KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Ирина Цывина - Евгений Евстигнеев – народный артист

Ирина Цывина - Евгений Евстигнеев – народный артист

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ирина Цывина, "Евгений Евстигнеев – народный артист" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ира и Евгений Александрович были замечательной и по-настоящему любящей друг друга парой, несмотря на разницу в возрасте. Когда они оказывались вместе, появлялось ощущение, будто рядом с ними возникал поток сумасшедшей энергии, заражающий всех вокруг этой любовью. Казалось, что Евстигнеев – ровесник Иры, такой молодостью и задором загорались его глаза. Он шутил, баловался, озорничал и куражился, как двадцатилетний, и заботливая Ира становилась старше рядом с ним, – постоянно беспокоилась о его здоровье, запрещала курить, и любимый Евгением Александровичем армянский коньячок был строго ограничен.

Мне кажется, что благодаря этой любви последние годы жизни для Евстигнеева были счастливыми. Во всяком случае так это выглядело со стороны.

Известие о смерти Евгения Александровича было не – ожиданным и трагическим именно потому, что в последний раз, когда Евстигнеев уезжал с озвучивания своей роли в фильме, я видела молодого, влюбленного, полного жизни и желания жить человека.

Ира подарила мне на память часы Евгения Александровича. Я меняю в них батарейки, и они до сих пор идут. Мне грустно и хорошо думать о том, что этот маленький предмет, принадлежавший Евгению Александровичу, продолжает жить и отсчитывать время.

Имя Евстигнеева все больше и больше становится легендой в пантеоне имен величайших русских актеров и актрис, составивших славу отечественного искусства. И чем дольше я живу, тем больше понимаю, какая мне выпала завидная удача – знать этого человека, работать с ним и восхищаться его уникальным талантом.

ЛЕОНИД ТРУШКИН

Конечно, я знал как актера Евстигнеева и раньше, до встречи: видел его киноработы. Но в театре мне его видеть, к сожалению, не довелось. Я приехал учиться в Москву в 1969 году, и пристрастия мои в то время распространялись главным образом на спектакли Эфроса и Гончарова, а Евгений Александрович работал в «Современнике». Таким образом, зная о существовании великого Евстигнеева, я в силу юношеского легкомыслия пропустил его «Голого короля», «Два цвета», «На дне» и т. д. Но, разумеется, я видел его Дынина в «Добро пожаловать…», режиссера в «Берегись автомобиля», позже – Плейшнера в «Семнадцати мгновениях весны», Преображенского в «Собачьем сердце». Это выдающиеся роли.

Любой серьезный художник, будь он артистом, писателем или музыкантом, хочет он того или нет, так или иначе является философом. Сознательно или подсознательно, он выражает свой взгляд на мир, исследуя его законы. Мой педагог по философии М. С. Беленький любил повторять: «Философ должен быть страстным и пристрастным!» По-моему, это удивительно точное замечание абсолютно приложимо к профессии актера. Так вот, Евгений Александрович был актером страстным и пристрастным. Он что-то до смерти любил и что-то до смерти ненавидел. Но это «что-то» всегда было основополагающим. В остальном он был терпим и легко прощал слабости как окружающим его лицам, так и персонажам, которых он играл.

Такие понятия, как пафос, пошлость, никогда не могли ни в какой мере относиться к Евстигнееву. У него был абсолютный вкус, как бывает абсолютный слух у музыканта. И в жизни, и в своих ролях Евгений Александрович был безукоризненно естествен.

Познакомились мы случайно. Я репетировал свой первый спектакль «Вишневый сад». Роль Фирса должен был играть замечательный артист Владимир Самойлов. В моем решении последний монолог Фирса дядя Володя (как мы его любовно называли) должен был произносить под «Чардаш» Монти, специально аранжированный под тему Спартака из одноименного балета Хачатуряна. В финале спектакля я хотел увидеть прозрение и бунт раба! Человека, осознавшего, что у него украли жизнь. Внутренне я очень гордился своим решением. Но за месяц до премьеры Владимир Яковлевич заболел, премьера оказалась под угрозой срыва, и тут-то Ирина Цывина, жена Евгения Александровича, репетировавшая у меня роль Ани, предложила поговорить с ее мужем.

Часа три я бился головой о стены их маленькой кухни, пытаясь заинтересовать Евстигнеева своим решением пьесы, и в частности самого Фирса, я вопил, размахивал руками… Евгений Александрович молча терпел, потом ему стало жаль меня – и он согласился.

По мере того как шли репетиции, я стал понимать, что придуманный мной и так мне нравившийся до сих пор новаторский финал с бунтующим рабом, умирающим на вдохе, в сознании бездарно прожитой жизни, никуда не годится. Три акта Евстигнеев играл христианина, для которого смыслом жизни была любовь, а не благодарность за нее. Таким образом, мой финал оказывался мелким, недостойным этого Фирса. И я, жертвуя новацией во имя истины, вынужден был от него отказаться, о чем впоследствии ни разу не пожалел. Это был урок, который преподал мне Евгений Александрович. Его Фирс умирал спокойно, сожалея только об одном – недоглядел за беспомощным Гаевым, тот «без шубы уехал, не дай Бог, простудится». Это был урок не просто большого мастерства, но, что, может быть, гораздо важнее, большого человека, понимавшего, для чего мы рождаемся на земле. Он не декларировал любовь к человеку – он его просто любил.

Евстигнеев был болен – болело сердце. Каждый раз перед своей последней сценой он принимал нитроглицерин – волновался. Он, всеми признанный и любимый, волновался не меньше своих молодых коллег. И в то же время в нем был постоянный внутренний покой, какое-то необыкновенное достоинство. Известна фраза Булгакова, обращенная к жене: «Никогда не беги, даже от собаки». Евстигнеев не позволял себе бежать – это у него было природное. Человек, родившийся на рабочей окраине провинциального города, обладал поистине королевским чувством собственного достоинства. Некоторые наши знаменитости это чувство путают с чванством. Жаль.

Последняя наша встреча с Евгением Александровичем состоялась за два дня до его отлета на операцию в Лондон, во время телевизионных съемок «Вишневого сада». В перерыве мы говорили о «Дяде Ване» Чехова, о его Серебрякове. Вскоре во время репетиции я узнал, что Евстигнеев умер. Что-то очень важное в этой жизни закончилось для меня навсегда.

ТАТЬЯНА ВАСИЛЬЕВА

Он был моим кумиром. За последние несколько лет мы очень сблизились, стали друзьями. Евгений Александрович и Ира часто приглашали меня в гости после «Вишневого сада». И несмотря на адскую усталость, я никогда не могла отказаться от соблазна провести с ними полночи. Моя привязанность к Евгению Александровичу началась с первых репетиций этого спектакля. Я не понимала, как можно хотеть сыграть Фирса и что там можно сыграть, ну, может быть, сцену смерти, и все, но что каждая фраза Фирса может взрывать зал и становиться репризой – я не предполагала.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*