Игорь Оболенский - Четыре подруги эпохи. Мемуары на фоне столетия
В последние годы она осталась совсем одна. Иногда к ней заходил Коралли, живший по соседству. Его приходу предшествовало неизменное предупреждение Клавдии Ивановны: «Володя, только на полчаса. Больше я тебя не выдержу». Когда бывший супруг ровно через тридцать минут уходил, Шульженко задергивала розовые — это был ее любимый цвет (даже кошке она сшила розовый чепчик) — шторы в своей розовой спальне, садилась в розовое кресло и в который раз принималась перечитывать «Сагу о Форсайтах».
Великой певицы не стало 17 июня 1984 года. Ее нет уже не одно десятилетие, а у памятника на Новодевичьем кладбище всегда цветы. И синий платочек…
Просто Екатерина Фурцева
Министр культуры СССР Екатерина Фурцева
Поздним вечером 24 октября 1974 года около элитного «цековского» дома на улице Алексея Толстого остановился правительственный лимузин. Вышедшая из машины немолодая, красиво одетая женщина уставшим голосом отпустила водителя: «Завтра можешь отдыхать, я буду работать дома. Спокойной ночи».
— Зин, я перезвоню, тут Фурцева приехала, — сказала дежурная по подъезду и положила трубку. — Добрый вечер, Екатерина Алексеевна.
— Здравствуйте. Николай Павлович уже дома?
— Дома, дома, с полчаса как вернулся.
…Заместитель министра иностранных дел Николай Павлович Фирюбин давно готовился к этому вечеру, ждал его и в то же время боялся. Обманывать жену он больше не мог. Во-первых, элементарно надоело, а во-вторых, Катерина, кажется, и сама обо всем догадалась.
— Коля, ты почему молчишь? Я уже минут пятнадцать тебя зову, — раздался из прихожей голос Фурцевой.
— Здравствуй, какие новости?
— Да все по-старому. А у тебя? Почему не приехал на юбилей Малого театра? Я из-за тебя и на прием не осталась. Так, поздравила и тут же домой.
— И правильно сделала. Нам надо серьезно поговорить. Катя… Екатерина Алексеевна, вы меня слушаете?.. Катя, я полюбил другую женщину. Пойми меня и, если сможешь, прости. Если хочешь, я сейчас же уеду.
— Не торопись, Коля. Мне тоже надо тебе кое-что рассказать. Подожди.
Фурцева, которой пришлось выслушать признание мужа прямо в коридоре, положила на маленький столик сумочку и, не разуваясь, прошла в свою комнату. Плотно закрыла за собой дверь и… рухнула на кровать.
— Господи, за что мне все это? — шепотом спросила Екатерина Алексеевна саму себя. — Мало, что ли, меня жизнь била? Даже не била, а избивала! Изо всех сил, изо всей мочи!
На днях один «доброжелатель» рассказал по секрету, что в Политбюро принято решение не рекомендовать ее в Верховный Совет. А это… Это конец. Да, правильно мать говорила, что никому мы в этой жизни не нужны. Ни-ко-му. Мудрой женщиной была Матрена Николаевна, а она, дура, с ней спорила. И все что-то доказать пыталась. Например, когда первый раз замуж выходила. Как же, летчика встретила. Он, правда, первое время любил, цветы дарил, слова красивые по ночам шептал. А потом, за несколько месяцев до рождения дочери, другую нашел. Но ничего, Светку на ноги она и сама подняла. Вон та ей какую внученьку подарила. Красивой будет, когда вырастет. Вся в нее.
А что? Себе-то самой можно признаться: всю жизнь мужики к ногам падали. Сам Хозяин приметил. Как он тогда в Большом театре во время празднования его 70-летия на нее посмотрел! И Хрущев потом подтвердил, что приглянулась она Сталину. Никита даже передразнил Хозяина: «Надо выдвыгать маладых спецыалыстов». Вот и выдвинули — сначала вторым секретарем Московского горкома партии, а потом и первым. Хозяйкой столицы была, ни больше ни меньше. Тогда и познакомилась с Николаем Фирюбиным.
Николай Павлович в то время за границей работал — то в Чехословакии, то в Югославии. Женатым человеком был, а все равно в Катерину влюбился. Вся Москва обсуждала, как она по нескольку раз в месяц летала к нему то в Прагу, то в Белград. Но первой любовью все равно был не он. И даже не супруг сбежавший. Больше всех любила она Петра Богуславского, первого секретаря Фрунзенского райкома партии, объяснившего ей, что такое любовь и какая она бывает. Не рассказал только, какие сволочи начальственные телефоны подслушивают. Она как-то разоткровенничалась и «прошлась» по Никите. Хрущев уже на следующее утро знал, что Фурцева «не разделяет политику партии и правительства». И к обеду Екатерина Алексеевна из влиятельных секретарей ЦК КПСС стала рядовым (после члена Президиума-то!) министром культуры.
Она пыталась как-то сопротивляться. Даже самоубийство имитировала — пригласила в 4 часа дня подругу и за десять минут до ее прихода вскрыла вены. Но Никиту это не тронуло. «У Фурцевой обыкновенный климакс», — заявил он на Пленуме.
С Брежневым отношения тоже как-то не складываются. Перед всеми членами ЦК чихвостил ее за то, что купила (деньги, между прочим, заплатила, в отличие от многих) дешевые стройматериалы для дачи. Спасибо, Алексей Николаевич заступился. Если бы не Косыгин, была бы она сейчас персональной пенсионеркой. А так — министр. Была им, есть и будет.
Хотя будет ли? Если действительно не выберут в Верховный Совет, тогда все — на проклятую дачу ромашки поливать. И кто потом вспомнит, что успела сделать министр Фурцева? А ведь, если подсчитать, получится немало: именно в годы ее «правления» стали проводиться Международный конкурс им. Чайковского, Международный конкурс артистов балета, новые помещения получили Театр оперетты и Театр им. Моссовета, началось строительство спортивного комплекса «Лужники», родился Театр на Таганке, МХАТ возглавил Олег Ефремов.
Работа, пожалуй, и являлась смыслом всей ее жизни. А личное… У Николая была другая женщина, Светлана тоже отдалилась, у нее своя семья. И Екатерина осталась одна. Знала, что в нее влюблен директор миланского Ла Скала, но что могло быть у них общего? Да и не любовь со стороны итальянца это была, а так, скорее, увлеченность. Вот и получилось, что никому она оказалась не нужна…
— Катя, Катенька, открой! Слышишь, открой немедленно! Я считаю до трех и выбиваю дверь. Один, два, три. Екатерина Алексеевна, последний раз прошу, открой!
Фирюбин всем телом навалился на дверь и ворвался в спальню. Екатерина Алексеевна с открытыми глазами лежала на кровати. Врачи «кремлевской» больницы констатировали смерть. «От сердечной недостаточности».
Николай Павлович закрыл за санитарами, выносящими тело Фурцевой, дверь и набрал телефонный номер ее дочери. «Екатерины Алексеевны больше нет», — сказал он и заплакал…
Хоронили Екатерину Фурцеву на главном кладбище страны. Надгробие из белого мрамора выполнил знаменитый Лев Кербель. По просьбе дочери на камне не стали выбивать даты жизни, сама Екатерина Алексеевна этого не любила. Бывая на прощании с выдающимися деятелями культуры, удивлялась — зачем указывать, что актриса или, скажем, певица прожила аж девяносто лет. Правда, сама Фурцева успела отпраздновать лишь свой 63-й день рождения.
