Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой
Якоб и Маркус Валленберг-младший (Додде) в конторе Enskilda Banken, 1936 год.
Рауль тем самым подтвердил, что не стремится получить место в семейном банке. Маркус и его сыновья могли вздохнуть с облегчением. О том, что в течение этих недель они очень нервничали, свидетельствует не только шпионское задание Гертруды. Одновременно Маркус написал письмо Раулю с предложением заняться “небольшой шведской компанией”, которую он, Маркус, думает создать для изготовления застежек-молний по новому немецкому патенту. Если Рауля интересует это предложение, пусть он по дороге из Ниццы домой встретится с директором Аугустом Нахмансоном (!) в Нойштадте в Бадене, где есть фабрика по изготовлению таких молний. Письмо было отправлено из Стокгольма 23 ноября и пришло в Ниццу через несколько дней после приезда туда Рауля. То, что предложение последовало именно в этот момент, естественно, не было случайностью. Это была сознательная попытка со стороны Маркуса отвлечь мысли Рауля от возможной карьеры в семейном банке.
Между архитектурой и бизнесом
Весь следующий месяц после возвращения домой Рауль был занят тем, что выяснял возможности создания предприятия по изготовлению молний. Рынком сбыта должна была послужить Скандинавия. Ему нравилось работать, нравилось быть в деятельном состоянии. “Рауль сейчас так счастлив, у него полно работы, для него интересной”, – сообщала мать своим свекру и свекрови на Рождество 1936 года. Он “рассылает письма по всему миру” и опрашивает разных потребителей на предмет их возможного интереса к предлагаемым застежкам-молниям.
“Если бы запустить это производство, я нашел бы себе хорошо оплачиваемое место, но минус в том, что я связал бы себя с компанией, которая, возможно, не оказалась бы успешной, – писал он деду. – Поэтому я взвешу все с исключительной осторожностью, прежде чем принять решение”. Хотя проект с молниями мог бы обеспечить хорошо оплачиваемую должность, похоже, Рауль так и не смог действительно заинтересовать им потенциальных участников: судя по всему, усилия пропали даром.
Как же тогда он представлял свое будущее? Мысли о банковской карьере он оставил раз и навсегда. Архитектор? Раулю хватало ума, чтобы понять, что у 24-летнего мальчишки с иностранным дипломом шансы найти работу архитектора в Швеции периода экономической депрессии минимальны. К тому же его американский диплом не признавался автоматически в Швеции. Но сердце его склонялось именно к архитектуре, и идеалом он видел совмещение этой его страсти с каким-то бизнесом. Во время пребывания в Ницце, прежде чем принять решение о будущем, Рауль написал своему старому учителю Эмилю Лорху в Энн-Арборе, прося совета. Он, правда, получил несколько “очень неплохих предложений о работе”, но все эти вакансии находятся в “самых отдаленных местах” вроде Южной Америки, Южной Африки и Ирана. Ему же самому хочется в Америку, и больше всего он желает найти применение своему архитектурному образованию:
Мне жаль отвернуться от архитектуры после всего доброго, что она мне давала. Я верю, что строительству в Америке в перспективе суждено бурное развитие в ближайшие годы, и мне бы хотелось внести свой вклад в предстоящие великие дела. Пожалуйста, скажите мне, думаете ли Вы, что теперешняя ситуация такова, что у меня был бы шанс найти оплачиваемую работу проектировщика в Нью-Йорке или Детройте. Помимо образования в вашем университете у меня был небольшой опыт архитектурной работы – всего лишь проект купальни, некоторые иллюстрации к которому я Вам послал. Но у меня была хорошая практика в сфере бизнеса, и она могла бы быть полезной кому-то, кто взял бы меня в свою фирму. В Южной Африке я достаточно успешно занимался продажами и организационными вопросами. Мы внедрили там много новых шведских товаров, и при этом было чрезвычайно важно, что переговоры велись дипломатично, убедительно и быстро. Ответственность за них возложили на меня, и это была хорошая школа. Может быть, Вы знаете кого-то, кому нужен человек с образованием между архитектурой и бизнесом? Мне так хочется снова приехать в Америку, что я бы приехал и на худших условиях, чем твердое предложение работы.
К осени 1936 года Рауль, видимо, уже осознал, в чем его сила как профессионала и чему он хочет себя посвятить. Он хороший бизнесмен и организатор, а также умеет дипломатично, убедительно и быстро вести переговоры. Эти качества Рауль хотел совместить со своими знаниями в области архитектуры. То, что формулировки в письме к Лорху были неслучайны, подтверждается тем, что они слово в слово повторяются в написанном тогда же письме деду. В нем Рауль тоже говорит об “области возможной работы… между архитектурой и бизнесом”.
В благодарной памяти
Густав Валленберг по-прежнему был болен и оставался в Ницце. Перед самым Рождеством его сестра Лилли сообщила, что с помощью Рауля собирается построить лифт, чтобы Густав мог навестить ее по приезде в Стокгольм. У него были проблемы с почками и печенью, он весь пожелтел, похудел, потерял аппетит, но, по советам доктора, заставлял себя есть как можно больше. “Вы, Фина, можете себе представить, до какой степени я болен, – писал он секретарше, – если я, заядлый курильщик – вообще-то я выкуриваю по пять сигар в день, – целый месяц не мог заставить себя выкурить ни одной”.
Густав Валленберг не доверял французским врачам. Когда в Ниццу 8 февраля прибыл король Густав V, он попросил у того разрешения получить консультацию у его личного врача Яльмара Кассермана. После тщательного осмотра доктор посоветовал ему немедленно ехать домой и пройти обследование. “Я ведь не хотел ехать домой, пока хоть в какой-то степени не восстановлюсь, потому что стеснялся появиться дома среди братьев и сестер совсем исхудавшим и больным, но в связи с предписанием Кассермана делать было нечего”, – писал он Фине Юхансон 13 февраля. На следующий день они с супругой, которая несмотря ни на что все же к Рождеству приехала к нему, сели на берлинский поезд, намереваясь из Берлина ехать далее в Стокгольм.
Дом в Кевинге, настоящее время.
Пребывание Густава Валленберга на родине оказалось непродолжительным. 21 марта он умер в больнице Красного Креста в Стокгольме. Болезнью, оборвавшей жизнь дедушки Рауля в возрасте 74 лет, оказался рак почек. В качестве причин, ускоривших кончину, свидетельство о смерти называет воспаление легких и хронический миокардит.
Единственными скорбящими, кого некролог называл по имени, оказались супруга Анни и дочери Карин и Нита с супругами. Рауль, может быть, скорбевший более всех, упомянут не был, лишь подразумевался под словом “внуки”.
