Сергей Голукович - Поперечное плавание
— Если найдем свободные катера и моторные боты, можно будет мобилизовать?
— Можно!
Выйдя от адмирала, Корнев облегченно вздохнул.
Немного погодя, пробираясь вместе с понтонерами на одном из бесхозных катеров по путанице рукавов и приток, нашел стоящие на якорях «щучки». Взяли на буксир те, какие были поближе к выходу из протоки. Когда вывели баржи в основное русло, подошли на помощь еще два моторных рыбачьих бота. На одной из «щучек» кто-то в спешке оставил концертный рояль и несколько массивных кожаных кресел. Пришлось, освобождая палубу, все это столкнуть в Днепр. Рояль вместе с всплеском воды застонал всеми струнами и ушел на дно, а кресла, лениво переваливаясь с боку на бок, еще долго маячили на медленном течении.
Палубы барж были покрыты сплетением трубопроводов. Балки и настил на них не положишь. Освободиться от этих труб оказалось не просто. Прикомандированный к роте санинструктор Гурский чутьем жителя портового города быстро разобрался в теснящихся на берегу постройках. Нашел среди них мастерские. Появились дрели, зубила, ножовки по металлу и прочий инструмент.
Нашли лесной склад, на счаленные попарно баржи погрузили бревна и доски. Подали буксирные тросы на «Трудовик» и «Звездочку». Комиссарами на каждый пароход назначили командиров взводов, а в помощь командам — по одному отделению понтонеров. С наступлением темноты караван судов тронулся вверх по течению. Корнев, садясь в машину, проводил взглядом едва мерцающие сигнальные огни и подозвал оставшегося с автомашинами командира роты.
— У вас все готово?
— Так точно! — бодро ответил лейтенант и подал убористо исписанный лист. — Тут все записано, что погружено на машины.
Корнев в свете карманного фонарика стал читать: «Краска… проволока… гвозди…» Мысленно похвалил командира роты. Когда прочитал: «Ватные брюки и телогрейки — 800 пар», задал себе вопрос: «А это зачем?» И тут же решил: «Не оставлять же в городе. Да и как будет зимой с обмундированием, еще неизвестно».
Вдали пропали огоньки каравана. Только теперь почувствовал, в каком напряжении прошел этот день после рискованного марша вдоль лимана. Постарался разогнать усталость, посмотрел на шофера. «Наверное, тоже устал. Выедем на большак — вздремну, а потом подсменю его». Мысль, что все удачно получилось с баржами и пароходами, поднимала настроение. Теперь была уверенность в надежном оборудовании переправы. И в то же время на сердце было тревожно. «Черт знает, что получилось: комбат остался с горсткой машин, а весь батальон сам по себе. Одна рота на баржах, основные подразделения и парк в шестидесяти километрах».
2В середине дня машина комбата, пробравшись среди чахлого кустарника, остановилась на вершине горы. Корнев вышел из кабины. Через несколько шагов он оказался у самого края почти отвесно спускающихся осыпей мутно-серого песчаника в меловых прожилках. Внизу широко и привольно нес свои воды Днепр. В его верховьях знаменитая запорожская плотина повреждена бомбами, и могучая река разлилась в километровую ширь. Невдалеке лежал зеленым пятном густо заросший остров. Над его обрывистыми берегами нависли шапки высоких деревьев. Их отражение вздрагивало мелкой рябью в круговерти струй, омывающих остров со всех сторон. Трудно понять, где кончаются его берега, а где всего лишь отражение яркой зелени. Напротив острова, по высокому правому берегу, пролегли улочки и проулки села Львово. На дальней его окраине высился серый элеватор с застаревшими дождевыми потеками. Ближе притулился громоздкий дебаркадер плавучей пристани. Он похож на большой голубой сарай, взгромоздившийся на баржу.
Корнев с вершины горы придирчиво рассматривал пристань и остров. Едва ли фашистские летчики сумеют разглядеть замаскированные паромы и пароходы, укрытые у берегов острова. Да и пристань, как ни смотри, кажется пригодной только для посадки пассажиров. На верхней палубе колышатся тенты ресторанчика, а на первом этаже видны только два нешироких прохода для пассажиров. Далеко вправо, километров пять вниз по течению, густо снуют паромы. Собраны они на больших рыбачьих лодках. Грузоподъемность невелика, зато издали кажутся солидными. У самого обрыва — две пристани для паромов из понтонного парка. Они приземисты и плохо видны среди камней, осыпавшихся с крутого откоса. «Для вражеского летчика эта переправа будет казаться маломощной, — думал Корнев. — А вот ту, в пяти километрах, сочтет за основную».
Корнев остался доволен осмотром участка переправ. Собрался вернуться в село, где штаб его готовился к переходу на левый, низкий берег, покрытый густым лесом. Вся техника и машины-понтоновозы были переведены туда еще ночью. Уже подошел к машине, когда увидел, как по дороге в гору поднимается эмка, вся в пятнах камуфляжа. Мелькнула догадка: «Кто-то из начальства едет».
Машина фыркнула клубком голубоватого дыма и остановилась. С заднего сиденья легко выскочил капитан, привычным движением распахнул переднюю дверцу. Не торопясь, сначала выставив ноги в парусиновых сапогах, стал выбираться высокий полковник. Густые, с рыжинкой брови нависали над глубоко запавшими серыми глазами. У резко очерченного рта упрямые складки, а в глазах не то усталость, не то безразличие. В петлицах — скрещенные топорики. «Такого не знаю. Вот капитан, кажется, был в составе комиссии, проверявшей полк перед войной». И тут же осенила догадка: «Полковник Прошляков — начинж фронта».
Четким шагом подошел к полковнику, громко доложил, чем занимается батальон.
Слушая доклад комбата, полковник едва заметно поморщился, будто громкий голос майора резал ему ухо. Последние слова Корнев невольно произнес потише. А начинж, немного помолчав и оглядев с вершины горы берега, с нотой неуверенности спросил:
— Вам известно, какую технику будете переправлять?
— Так точно. К приказу приложен перечень частей и время их выхода на переправу.
— Я был на тех переправах, — кивнул в сторону дальних паромов полковник. — Там паром больше двух подвод или десятка коров не поднимает. Тут вижу: шестнадцатитонные паромы из парка. А как танки и тягачи «Ворошиловцы» с тяжелыми орудиями переправлять будете?
— На паромах из барж, товарищ полковник! — ответил Корнев, радуясь, что начинж не разглядел как следует переправ.
Пропшяков неторопливо и внимательно снова оглядел Днепр и берега. С горы все хорошо просматривалось. Пожал плечами:
— Где же баржи и причалы для них?
— Причал чуть левее нас, — показал Корнев.
— Не вижу. Пристань пассажирская, проходы узкие. Ну, пароходы, наверное, у острова спрятаны, а как грузить на них?!
