Вильгельм Адам - Катастрофа на Волге
— А что, если полковника Абрагама командировать в Суворовский? Он бы там отдохнул, а капитан Гебель мог бы с ним советоваться по вопросам подготовки новых офицеров. Тогда вы могли бы принять полк, которым командовал раньше полковник Абрагам.
— Я согласен, господин полковник. Одобрят ли такое предложение генерал Паулюс и генерал Шмидт?
— Завтра утром мы вместе пойдем на доклад. Письменное ходатайство перед Главным командованием сухопутных сил о вашем переводе в 76-ю пехотную дивизию мы сразу возьмем с собой. Если все сойдет хорошо, вы через два дня сможете приступить к исполнению своих новых обязанностей. Теперь я открою вам одну тайну. При моем последнем посещении управления кадров я поднял вопрос о моем освобождении от обязанностей адъютанта. Если Паулюс согласится, моим преемником станет полковник Зоммерфельд, бывший до войны адъютантом ГУ армейского корпуса в Дрездене. На днях я буду об этом говорить с командующим.
Плохие предзнаменования
В начале ноября к Паулюсу явился генерал пехоты Штрекер, командир армейского корпуса, действовавшего на левом фланге армии в большой излучине Дона. Все дивизии на северном участке доносили о передвижениях и сосредоточении советских войск на нашем левом фланге и перед 3-й румынской армией, которая 10 октября заняла промежуточный рубеж между 6-й армией и 8-й итальянской армией. Штрекер требовал проведения контрмер, которые были крайне неотложны, потому что и действовавшая на юге 4-я танковая армия заметила подготовку противника к наступлению. У командования армией и командиров корпусов не было никаких сомнений насчет намерений русских окружить 6-ю армию и 4-ю танковую армию.
Командующий группой армий «Б» генерал-фельдмаршал Вейхс и его начальник штаба генерал пехоты фон Зоденштерн разделяли опасения командования 6-й армии. Но они не могли убедить в этом Главное командование сухопутных сил и Гитлера. Верховное командование просто не принимало всерьез донесения 6-й армии; оно сомневалось в том, что Красная Армия вообще способна думать о контрнаступлении. Паулюс предложил отвести 6-ю армию за Дон и развернуть ее там на отсечной позиции, чтобы избегнуть грозившего окружения. Это предложение было отвергнуто, что свидетельствовало о полном отсутствии чувства ответственности за жизнь нескольких сотен тысяч солдат. Я присутствовал при том, как раздался звонок по телефону из генерального штаба. Начальник генерального штаба генерал пехоты Цейцлер был лично у аппарата и по приказу Гитлера передал следующую директиву:
«Красная Армия разбита, она уже не располагает сколько-нибудь значительными резервами и, следовательно, не в состоянии предпринимать серьезные наступательные действия. Из этого основополагающего тезиса надо исходить каждый раз при оценке противника».[38]
Паулюс был потрясен столь ошибочной оценкой. Оскорбило его и поручение, сделанное в такой грубой форме.
— Надо же им, в генеральном штабе, все-таки понять, что здесь готовится, — вырвалось у него, — неужто в окружении Гитлера остались одни лишь «поддакиватели», льстецы, одобряющие любой вздор?
И тем не менее Паулюс подчинился. Командующий 6-й армией не в состоянии был заставить себя принять самостоятельное решение. Солдатское послушание взяло верх над здравым рассудком. Был только создан резерв армии и размещен позади XI армейского корпуса западнее Дона, к юго-востоку от Клетской. Резерв состоял из сводного отряда численностью в один полк, ядро которого составлял противотанковый дивизион, далее из частей 14-й танковой дивизии (штаб дивизии, танковый полк, противотанковая рота, артиллерийский полк и частично рота связи).
На другой день я, как обычно, явился с докладом к генералу Паулюсу. Почти не глядя на меня, командующий коротко поблагодарил за доклад. Его взгляд был прикован к оперативной карте, которая лежала перед ним на столе.
— Разрешите спросить, господин генерал, как со вчерашнего дня развивалась обстановка перед нашим левым флангом? — обратился я к нему.
— Положение ухудшилось. Позиция генерального штаба мне просто непонятна. Там воображают, что в ставке, которая находится от нас на расстоянии две тысячи километров с лишком, могут лучше нашего оценивать обстановку на фронте. Это же нелепо! Такая недооценка противника — нечто неслыханное. Если генеральный штаб не примет немедленных мер для прикрытия наших флангов, за это заплатит жизнью вся 6-я армия.
— Ведь не мы одни сигнализируем, что подготовка контрнаступления становится все более очевидной, 4-я танковая армия на своем участке фронта тоже это наблюдает. Должно же это встревожить ставку. Почему начальник генерального штаба сам сюда не приедет? Здесь, перед лицом угрожающей опасности, он не мог бы отделаться общими фразами.
— Я тоже так думаю, Адам, но теперь все побаиваются к нам ездить. Да и Цейцлер вряд ли осмелится возражать Гитлеру. Он вчера это доказал. Как может начальник генерального штаба передавать такие бессмысленные директивы? И к тому же еще лично. Уволив Гальдера, Гитлер устранил из своего окружения последнего генерала, который по крайней мере в военных вопросах защищал собственное мнение. Что касается политических целей, то здесь и без того нет никаких разногласий между Гитлером и его генералитетом. Очевидно, Гитлер хочет иметь только таких сотрудников, которые всегда поддакивают, как Кейтель. Будущее покажет, станет ли Цейцлер поддерживать стратегию, построенную на иллюзиях, или он реально оценивает силу и возможности Красной Армии.
Через несколько секунд он задумчиво добавил:
— Будем надеяться на лучшее.
Подготовка к зиме
В начале октября командованию армией стало ясно, что не удастся с крайне измотанными дивизиями взять Сталинград до наступления зимы. Из этого были сделаны некоторые выводы. Одним из них было перенесение командного пункта армии.
Голубинский, находившийся на западном берегу Дона, между переправами у Калача и Песковатки, был расположен неблагоприятно с точки зрения транспорта и связи. Там не только не было железной дороги, но и шоссейных дорог. При поисках подходящего места для штаба выбор пал на Нижне-Чирскую. Поблизости находилась конечная станция железной дороги, ведущей на запад. Неподалеку оттуда через Дон был проложен автотранспортный мост. Наконец, оттуда вели прямые дороги к подчиненным нашему штабу армейским корпусам. Все это говорило в пользу Нижне-Чирской как зимнего командного пункта армии. В начале ноября начальник связи армии доложил, что налажена проводная связь с корпусами и группой армий. Высланные вперед команды под руководством коменданта штаба уже оборудовали служебные и жилые помещения. По распоряжению командующего армией я проверил, как подготовлен командный пункт. Он был действительно значительно лучше и удобнее расположен, чем в Голубинском. Городок у впадения реки Чир в Дон производил впечатление чистого и ухоженного селения. Побеленные одноэтажные и двухэтажные дома стояли вдоль широких улиц; сады и скверы оживляли вид города. Почти все дома были пусты, жители покинули селение.
