Джеффри Робинсон - Принцесса Монако
В очередной раз в дело вмешалась Грейс. Ей были понятны оскорбленные чувства артисток, и она лично извинилась перед ними от имени Синатры, внесла изменения в программу и пригласила всю труппу на следующий день во дворец на вечеринку с коктейлями возле княжеского бассейна.
По старой дружбе с Ренье в 1983 году Синатра привез в Монако на бал Красного Креста чернокожего певца Сэмми Дэвиса-младшего. Это был первый бал после гибели Грейс. Неудивительно, что он был самым волнующим из всех.
Зная, что на Фрэнка можно положиться, несколько лет спустя Каролина позвонила ему, когда в последнюю минуту выяснилось, что у Лайзы Миннелли болит горло и она не может приехать. В тот год Синатра выступал на сцене вместе с Элтоном Джоном.
Еще один волшебный бал состоялся в середине 70-х годов, когда упомянутый Сэмми Дэвис-младший не явился к назначенному времени. В тот день Дэвис неожиданно решил, что ему не нравится организация мероприятия. До него дошли слухи, что за день до концерта во дворце состоялся званый ужин, куда его не пригласили. Чернокожий певец был оскорблен и повздорил с персоналом казино. «Да провались ваше Монако пропадом!» — воскликнул он, сел в яхту одного из друзей и взял курс на Сен-Тропе. В 9 часов вечера, когда гости начали занимать места в зрительном зале, заменить Дэвиса в концерте было некем.
Что делать? Оглядевшись по сторонам, один из управляющих SBM попросил кого-нибудь из звездных гостей подняться на сцену и исполнить песню.
Выбор пал на чернокожего артиста и музыканта Билла Косби. Обратившись к зрителям, он пошутил:
— Меня попросили спеть вместо Сэмми; им кажется, что я на него похож.
Он рассказал, что, когда в первый раз встретился с Грейс, кто-то сказал:
— Возможно, вы знакомы, ведь вы оба из Филадельфии.
На что Косби ответил:
— Конечно знакомы. Мои предки принадлежали ее предкам.
Затем организаторы вечера заметили в зале Берта Бакарака[6], и он согласился сыграть. Они надеялись, что Лайза Миннелли согласится спеть, но та была не в голосе и отказалась.
Затем в зале заметили легендарную Жозефину Бейкер. Управляющий казино шепотом объяснил положение шестидесятисемилетней звезде французского мюзик-холла родом из Сент-Луиса, штат Миссури, и вежливо поинтересовался, не согласится ли она спеть пару песен.
— Я бы с радостью, но со мной нет музыкантов. Мне мог бы подыграть мой пианист, но уехал куда-то ужинать, — ответила Бейкер.
Тогда управляющий казино предложил:
— Если мы отправим за ним машину и привезем его сюда, он подыграет вам?
— Конечно, — ответила Бейкер.
— Замечательно, — отозвался управляющий. — Куда он поехал ужинать?
— Он заказал столик в Le Nautic, — сообщила певица.
Сложность состояла в том, что чуть не в каждой деревушке Французской Ривьеры есть ресторанчик под названием Le Nautic.
— В каком именно Le Nautic? — уточнил управляющий.
— Не знаю, — пожала плечами Бейкер.
И управляющий приказал шоферу, чтобы тот заглянул во все заведения с таким названием между Ментоной и Каннами, пока не найдет пианиста. А как найдет, пусть живо доставит его в Монако. В конце концов концерт продолжился, и выступление Бейкер имело грандиозный успех.
Однако «самым памятным» из всех балов был вечер в только что открывшемся Salle des Etoiles — Зале звезд в Летнем спортклубе.
Было это в 1974 году.
Зал был частью грандиозного плана по модернизации Монако. Он располагался в центре круглого развлекательного комплекса, куда входили дискотеки, рестораны и казино, и был построен на небольшом искусственном полуострове, усаженном экзотическими растениями, вдающемся в море рядом с пляжем Монте-Карло. Свое название зал получил благодаря его раздвижной крыше. В теплую летнюю ночь, сидя за столиком ресторана, можно любоваться звездным небом. Поистине восхитительное зрелище! С другой стороны, в дождливую погоду любоваться небом было не столь приятно, особенно если крышу не успевали вернуть на место. Именно так и случилось в тот вечер.
На сцене пела и танцевала Джейн Пауэлл, когда над залом нависла огромная туча. Механизм заело, и на головы зрителей неожиданно обрушились тонны воды.
Зрители вскочили с мест и бросились искать укрытие.
Все, кроме Джейн Пауэлл, которая осталась на сцене и продолжала петь и танцевать, несмотря на дождь.
Грейс и Ренье тоже остались на своих местах, укрывшись под зонтиками, которые для них раздобыли официанты.
Ничего не поделаешь. Шоу должно продолжаться.
20
«Корпорация Гримальди»
В самом начале XIX века Соединенные Штаты Америки должны были участвовать в военно-морских операциях у побережья Северной Африки.
После нескольких дорогостоящих экспедиций против ливийских пиратов в Вашингтоне возник план переоснастить военно-морской флот США и построить базу в Средиземном море.
Говорят, что князь Флорестан узнал о намерениях американцев и, понимая, что самая большая ценность в его карликовом государстве — защищенная от ветров бухта, уже подумывал о том, не продать ли ему его бедное княжество Соединенным Штатам.
Не такая уж нелепая идея.
Позднее русские пытались купить соседний городок Вильфранш, чтобы создать там военно-морскую базу царского флота. Внук Флорестана Альбер I позднее получит подобное предложение от Швейцарии.
Трудно сказать, как изменился бы ход истории, если бы Флорестан решился на эту сделку. Может, Монако было бы сегодня 51-м штатом США?
С другой стороны, видя на ступеньках казино в Монте-Карло толпы американских туристов, можно в самом деле подумать, что сделка состоялась.
Как председатель совета директоров «Корпорации Гримальди», Ренье считал себя стратегом, который скорее видел будущие возможности, а не изучал счета и валютные операции. Впрочем, сам он не любил, когда его страну называли «Корпорацией Гримальди», предпочитая шутливое звание Председателя совета директоров компании «Монако».
— В некотором смысле княжество и впрямь стало семейным бизнесом, — признавал он. — Но я не хотел бы называть его «Корпорация Гримальди». И я не уверен, что Монако когда-либо ею станет. Тем не менее сейчас оно действительно смахивает на крупное предприятие. Так уж устроен современный мир.
Когда Ренье женился на Грейс, у Монако была всего одна статья дохода: туризм, неразрывно связанный с игорным бизнесом, и ничего более.
Вот что он говорил по этому поводу:
— Было вполне очевидно, что никакая компания не способна долго существовать при столь непродолжительном туристическом сезоне. К тому же число ее постоянных клиентов было меньше обслуживающего персонала.
Следует также отметить, что предшественники Ренье считали княжество чем-то вроде временной резиденции. В основном они бывали в Монако наездами, редко проводили здесь больше 3–4 месяцев в году и не вникали в повседневные заботы жителей. Их знакомили с проектами по благоустройству Монако в самый последний момент, чтобы они поставили под ними свою подпись. Промежуточные этапы, когда князь мог задать вопросы и что-то уточнить, изменить или улучшить, просто отсутствовали.
— Мой дед не подготовил меня к государственным делам. Его вообще не особенно занимало мое будущее. В конце жизни он много болел, женился и понимал, что не в состоянии уделять мне много времени.
Ренье подчеркивал, что, хотя он участвовал в отдельных заседаниях, возглавляемых его дедом, и даже обсуждал с ним кое-какие вопросы, скажем принципы управления княжеством, в первые месяцы правления ему все равно было трудно. Хотя бы потому, что он мог рассчитывать исключительно на свои силы.
— Его подчиненные тоже не отличались большим рвением, — признался Ренье. — Я был предоставлен самому себе. Конечно, иногда это лучший способ научиться работать. На меня свалилось столько дел, что у меня практически не было времени задуматься о том, правильно ли я действую, не допускаю ли ошибки. Я просто изучал документы и сам все решал.
Ренье был первым властителем Монако, который начал управлять страной как большой корпорацией.
Хотя при жизни деда он не мог принимать самостоятельные решения, Ренье прекрасно понимал происходящее. Критиковать деда он тоже не мог и, имея собственное мнение, вынужден был держать его при себе. Неудивительно, что, став князем, он довольно быстро приступил к реформам.
В частности, изменил экономическую базу государства.
Если Монако когда-то и было «теплым местечком для темных личностей», по словам Сомерсета Моэма, Ренье настаивал, что только в прошлом.
— Главным двигателем экономики до сих пор остается туризм, — сказал он, — но в последние сорок лет появились и новые отрасли. То, что мы имеем сейчас, невозможно даже сравнивать с прежними временами. Теперь у нас есть своя промышленность. Например, стремительно растущий сектор легкой промышленности, без которой теперь невозможно представить нашу экономику.
