Рэнди Тараборелли - Мадонна. В постели с богиней
Свадебный ужин — омар в белом сливочном соусе, рыба-меч и разнообразные овощные блюда — был накрыт под большим тентом на огромном газоне перед домом. Готовил знаменитый лос-анджелесский повар, владелец собственного ресторана Вольфганг Пак. Три огромных буфета сумели на время отвлечь гостей от постоянного шума неисчезающих вертолетов. Музыкантов на свадьбу не пригласили, к удивлению многочисленных гостей. Шер, поразившая всех своим немыслимым фиолетовым париком, в изумлении спросила: «Как? У нее не будет живой музыки? Нам придется слушать записи? Я могу послушать записи и дома! И без вертолетов!»
В танцевальном зале Мадонна танцевала с гостями под записи Принца и Майкла Джексона. А тем временем Пенн погрузился в мрачное уныние, не оставлявшее его со времени мальчишника.
Впоследствии, делая вид, что и она разочарована свадьбой, Мадонна назвала церемонию «цирком» — словно весь этот цирк не был делом ее собственных рук. «Хрен с ними, — сказала она своему помощнику, обсуждая неудавшуюся церемонию. — Хрен с ними! Надеюсь, все они попадут в ад за то, что испортили мне такой важный день!»
«Правда? — удивился помощник. — Вы действительно не ожидали, что такое произойдет?»
«Этого я не говорила, — ответила Мадонна. — Но все равно, я их ненавижу!»
И рассмеялась. Впоследствии, выступая на телевидении, Мадонна то ли демонстрировала свое чувство юмора, то ли высказывала свое действительное отношение к произошедшему, но особого гнева она не проявила.
На самом деле ей удалось поставить очередное пресс-шоу. «Что может быть лучше, чем оказаться на обложке «Тайм», и «Пипл», и «Лайф»? И на обложке любого другого журнала, — заметил брат Мадонны Мартин Чикконе. — Все было просчитано заранее. Она — гений рекламы, в этом не может быть никаких сомнений». «Я считаю, что это была очень красивая свадьба», — говорил Тони Чикконе пятнадцать лет спустя. Пожалуй, только отец мог заметить красоту свадебной церемонии, на которой его дочь, вся в белом, отдавала руку мужчине своей мечты. Тони вспоминал, что перед свадьбой Мадонна спрашивала его:
«Ты гордишься мной, папочка?»
«Я всегда гордился тобой», — ответил Тони.
«Папа, это неправда, — возразила Мадонна. — Будь честным хотя бы раз в жизни».
«Но почему ты не веришь, что я горжусь тобой?» — удивился отец.
Впоследствии Тони вспоминал, что в тот момент на глазах Мадонны блеснули слезы.
«Потому что ты никогда не хотел, чтобы все это у меня было. Ты не хотел, чтобы я стала танцовщицей, не говоря уж о том, кем я стала. Ты хотел, чтобы я сидела дома, ходила в колледж, вышла замуж и рожала детей».
Тони было трудно возразить дочери. Он действительно хотел, чтобы она ходила в колледж. Но ему никогда не была безразлична карьера дочери, хотя Мадонна это и утверждала. Он понимал, что дочь вымещает на нем гнев, связанный со смертью матери. Поскольку отец и дочь никогда не были близки эмоционально, им не удавалось поговорить честно и открыто. Поэтому гнев Мадонны остался неразрешенным.
«Что ж, теперь ты замужем, ведь так? — сказал Тони Чикконе. — И это чего-то стоит, правда?»
Шанхай
После свадьбы молодожены отправились на виллу в Малибу, из окон которой открывался великолепный вид на океан. Имение, выбранное Пенном, раскинулось на пятидесяти акрах. На всех окружающих поместье холмах затаились фотографы. Из соображений безопасности Пенн нанял рабочих, чтобы те возвели вокруг его собственности высокую стену с острыми пиками наверху. «Нам не хватает еще только сторожевых вышек», — говорил Пенн, и шутил он только отчасти.
Укрывшись в безопасности собственного дома, Мадонна попробовала вести жизнь замужней женщины. Она даже честно пыталась выполнять домашнюю работу. Шон часто приходил домой с друзьями и заставал поп-королеву перемывающей грязную посуду. Со смехом он знакомил приятелей с одной из самых богатых женщин Америки.
Как и большинство молодых пар, Пенны не обходились без конфликтов и скандалов. Разумеется, разница между ними и многими другими заключалась в том, что Шон и Мадонна вели свою семейную жизнь на глазах у всего мира. Несомненно, в тот момент они были самой знаменитой парой Земли. Их ссоры, многие из которых проходили на глазах у гостей и знакомых, сразу же становились материалом для газетных заголовков. Молодые, красивые, интересные и непредсказуемые, они постоянно были объектом пристального наблюдения. Репортеры ловили их в ресторанах, расписывали, как они кричат друг на друга где попало. Мадонна, привыкшая к такому вниманию и даже находящая в нем некоторую прелесть, вела себя, как обычно. «Что ж, всегда нужно быть готовой к вторжению в твою личную жизнь, — говорила она. — Ведь и на вас порой натыкаются люди на улицах. Но я провожу черту, когда вхожу в свой дом. Люди толпятся у въезда в наше поместье. Они беспрестанно звонят нам по телефону. Они хотят видеть нас. Они думают, что мы пригласим их на чашку чая или что-то в этом роде». Но такое положение доводило скрытного и замкнутого Пенна до белого каления. В одном интервью он честно признался: «Я их ненавижу. Я ненавижу этих людей. Я ненавижу всех вас!» В то время Шон вынашивал планы фильма, в котором он мог бы сняться вместе с Мадонной. Она хотела стать звездой кино, он уже был кинозвездой. Казалось вполне естественным, что он должен помочь ей добиться своей цели. Молодожены остановили свой выбор на фильме бывшего «битла» Джорджа Харрисона «Шанхайский сюрприз». Однако фильм, рассказывавший о жизни миссионера в Китае, был обречен с самого начала. Сценарий был ужасным. Как только начались съемки, для чего Шону и Мадонне пришлось отправиться в Азию, Пенны стали вносить коррективы в текст. Сначала они безоговорочно доверяли своему режиссеру, но очень скоро тот стал их раздражать.
«Мы выбрали неправильный сценарий, не того режиссера (Джима Годдарда) и не тех звезд», — говорит Джордж Харрисон о своем фильме. А когда его спрашивают о Пеннах, он только машет рукой: «Лучше не спрашивайте!»
Сложности начались, как только Пенны сразу же по прибытии объявили войну прессе. Хотя они были высокооплачиваемыми звездами, нуждавшимися в интересе и поддержке публики, Шон Пенн поставил своей задачей укрыться самому и укрыть свою жену от глаз репортеров. Он постоянно перебранивался с репортерами и фотографами, а Мадонна относилась к его поведению снисходительно, с некоторой долей смущения. Когда они прилетели в Лондон, чтобы продолжить работу над фильмом, журналисты прозвали их «ядовитыми Пеннами».
Вернувшись в Америку после завершения съемок, они вновь попали в атмосферу гнева и враждебности — как по отношению друг к другу, так и ко всему окружающему миру. Молодожены отправились на премьеру фильма Пенна «С близкого расстояния», для которого Мадонна написала и спела песню «Live To Tell». На премьере Мадонна выглядела совершенно не так, как прежде. Она коротко подстриглась, довольно скромно накрасилась и надела маленькое черное платье для коктейля. Когда они вошли в кинотеатр, репортер спросил Пенна: «Значит ли ваше присутствие на сегодняшней премьере, что вы собираетесь наладить отношения с прессой? Не за этим ли вы сюда пришли?» Шон остановился. Он с отвращением смотрел на то, как фотографы пытаются найти место для лучшего кадра. А тем временем Мадонна радостно улыбалась… так… потом вот так… а теперь еще раз… Камеры щелкали практически безостановочно. Поклонники приветствовали только ее. «Пресса мне осточертела, — неожиданно заявил Пенн, наблюдая за тем, как его жена купается в лучах славы и всеобщего признания. — Пошли вы все на…!»
