Игорь Мусский - 100 великих афер
Скопинский банк имел две бухгалтерии – официальную и внутреннюю. Перед ежегодной публикацией отчетов об активах банка его служащие писали заявления от анонимных вкладчиков на значительные суммы, а через несколько дней – расписывались в получении мифических вкладов.
Но была еще и третья бухгалтерия – рыковская. К ней имел доступ только один человек – бухгалтер Матвеев. Он увольнял и набирал на работу сотрудников, устанавливал размеры жалованья и взяток. Для поддержания видимости жизни приходилось идти на новые аферы, совершать фиктивные сделки, оформляя их на банковских сторожей и извозчиков, фальсифицировать отчеты.
Иван Рыков был настоящим хозяином в Скопине. Ни один важный вопрос не решался без его участия. Накануне очередных выборов в городскую думу по домам ходили люди Рыкова и называли имена тех, кого он «назначил» в гласные.
Ревизии в банке не проводились. Члены ревизионной комиссии подписывали необходимые документы прямо у себя дома. Один из проверяющих выразился предельно откровенно: «Что проку было проверять пустой сундук».
Рязанский губернатор и вице-губернатор пользовались скопинскими кредитами. На содержании рыковского банка состояли даже сотрудники Министерства финансов. Действительный статский советник Бернгард получал от Рыкова 150 рублей в месяц, поставляя ему всевозможные сведения о «течениях в министерстве». А надворный советник Сапиенц пробивал в Государственном банке кредиты для скопинского предприятия.
Особое внимание предприимчивый провинциал уделял газетам. У него брали ссуды статский советник Никита Гиляров-Платонов, редактор «Современных известий» и редакторы разнообразных провинциальных «Ведомостей» и «Вестников».
В самом Скопине телеграфисты, секретарь полицейского управления, судебные приставы, почтмейстер, мировой судья, секретарь городской управы и прочие чиновники получали от банка ежемесячно дополнительное «жалованье» от 15 до 50 рублей за разные услуги. По просьбе Рыкова, например, изымались на почте крамольные письма. «Так было заведено, когда я вступил в службу», – заявил скопинский почтмейстер.
От неугодных людей Рыков избавлялся традиционным российским способом – на бунтовщиков заводились уголовные дела, либо их просто выпроваживали из города. В неугодные можно было попасть по самой непредсказуемой причине: один из сотрудников банка провинился тем, что «свистал в городском саду», другой пострадал из-за того, что слыл «франтом».
В соседнем Ряжском уезде находились Чулковские угольные копи. По инициативе Рыкова в трех селениях Скопинского уезда была проведена разведка угольных месторождений. Уголь был обнаружен, но его оказалось недостаточно для начала промышленной разработки.
Тем не менее Рыков учредил и возглавил «Акционерное общество Скопинских угольных копей Московского бассейна». Учредителями компании кроме инициатора стали помещики, купцы и мещане, чьи имения и дома были заложены в Скопинском банке. В документах общества фигурировал фиктивный складочный капитал в два миллиона рублей, и на эту сумму были выпущены акции.
Вскоре о разработке угольных копей стали писать газеты, в них же печатались отчеты и балансы общества, сообщалось об уплате акционерам дивидендов. И все же акции почти никто не покупал. Тогда Рыков отправил своих агентов на Московскую и Петербургскую биржи изображать торговлю. В течение целого года люди Рыкова продавали и покупали друг у друга бумаги угольного общества, заявляя о сделках биржевым маклерам. В газетах публиковались котировки акций. К концу года стоимость акций выросла до 103 рублей.
Рыков получил разрешение у министра финансов Рейтерна принимать эти акции в залог за акцизные марки на алкоголь, выпускаемый частными винокуренными заводами по курсу 75 рублей за 100. То есть получать 75 реальных рублей за 100 дутых. В случае реализации этого дела Рыков мог бы без особых проблем продать ценные бумаги несуществующих копей и получить до миллиона рублей, а казна могла лишиться 1,5 млн руб. Но осуществить грандиозный замысел помешал мелкий чиновник – старший ревизор Рязанского акцизного управления Хросницкий, который не поленился съездить на место добычи угля. Он обнаружил там только засыпанные землей шахты, оставшиеся от изыскательских работ. Благодаря свои связям в столице Рыкову удалось замять дело.
К началу 1880-х годов долги Скопинского банка достигли совершенно фантастических размеров, средства вкладчиков растаяли, а вовлечь в игру новых клиентов не удавалось. В газетах появилось сообщение, что 12 миллионов рублей вкладов в Скопинском банке обеспечены лишь одним миллионом, к тому же в ненадежных бумагах. Встревоженные вкладчики стали присылать требования вернуть им деньги (банк обязан был возвращать средства почтой, в день получения требования).
В 1882 году в Скопин начали съезжаться акционеры. Чтобы заплатить нежданным гостям, приходилось продавать ценные бумаги. Наконец касса банка вообще прекратила выплаты. Скопинский банк был объявлен несостоятельным должником. «Когда я в качестве понятого в день краха пришел со следователем в банк, – рассказывал на суде один из свидетелей, – то целый угол был завален кипами неоплаченных вкладных билетов, перемешанных со множеством просительных и угрожающих писем и телеграмм». Рыкова взяли под стражу. Следствие по делу о крахе Скопинского банка растянулось на два года.
Поздней осенью 1884 года в Екатерининском зале здания Судебных установлений началось слушание дела. В Москве скопинский процесс вызвал огромный интерес. Подсудимых вели в зал заседаний по коридору «среди сплошной живой стены любопытных, обращавших исключительное внимание свое на героя дня, Рыкова, скромно шедшего, опустив голову, между двух вооруженных солдат». Исключительность процесса подчеркивала усиленная охрана: у каждой двери был выставлен тройной караул – полицейский, судейский, жандармский. Даже у подъезда здания находился особый пост.
По рыковскому делу проходило 26 человек. Среди них – городские головы, гласные думы, члены городской управы, члены правления банка, банковские служащие. Организатор аферы – Рыков. Все они были признаны неплатежеспособными. Один из должников банка, кредитовавшийся на 118 тыс. рублей, располагал имуществом всего на 330 рублей, другой, с долговыми обязательствами на полмиллиона, имел «паршивенький домишко где-то у черта на куличках».
После долгого разбирательства пятерых подсудимых оправдали. Основные фигуранты дела были осуждены на поселение в Сибири, «мелкие сошки» и прочие присные получили сроки в арестантских ротах и тюремное заключение. Сам Рыков, тоже лишенный особых личных прав, отправился отбывать наказание в Сибирь.
