Владимир Киселев - За гранью возможного
Группа оказалась в районе действий карательных экспедиций. Пришлось уходить от преследования и вместо двухсот километров сделать крюк в четыреста. От гибели спасли болотные топи...
Вошел радист Глушков, улыбаясь, доложил с порога:
- Товарищ командир! Сегодня в шесть часов утра началось наступление наших войск!..
Через какую-то минуту помещение, где находилась рация, было забито до отказа. Звучал голос Левитана:
"...Войска Первого Белорусского фронта под командованием генерала армии Рокоссовского, прорвав оборону противника южнее города Паричи, перешли в наступление!.."
- Наконец-то! - сказал Рабцевич.
Он давно ждал этого дня - с тех пор, как проводили группу Бочерикова. И вот он наступил...
"Надо действовать!" - подумал командир и посмотрел на Линке. Комиссар улыбнулся. "Дождались!" - говорили его радостные глаза. Рабцевич перевел взгляд на Бабаевского.
- Вот что, Николай, - сказал, едва смолк голос диктора, - обеспечь сбор командиров групп. Завтра проведем совещание. Подготовь план работы со связными на период наступления нашей армии...
Бочериков вошел в город вместе с частями Советской Армии. Благодаря стремительному наступлению наших войск фашисты не смогли осуществить свой чудовищный план. Бочериков с бойцами по горячим следам задержал и передал армейской контрразведке четырех предателей, среди которых был заместитель коменданта бобруйского лагеря для военнопленных, известный садист и палач.
Вместе с Линке и Бабаевским Рабцевич разработал план разгрома вражеского гарнизона. Предстояло захватить станцию Малковичи, перекрыть железную и шоссейную дороги, тем самым перерезать фашистам пути отхода. Рабцевич согласовал свой план с Василием Захаровичем Коржом. После этого он поставил и определил задачи каждой группе. Операция начиналась в ночь на 4 июля.
- Помните, товарищи, - напутствовал Рабцевич, - это наш последний бой, поэтому каждый должен тщательно обдумать, что и как будет делать, чтобы избежать ненужных жертв. Предстоит не только взять станцию Малковичи, но и удержать ее до подхода наших войск. А как сложится обстановка - предугадать трудно.
Станцию захватили стремительно, деморализованный гарнизон уничтожили.
Рабцевич отдал распоряжение группам приступить к проведению второго этапа операции.
К рассвету разобрали и заминировали железнодорожные пути, ведущие к станциям Люсино и Люща, заминировали шоссе, перекресток и проселочные дороги. Бойцы, вооруженные противотанковыми ружьями и пулеметами, заняли позиции.
Линке, Бабаевский и Побажеев руководили действиями групп на местах. Рабцевич находился в Малковичах, осуществлял общее руководство операцией.
12 июля наши войска подошли к станции Малковичи. Советские войска встретились с отрядом "Храбрецы". Позади у игоревцев осталось два года жизни в тылу врага...
* * *
В итоговом донесении Рабцевич сообщал, что за семьсот сорок один день боевых действий в тылу врага отряд совершил более 200 диверсий, подорвал бронепоезд и 91 эшелон, 24 танка, в том числе 5 "тигров", 26 бронемашин, 102 автомашины, 2 катера, вывел из строя 5 шоссейных мостов и многое другое. Кроме того, в Центр регулярно поступали сведения разведывательного характера о замыслах и действиях оккупационных властей, передвижении фашистов, их численности и размещении. Советская авиация, используя данные отряда, неоднократно бомбила скопления фашистских войск и техники в Осиповичах, Бобруйске, Жлобине, Калинковичах и окрестностях. За все время боевых действий погиб 21 человек.
После соединения с войсками Советской Армии отряд прибыл в Слуцк. Часть бойцов сразу была направлена на передовую, другая сначала поехала в Минск, для участия в партизанском параде, а после ушла на фронт. Некоторых направили работать в органы госбезопасности. Получили новое назначение и командир с комиссаром. Линке срочно вызвали в Москву. Рабцевич остался в распоряжении органов госбезопасности Белоруссии.
...Александр Маркович пришел наконец домой. Скинул ботинки, расстегнул ворот гимнастерки и прилег на кровать поверх шерстяного солдатского одеяла. Тело приятно заныло, загудело. Сказалась усталость: почти сутки провел без отдыха, прощался с бойцами, командирами отряда.
Закрыл глаза, и в сознании возникли картины прошлого. Вся жизнь вдруг предстала перед ним. Но не день за днем, шаг за шагом, а отрывками, без какой-либо последовательности.
Вспомнил самое начало войны. Шоссейная дорога запружена беженцами, повозками, машинами. Все спешат уйти. Лица испуганные, растерянные, заплаканные. В этой толпе пробирается и он с сыном Виктором. Позади не смолкает грохот: бьют орудия, строчат пулеметы.
- Воздух! - истошно кричит кто-то.
Поднимается паника, машины, люди сворачивают с шоссе.
Рабцевич с сыном бежит в поле. С воем проносятся над землей "юнкерсы". Пулеметные очереди вспахивают землю, слышатся стоны, крики, проклятия. Рабцевич оглядывается на только что оставленный Брест. Город в разрывах снарядов, в огне. Горит завод, где он в последнее время работал коммерческим директором. "Как хорошо, - думает невольно, - что семью отправил на лето к родным в Кировск..."
А вот Рабцевич на барском поле. Как заведующий земельным отделом Качеричского волостного революционного комитета участвует в распределении помещичьих владений среди крестьян, аршином меряет землю. За ним с красным флагом, с гармошкой идут радостные, возбужденные односельчане.
- Это твой, Кондрат, - говорит Рабцевич, втыкая в землю колышек. Паши, сей... Теперь голодными твои дивчины не будут!..
- Спасибо, Александр Маркович, - смеется селянин, смахивая слезы с шершавого, в щетине, лица. Он старается обнять Рабцевича.
- Это не мне надо говорить спасибо, Кондрат, - Советской власти...
Но что такое? Вместо крестьянина он видит перед собой широкоплечего приземистого венгерского писателя Мате Залку. Прославленный генерал Лукач - герой республиканской Испании, которого он встретил однажды на горной дороге во время перехода, пожимает ему руку, обнимает...
Рабцевич сидит за столом, пишет письмо в НКВД СССР:
"В настоящее время, когда Родине угрожает опасность, прошу дать мне возможность защищать Родину. Я должен отправиться в тыл врага и громить его тыл..."
И вновь перед ним шоссе, но уже пустынное, заснеженное Волоколамское. Рабцевич командует ротой в мотострелковой бригаде особого назначения НКВД.
- Иванов, - приказывает вытянувшемуся перед ним лейтенанту, - вы со своими людьми минируете участок от леса до дороги. - Обращается к другому командиру: - Вы делаете то же самое, но с левой стороны. Задание понятно? - И сам с группой бойцов начинает устанавливать мины.
