Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus
Когда мы вернулись на сцену в одних только носках, зрители внятно и громко вздохнули. Нас ни на минуту не остановил этот коллективный шок, который испытывала толпа. Мы начали играть Fire, а наша подруга Элисон По По (Alison Po Po) пробилась к переднему ряду и начала хвататься за мой носок. Я был сфокусирован на песне и на моём выступлении, но другая часть моего мозга начала говорить мне, сколько между моим носком и той точкой, где могла достать его. Когда я увидел группу наших друзей, которые рванулись к сцене и хватались за носки, я ощутил полное чувство свободы и силы. Ты молод и ещё не утомлён, поэтому идея обнажённым играть эту прекрасную музыку со своими лучшими друзьями и производить в момент обнажения так много энергии и любви, просто великолепна. Но ты не просто обнажён, у тебя также есть огромный образ фаллоса, работающий на тебя. Это были длинные носки. Обычно, когда играешь, член находится в защитном положении, поэтому ты не напряжён, расслаблен и спокоен. Ты более собран, как будто на матче по боксу. Поэтому иметь дополнение в виде носка было отличным чувством. Но мы никогда не думали, что эти носки станут символом, который ассоциируется с нами. Мы никогда не думали об этом в том ключе, что мы сделаем это ещё раз, и промоутеры захотят добавить к нашим контрактам райдеры с носками, чтобы убедиться в том, что мы сделаем это и на их сцене. Это оставило более продолжительное впечатление, чем мы предполагали.
Одним человеком, кто был реально впечатлён, был тридцатилетний менеджер по имени Линди Гоэтц (Lindy Goetz). Линди работал промоутером в звукозаписывающей компании MCA и был менеджером the Ohio Players, одной из наших любимых групп. Фли и я собрали достаточно денег, чтобы доехать до Вэлли, где находились офисы Линди. Ростом пять футов и шесть дюймов, он был напористым усатым еврейским парнем из Бруклина, который как-то переехал в Лос.-А. в поздних шестидесятых. Тем днём мы покурили немного травы, приняли две дорожки кокаина и рассказывали друг другу истории. Я не думаю, что мы понимали это тогда, но Линди был в кризисе от своих мотовских “плати всем подряд” дней. Он был менеджером the Ohio Players, но это было тогда, когда их карьера шла под откос.
Он пытался сохранить лицо и видимость того, что дела идут, но счета не были оплачены, и деньги не приходили. Линди казался приятным парнем, даже притом, что он работал с некоторыми кошмарными однодневками. После нашего долгого разговора, мы с Фли попросили минуту, чтобы посовещаться.
- Давай спросим его, отведёт ли он нас на ланч, - сказал Фли, - если отведёт, мы заключим контракт.
Мы вернулись. “О’кей, если ты возьмёшь нас в китайский ресторан прямо сейчас, то ты можешь быть нашим менеджером”, - сказал я.
Мы получили свинину Му Шу и нового менеджера. А также абонемент на еду. Следующие несколько месяцев мы просыпались и думали: “Что на ланч? Ничего? Пойдём, навестим Линди”. Он жил в шикарном квартирном доме в Западном Голливуде и был женат на девушке из Атланты по имени Пэтти (Patty). Одним приятным вечером мы приняли немного кокаина, покурили немного травы и говорили о будущем. Линди сказал, что его первой задачей было найти нам контракт на запись, о чём я вообще ничего не знал. Это казалось крутой и волнующей вещью. Я думал, это как раз и делают группы, но я не знал абсолютно ничего о создании записи.
Если мы собирались попробовать заключить контракт на запись, нам нужен был юрист. Кто-то дал нам рекомендацию на парня по имени Эрик Гринспэн (Eric Greenspan). Мы пошли в его юридическую фирму, которая была в богатом здании на Бульваре Уилшир. Когда мы вошли в прихожую, мы думали, что мы в Храме Мормонов. Эта фирма представляла и Израиль и Египет. Мы поднялись на лифте на этаж Эрика, а затем подошли к даме в приёмной.
- Мы Red Hot Chili Peppers, и мы пришли встретиться с Эриком Гринспэном, - сказал я.
- Ну, я даже не знаю, позвольте мне... - она казалась озадаченной.
По какой-то неизвестной причине мы решили ошарашить её. Мы развернулись, крикнули: “Мы Red Hot Chili Peppers, чёрт возьми, и мы хотим увидеть Эрика”, и сняли штаны. Прямо в тот момент выбежал Эрик и пригласил нас в свой офис. У него на стенах были отличные картины Гэри Пэнтера (Gary Panter). Он сказал, что работал с Гэри и также с некоторыми регги исполнителями как Burning Spear.
Я начал прямо в лоб: “У нас нет контракта на запись, у нас нет денег. У нас только есть менеджер, и нам нужен юрист”.
Эрик даже не вздрогнул: “О’кей, я буду вашим юристом, вам не нужно мне платить, пока вы не заработаете реальных денег, и потом мы сможем заключить стандартную пятипроцентную сделку”. Итак, он стал нашим юристом, и не заработал ни гроша до тех пор, пока мы не начали делать реальные деньги. Он до сих пор наш юрист. Этот парень большая редкость в деле, которым он занимается. Мы ни для кого не выглядели дойной коровой на том этапе. Самыми популярными и зарабатывающими деньги в тот момент были такие группы как Poison, Warrant и RATT. Вот, что было у кассовых аппаратов. Мы были просто анти-всем. И мы, вероятно, анти-зарабатывали деньги в то время.
За пять месяцев мы уже отметились в музыкальной жизни Лос.-А. О нас писали в L.A. Times, и мы играли на таких уважаемых площадках, как клуб Линжери. Чем более известными мы становились, тем более Ли Винг (Lee Ving) упрекал Фли за то, что он играл в двух группах. Я помню, как он однажды позвонил и спросил: “Ты будешь в моей группе, или ты останешься с другой группой?” Фли сказал: “Ну, я собирался быть в обеих, но если ты так ставишь вопрос, тогда я просто останусь в своей”.
Однажды в августе мы с Фли пошли на вечеринку какого-то претендующего на тонкий вкус журнала в доме на Голливудских Холмах. Я надел рваный фланелевый верх от пижамы, и мой ирокез отрос и упал на одну сторону. Мы отлично проводили время, тусуясь на заднем дворе, когда я посмотрел в дом и увидел это космическое существо, молодую девушку. Она двигалась как какая-то принцесса, медленно, со сложенными по бокам руками. На ней был гигантский диск шляпы с большими переливающимися драгоценностями вокруг короны. Она была одета в неподходящее футуристически выглядящее мешковатое платье, сделанное из бумаги. Она была немного полновата, но красива.
И у неё был это чудесный магнетизм, ходить вокруг и разговаривать целеустремленно, но медленно, как будто она была Алисой в Стране Чудес, а остальной мир не существовал. Но в ней также чувствовалась панк-рок версия Мэй Уэст (Mae West), испускающая эту яркость и вызывающую, нахальную, неосязаемую энергию. Как раз тот тип девушки, который мне нравился – в общем, странное создание.
Я вошёл в дом и дёрнул её за хвостик или сделал ещё что-то, что делают парни, когда видят нравящуюся им девушку и не знают, как с ней поговорить.
