Сергей Степанов - Психология в лицах
В 1922 г. Шпильрейн смог вернуться к работе по специальности. Он возглавил психотехническую лабораторию Центрального института труда (ЦИТа). Директор института А. К. Гастев был приверженцем крайне левых взглядов, представление о которых может дать следующий случай. На просьбу Шпильрейна дать отгул для похорон матери Гастев ответил: «Это буржуазные предрассудки. Зачем вам отгул? Ведь она уже умерла…» Принципы «машинизации», внедрявшиеся Гастевым в психологию труда, укоренились и в институте.
Впрочем, личными разногласиями противоречия Шпильрейна и Гастева не исчерпывались. Разных мнений они придерживались и по таким принципиальным вопросам, как методы производственного обучения и задачи научной организации труда. Осенью 1922 г. Шпильрейн покинул ЦИТ.
В 1923 г. он организовал психотехническую лабораторию при Наркомате труда, вошедшую в 1925 г. в состав Московского государственного института охраны труда. В это же время он создал секцию психотехники в Институте психологии. В институте охраны труда, обладавшем хорошей финансовой базой и возможностью приобретать необходимую аппаратуру, велись практически направленные научные исследования. Секция психотехники в Институте психологии имела целью проведение экспериментальных и теоретических исследований.
В качестве основных направлений психотехнической работы Шпильрейн выделял изучение профессий, профотбор и профконсультацию, рационализацию условий труда, повышение эффективности пропагандистской деятельности. Фактически психотехника охватывала широчайшую сферу прикладных психологических проблем. Конкретные исследования Шпильрейна были посвящены решению насущных практических вопросов. Он разрабатывал профессиограммы, консультировал предприятия по переводу на новые режимы работы, в частности на семичасовой рабочий день, создавал методики отбора для Красной Армии.
Круг его интересов выходил за пределы той широкой сферы, которую охватывала психотехника. Его книга «Язык красноармейца» (1928) содержит интересное социолингвистическое исследование, фиксирующее особенности языка военных той поры.
В книге, в частности, приведены опросники, применявшиеся при изучении пассивного словаря красноармейцев. Каждый вопрос сопровождался рядом фиксированных ответов, из которых только один правильный. В опросник включены фамилии руководителей партии: И. В. Сталина, Н. И. Бухарина, Г. Е. Зиновьева, Л. Д. Троцкого, Л. Б. Каменева и др. Вот как звучал, например, вопрос о Сталине: «Кто такой Сталин? — Анархист, коммунист, меньшевик, эсер». За подобную вольность в обращении с исследовательским материалом, вполне допустимую в середине двадцатых, впоследствии пришлось дорого заплатить.
Небезынтересным представляется также социально-психологический этюд «О переменах имен и фамилий» (1929). В нем Шпильрейн анализировал случаи немотивированной перемены фамилии. В результате его подсчетов оказалось, что перемена фамилии с русской на еврейскую в 20-х гг. была более частым явлением, чем перемена фамилии с еврейской на русскую. К сожалению, проанализировать побудительные механизмы такого выбора не представлялось возможным. Однако он однозначно свидетельствовал: об антисемитизме в Советской России той поры и речи не было.
Но основные интересы ученого лежали в области психотехники. На Первой всесоюзной конференции по психофизиологии труда и профотбору (Москва, 1927), организатором которой выступил Шпильрейн, было принято решение о создании Всероссийского общества психотехники и прикладной психофизиологии, ставшего позже всесоюзным. К 1934 г. оно насчитывало в своих рядах свыше 900 членов. Шпильрейну как председателю общества удалось наладить выпуск журнала «Советская психотехника». Он стал его главным редактором.
Именно через психотехнику советская психология вышла в ту пору на международный уровень. Шпильрейн был членом президиума Международного психотехнического общества вместе В. Штерном и А. Пьеро-ном. Кстати, в теоретическом плане он считал себя последователем Штерна, о чем открыто заявил в 1930 г. на съезде по изучению поведения человека. Впрочем, он был советским ученым и не раз выступал против «ошибочных установок психотехников капиталистических стран». Отмечал он и «особенности советской психотехники в реконструктивный период». Но это оказалось недостаточной страховкой в условиях развернувшихся гонений на психотехнику.
Дело было в том, что проблема индивидуально-психологических различий, со всей очевидностью обозначившаяся в психотехнических исследованиях, была мало совместима с официальными идеологическими установками. В октябре 1934 г. вся разветвленная система психотехнических учреждений была разгромлена. Приказом Совнаркома были ликвидированы 29 научно-исследовательских институтов, закрыт журнал.
25 января 1935 г. И. Н. Шпильрейн был арестован по обвинению в антисоветской деятельности. Первоначально он был приговорен к пяти годам заключения. Поводом послужила уже упоминавшаяся брошюра «Язык красноармейца», материалы которой были расценены как идеологическая диверсия. Шпильрейн, находясь в заключении, активно добивался пересмотра своего дела. И оно было пересмотрено.
В 1956 г. его дочери была выдана справка о том, что И. Н. Шпильрейн умер в заключении 3 июля 1941 г. Опираясь на эту дату, многие источники так и исчисляют годы жизни И. Н. Шпильрейна. Лишь в недавнее время в архивах КГБ была найдена информация о том, что И. Н. Шпильрейн по обвинению в антисоветской деятельности был приговорен к расстрелу 26 декабря 1937 г. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.
Л. Сонди[2](1893–1986)
Сегодня в нашей стране можно встретить приверженцев любой психологической концепции или школы. На Урале существует небольшое общество последователей Леопольда Сонди, созданное для изучения его обширного научного наследия и пропаганды его идей. Остальным российским психологам Сонди если и известен, то лишь как создатель проективного теста, названного его именем. Однако, по мнению молдавского психолога Владимира Джоса, который еще четверть века назад первым в СССР перевел работы Сонди на русский язык и стал использовать его идеи в своей практической работе, чтобы правильно применять эту проективную методику, необходимо понимать суть учения Сонди. А для этого, в свою очередь, важно проследить жизненный путь ученого, его личную и научную судьбу, итогом которой стало создание оригинальной теории. Ведь и теория эта так и называется — судьбоанализ.
В тех научных работах, где Сонди удостоен лаконичных упоминаний, его обычно называют венгерским психологом (вероятно, из-за его венгерской фамилии и длительного проживания в Венгрии). Это определение не совсем точно. По национальности Сонди еврей. Он родился 11 марта 1893 г. в городе Нитра, который ныне расположен в Словакии, а в те времена принадлежал Австро-Венгерской империи. На рубеже веков семья перебралась в Будапешт, где Леопольд Сонди прожил почти полвека. Впоследствии катаклизмы эпохи забросили его в Швейцарию, где он на протяжении еще более сорока лет продуктивно работал до глубокой старости. Таким образом, перед нами предстает портрет человека, волею судьбы ставшего гражданином мира.
