Елена Прудникова - Рихард Зорге. Кто он на самом деле?
Еще в Союзе Зорге хорошо подготовился к встрече с новыми хозяевами Германии: он прочел «Майн кампф», изучил фашистскую идеологию и фразеологию, так что по части убеждений не должен был внушать подозрений. По ходу подготовки прорабатывался и вопрос о вступлении в НСДАП, но решили в Германии этого не делать. Во-первых, Рихард, находясь столько лет за границей, не имел на родине корней – где вступать, в каком городе, в каком районе? Там непременно поинтересуются, где он жил раньше и что делал, а отчитаться он мог лишь за последние три года. Глядишь, еще начнут выяснять прошлое, копаться в архивах… Нет, это слишком большой риск. Лучше уж приехать на место, вжиться в обстановку, завести дружеские и иные связи и спокойно вступить в партию в Японии. Забегая вперед, можно сказать, что так он и сделал – 1 октября 1934 года Рихард стал членом токийской организации НСДАП – без проблем и излишних вопросов.
Там же, в Берлине, он встретился с резидентом, который ехал в Китай ему на смену. Это был советский разведчик Яков Горев (настоящая фамилия Бронин, «совсем настоящая» – Лихтенштейн). С 1930 года Горев работал в Германии, поэтому встреча и состоялась в берлинском кафе, а не в одном из кабинетов Разведупра.
«Когда я подошел ровно в назначенное время, Зорге уже был на месте, он сидел за одним из столиков на открытой просторной террасе кафе… Рихард Зорге был стройным, статным, представительным человеком, выше среднего роста. Где-то я прочитал, что у него было “чуть грустное” выражение лица. Это неверно. Может быть, так получается по фотографиям, но это явно не соответствует действительности. Его светлые глаза, черты лица, жесты, мимика – все выражало волевую решительность, интенсивную работу мысли, убежденность в своих суждениях, проницательный острый ум. Это интересное, значительное лицо очень запоминалось… Рихард был энергичен, но не суетлив, был конкретен и деловит. Не навязывал своего мнения, но убеждал логикой и продуманностью предлагаемых мероприятий. Был живым, интересным собеседником, любил шутку…»
Им предстояло о многом побеседовать. У Горева были свои вопросы к бывшему китайскому резиденту, а у Зорге – свои, потому что связь с Центром ему предстояло держать через Шанхай. Это было более безопасно, чем использовать для связи советское полпредство. Полпредство – это для более спокойных стран, таких как Англия или США, а в Японии советских дипломатов опекали, как принцев крови, решивших инкогнито прогуляться по городу.
«Мы договорились о формах конспиративной связи между Токио и Шанхаем, – вспоминал Горев. – С конца 1933 года и вплоть до моего ареста в Шанхае в мае 1935 года мы поддерживали довольно регулярные контакты. В течение этого времени я пять или шесть раз направлял к Рамзаю своих людей за почтой, передавал по своим двум радиостанциям отдельные телеграммы токийской резидентуры, когда у них не ладилась связь… Мы вели с Рамзаем конспиративную переписку (Центр предоставил нам для этого специальный шифр), он имел шанхайский конспиративный адрес на случай срочных сообщений… Впоследствии мне приятно было узнать, что в письме Центру от 1934 года Рамзай подчеркивал “исключительную товарищескую готовность помочь, которую проявляют наши люди в Шанхае”».
К сожалению, Горев ничего не пишет о том, что он сообщил в центр после встречи с Зорге. Но об этом – в свое время…
Рихарду пора было отправляться к новому месту работы. Несколько поручений от газет он получил, множить их дальше не имело смысла. Однако ехать прямо в Японию из немецкого порта было бы слишком легкомысленно даже для него. Он начал путать следы: из Берлина отправился во Францию, в Париже встретился с курьером из Центра, получил от него пароли, явки и места встреч в Токио. Затем, сев в Шербуре на пароход, поехал в Нью-Йорк, оттуда в Вашингтон, где его ждала очень важная встреча. У Рихарда имелось рекомендательное письмо бывшего генерал-майора германской армии, а ныне профессора из Мюнхена, Карла Хаусхофера, японскому послу в США Кацуи Дебуси. Это было великолепное знакомство. Перед тем как стать послом, Дебуси занимал пост заместителя министра иностранных дел, и Зорге получил от него рекомендательное письмо в МИД Японии.
Затем Рихард съездил в Чикаго на Всемирную выставку, где встретился еще с одним курьером из Центра. И наконец, закончив подготовку, он отправился в Канаду, где в Ванкувере сел на пароход, отплывавший в Иокагаму. Был конец августа 1933 года…
В Японию Рихард Зорге прибыл 6 сентября 1933 года. Задерживаться в Иокогаме ему было незачем, так что, едва покинув борт парохода, он тут же выехал в Токио, где поселился в роскошном отеле «Санно». Суета неприлична респектабельному человеку, поэтому несколько дней вновь прибывший провел, осматривая город, и лишь затем, взяв рекомендательные письма, отправился в посольство. Кстати, в первый же визит он вскользь, как бы невзначай, осведомился, как найти руководителя местной организации НСДАП.
Первая статья Зорге появилась в «Берлинер бёрзен курир» 18 октября, вторая – 27 ноября. Это были серьезные основательные материалы, посвященные японской политике. На новом месте Рихард также делал все, чтобы стать известным. И параллельно с этим потихоньку принялся собирать разведгруппу.
«Рамзай» начинает работу
Для начала Четвертое Управление предоставило ему трех человек. Еще в Берлине Рихард встретился со своим будущим радистом, назначил ему время и место встречи в Токио. Другой член группы, Бранко Вукелич, прибыл тем же пароходом из Ванкувера, что и Рихард, хотя познакомились они позже, в Токио. Третьим был художник Иотоку Мияги, тоже только что приехавший из Штатов.
Биографии всех трех помощников Зорге показывают, насколько бесплодными были запреты на работу с «людьми Коминтерна». На Разведупр не действовали ни запреты, ни провалы…
Настоящее имя радиста – Бруно Виндт, псевдоним – «Бернхардт». Родился он в 1895 году в Германии, в семье фабричного рабочего. Закончив техникум, работал электромехаником, затем после призыва служил радистом на военном корабле. В 1918 году Бруно становится членом «Союза Спартака», затем коммунистом. В 20-е годы он состоит в «Боевом союзе красных фронтовиков», а также готовит радистов для компартии. Завербован Разведупром в 1932 году. В 1933 году, окончив разведывательные курсы в Союзе, Бруно направлен радистом в группу «Рамзай».
Бранко Вукелич родился в 1904 году в Сербии. Его предки были дворянами, хотя и не потомственными – австрийский император пожаловал дворянство деду Бранко за верную службу. Впрочем, происхождение убеждениям не помеха. Окончив школу, Вукелич поступает в Загребскую академию искусств и одновременно вступает в марксистский клуб студентов университета, став членом его коммунистической фракции. Вскоре его мать вместе с дочерьми уезжает в Париж. Чуть позже Бранко присоединяется к ней, поступает в Сорбонну, на юридический факультет. Вслед за ним – хотя он этого и не знает – отправляется полицейское досье, любезно переданное югославской полицией французским коллегам. В 1930 году Бранко знакомится с датчанкой Эдит Олсон, на которой вскоре женится, а в 1932 году он вступает во французскую компартию, и в марте того же года некая «Ольга» привлекает его к работе на советскую военную разведку. Вообще-то псевдоним – вещь загадочная, но под кличкой «Ольга» во Франции работала скандально известная баронесса Лидия Сталь. Должно быть, за «блестящую» манеру Бранко присвоили псевдоним «Жиголо».
