Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. XVI-XIX века
В России XIX века к слову было отношение особое.
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
– написал А. С. Пушкин в свой двадцать девятый день рождения. Все повторяли, переписывали в альбомы и твердили наизусть строки известного поэта о бренности существования. Но каково же было удивление и самого Александра Сергеевича, и его поклонников, когда стало известно, что московский митрополит Филарет написал на это стихотворение свой ответ:
Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без правды Им же тайно
На печаль осуждена.
Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум —
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светлый ум.
Пушкин нашел стихи великолепными и отозвался своими известными «Стансами», посвятив их Филарету Московскому:
Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Серафима
В священном ужасе поэт.
После такой переписки популярность митрополита Филарета в высшем обществе еще более возросла. Известный составитель русской грамматики Н. И. Греч попросил митрополита Филарета написать для него свою биографию. Филарет ответил: «Если Вам угодно иметь мою краткую биографию от меня, то вот она. Худо был учен и учился; еще хуже пользуюсь тем, чему был учен и учился; много милости Господней и снисхождения людей».
Его скромность была превыше всех его многочисленных талантов. Тайная, глубинная сторона жизни московского митрополита была скрыта от всех. О ней можно было лишь немного догадаться, побывав в «доме Пресвятой Богородицы» или «русской Гефсимании», как называл митрополит Филарет Гефсиманский скит.
В одной из проповедей Филарет говорил о горячо любимой им Троице-Сергиевой Лавре: «Ведь все это здесь; только закрыто временем или заключено в сих величественных зданиях, как высокой цены сокровище в великолепном ковчеге! Откройте мне ковчег, покажите сокровище: оно непохитимо и неистощимо; из него, без ущерба его, можно заимствовать благопотребное, например, безмолвие молитвы, простоту жизни, смирение мудрования».
Таким «заветным ковчегом» стал для Филарета Гефсиманский скит. В нем хранилась его душа пустынника. Все в скиту было устроено просто и безыскусно, как во времена Преподобного Сергия. «Простота, как мне кажется, есть надежда скита. Да сохранит сие Господь», – писал митрополит Филарет к наместнику Троице-Сергиевой Лавры Антонию.
Митрополит сам начертил план, где в скиту следует установить церковь и как разместить в ней иконостас – простой, кипарисовый, без всякой позолоты. 28 сентября 1844 года состоялось освящение деревянной церкви Успения Божией матери в Гефсиманском скиту.
Церковь появилась так быстро, потому что была перенесена из села Подсосенье, где долго стояла бездействующей. По преданию, она была построена еще при царе Михаиле Федоровиче, примерно в 1616 году, когда архимандритом Троице-Сергиевой Лавры был преподобный Дионисий.
Освящение скитской церкви запомнили все, кто на нем побывал. Митрополит Филарет был облачен в священнические одежды Преподобного Сергия и держал в руке древний посох, на голове его была митра преподобного Дионисия.
Во время богослужения из алтаря вынесли Евангелие, переписанное рукой преподобного Никона, ученика Сергия, которое несколько столетий хранилось в Троице-Сергиевой Лавре. «Началась литургия, и во время „часов“ все с умилением взирали на своего владыку, облаченного в милоть Преподобного Сергия. Какое умиление, какое блаженство выражалось на бесстрастном лице владыки! Он как бы плавал в каком-то безбрежном море созерцания и окрылял души всех», – рассказывал очевидец. На Божественной литургии Таинство Евхаристии было совершено на дискосе и в потире Преподобного Сергия.
Все в Гефсиманском скиту должно было быть так, как во времена святого Сергия, который не имел в своей обители ни золота, ни серебра, у него даже кресты и церковная утварь были деревянными. «Как нам не достигнуть нищеты Преподобного Сергия, будем сколько-нибудь подражать хотя бы нищете преподобного Никона и сделаем для скита ризницу шелковую без серебра и золота», – заботился Филарет, чтобы так же было и в его Гефсимании.
В Гефсиманском скиту хранились бесценные святыни: икона Божией Матери «Иорданская», корень масличного дерева с места, где Иисус Христос молился о чаше, камень от гроба Пресвятой Богородицы в Гефсиманской пещере в Палестине с четвероконечным крестом и греческой надписью: «Из древней Гефсимании в 1850 году доставлен Андреем Николаевичем Муравьевым на благословение в северную новую Гефсиманию». Когда Филарет впервые взял камень от гроба Богородицы, он прижал его к губам и заплакал.
В нижнем храме Успенской церкви скита, или, по выражению Филарета, в подцерковной храмине, московский митрополит выбрал себе место для последнего упокоения.
В «храмине» была устроена церковь во имя Гефсиманского моления Спасителя. Однажды в доверительном разговоре наместник Лавры стал просить владыку, чтобы, когда Господу угодно будет призвать его к «вечному покою», он завещал похоронить себя в Троице-Сергиевой Лавре. Доводы архимандрита Антония были убедительными: многие русские люди чтят Филарета и захотят поклониться его могиле, но ведь женщинам не разрешено ходить в скит, да и мужчин пускают не всегда, чтобы не нарушали скитское безмолвие… Филарет дал свое согласие быть погребенным в Троице-Сергиевой Лавре.
Последнее пребывание митрополита Филарета в Гефсиманском скиту было с мая по октябрь 1867 года с редкими выездами.
5 августа 1867 года в Москве было отпраздновано 50-летие служения Филарета в архиерейском сане. Звучало много приветствий и восторженных слов. Первым было оглашено приветствие от лица императора Александра II и всей царской фамилии.
На юбилее присутствовал и поэт Ф. И. Тютчев, написавший о митрополите Филарете: «Маленький, хрупкий, сведенный к простейшему выражению своего физического существа, но с глазами, полными жизни и ума, он непобедимой высшей силой господствовал над всем, что происходило вокруг него. Перед своим апофеозом он оставался совершенством простоты и естественности; казалось, он принимает все эти почести только затем, чтобы передать их кому-то другому, чьим случайным представителем он теперь является. Это было прекрасно! Воистину то был праздник духа».
По преданию, незадолго до смерти Филарету во сне явился отец, сказавший ему: береги девятнадцатое число. С тех пор московский митрополит девятнадцатого числа каждого месяца старался обязательно служить литургию.
