыли. Мне стало плохо, ведь вчера все было хорошо. Пришли смершевцы, и только тогда я узнал, что они были немцами, я думал, что это чехи. Я до сих пор не могу понять, по какой причине они покончили с собой.
– Брали трофеи?
– Да, было такое. Наши солдаты, японский бог, даже швейные машинки брали. Один солдат в соседней батарее служил, еврей, как-то сидели с ним, выпили, разговорились. Я тогда трофейные часы нашел, еще что-то, по мелочи. Показал ему и спрашиваю:
– А ты что взял?
– Эх, – отвечает он, показывает сумочку, а там для зажигалок кремнёвые камушки. – У меня их 10 000 штук. Вот посчитай, если 10 000 штук я продам по 10 рублей, сколько это будет? А ты часы взял, зачем тебе это надо.
Были и такие люди, а что. Были разные.
– Какое у вас было личное оружие во время войны?
– Пистолет «ТТ», в училище из него учили стрелять. Также учили стрелять из нагана, «ППШ», из старых карабинов обр. 1894/34 г. В Севастополе на стрельбы не водили, а в Уфе часто ходили на полигон. Но во время войны сильно не пришлось пользоваться.
– Как организовывалось передвижение на марше?
– Мы были части резерва РГК, поэтому полностью механизированные, мы пешком не ходили, у нас были американские «Студебекеры». И обязательно в батарее хотя бы одна «ЗИС-5», как самая надежная машина для бездорожья.
– Как мылись, стирались?
– Во-первых, я за 4 года не знал, что такое постель. Шинель была и постелью, и подушкой. Но специально в батарее санитарки организовали из бочек поджарку, брали наше белье, клали в бочки, и там трещали вши и другие всякие паразиты. Мылись как придется, бывало, и на холоде.
– Были ли женщины в части?
– У нас в полку был специальный санвзвод. И санинструкторами были женщины. В полку было 12 человек медперсонала. Они выносили во время боя раненых, оказывали им первую помощь. Мы были очень благодарны санинструкторам. А санинструкторы стирали наше белье, ухаживали за нами. Хотя забавные случаи бывали. На Курской дуге у меня заболел зуб, я вызвал нашего врача, он был грузин по национальности. Я ему говорю:
– Слушай, не могу ночами спать, вырывай зуб. – Он что-то замялся, тогда я ему строго говорю:
– Я тебе приказываю, вырывай зуб!
Выдернул он мой зуб, оказалось, что этот зуб был здоровый, а болел совершенно другой. Я коронку поставил только после мобилизации, уже в Узбекистане. Оказывается, человек не знает, какой зуб у него болит.
Что еще сказать, и на фронте любовь не умирала, даже были такие случаи, когда наши солдаты и офицеры заключали браки с женщинами на войне. Для этого было достаточно решения командира полка или дивизии. И все отмечалось очень торжественно.
– Существовали ли какие-либо традиции в части?
– Были. Что такое, к примеру, «давай обмоем награду»? Мы так делали: при вручении орденов и медалей мы в каску наливали водку до краев, все по очереди выпивали, оставшиеся медали только после этого вешали на грудь.
С наградным оружием. Слева командир взвода Савельев Николай, справа Садрединов Решат. Июнь 1945 года. Австрия
– Ощущалась ли в вашей батарее какая-либо дистанция между солдатами и офицерами?
– Видите ли, во-первых, на войне не было никакой дедовщины, потому что все были готовы на смерть, никто ведь не знает, когда пуля или снаряд тебя найдет. Поэтому стремились оказать друг другу помощь, быть вместе. И я всегда просил Великого Аллаха об одном: остаться в живых и увидеть плоды своей победы. Во-вторых, никакой вражды не было, не было никаких стычек. Все жили как одна семья.
– Кто обучал вновь прибывшее пополнение?
– Я и командиры взводов. Помню, после Курской битвы к нам прибыло пополнение. И один из новобранцев, старшина, был настолько тучный, что не мог двигаться. Мне его распределили, приходит ко мне командир взвода и жалуется:
– Товарищ старший лейтенант, что с ним делать?
Я вызываю Синицкого и говорю ему:
– Возьми старшину из вновь прибывшего пополнения, дай ему катушку связи (а она весом 32 кг), пусть он ползком прокладывает связь.
И когда старшине это сказали, он попытался отказаться, что, мол, не могу. Но Синицкий тогда рявкнул на старшину:
– Сможешь! Действуй!
И этот бедный старшина, надо же все ползком делать, начал связь прокладывать. И представьте, через 20 дней он приходит ко мне и благодарит:
– Ой, спасибо вам, товарищ старший лейтенант, вы меня сделали человеком. Я не мог себе даже ноги мыть.
И действительно, я его не узнал, он после работы связистом потерял 40 кг. И стал человеком. Жалко только, что его убили недалеко от Белой Церкви. Вот так и обучали пополнение.
– Какие потери несла батарея после Курской дуги?
– Вы знаете, после Курской битвы были потери не столько от немецких самолетов, а чаще всего от подрыва на мине, а с 1944 г. вражеская авиация вообще перестала интенсивно летать.
– Как кормили?
– В Севастополе и в Уфе кормежка была отличная, и хлеба всегда вдоволь было. А на фронте было так: офицерский паек, куда входила пачка папирос «Казбек», 1,1 кг хлеба, масло и по мелочи. Мне хватало. А вот в Польше, Венгрии, Чехословакии мы особенно полковой кухней не пользовались, сами доставали припасы у мирных жителей.
