С. Глуховский - Когда вырастали крылья
«Начальник красных воздушных сил. Волосы цвета вороньего крыла. Черные глаза и приятный голос. Это русский Карло Бальбо».
Упомянуть популярного в то время итальянского министра авиации понадобилось леди Друммонд для того, чтобы подчеркнуть разницу между ним и Барановым, который «настолько же выдержан, насколько тот полон темперамента». Но разве только это их отличает? Как объяснить читателям, почему «сын крестьянина, без специального образования и не летчик», достиг такого высокого поста? Почему именно ему «поручено создать самый сильный в мире воздушный флот»? [124]
Леди Друммонд Хей видела Петра Ионовича на Красной площади во время первомайского парада, а общие сведения о Баранове могла почерпнуть из четвертого тома Большой советской энциклопедии за 1926 год: «Революционер, военный деятель, родился в Петербурге в семье ломового извозчика…» Буржуазной журналистке заказали книгу не для того, чтобы она размышляла о государственном и общественном строе, открывшем детям из «простонародья» широкий простор для развития их талантов. И все же она искала ответа на вопрос о причинах необычной карьеры «русского Карло Бальбо».
Немало, однако, воды утекло, пока Друммонд Хей писала свою книгу. Выдержки из ее книги появились в «Нью-Йорк Америкэн» в конце лета 1932 года, когда Баранов уже не был «начальником красных воздушных сил». Он занимал не менее высокий пост начальника Главного управления авиационной промышленности СССР и был заместителем Народного комиссара тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. Занимал он этот пост недолго - через два с лишним года случилась катастрофа, о которой речь еще впереди. Но повременим расставаться и с «начальником красных воздушных сил». Леди Друммонд Хей не ошибалась, когда писала о Баранове: «У него организаторский талант и нужное большевикам дарование - направлять и вдохновлять».
Что верно, то верно!
Мы Родине служим
1
В биографиях первых крупных партийных, советских и военных работников есть примечательная особенность: занятые нелегкими служебными делами, они находили время для многообразной общественной и культурной деятельности. И диву даешься, откуда черпали они энергию.
В Москве есть Дом авиации и космонавтики. Первое его название - Аэрохиммузей. Сейчас в этом доме нет, к сожалению, на видном месте портрета П. И. Баранова, хотя именно он был председателем организационной комиссии [125] по созданию такого музея. Сохранилось обращение начальника ВВС Красной Армии и заместителя председателя ОДВФ Баранова, который еще на восьмом году Советской власти призвал всех работников воздушного флота и активистов Общества создать в Москве аэромузей: «Мы еще бедны, - писал в этом обращении Баранов, - и средства наши ограничены. Больше бережливости, инициативы, творческой энергии!»
Не лишне напомнить нынешним активистам Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту, что после трагической гибели Баранова его имя присвоили первому в Москве водномоторному клубу и Центральной планерной школе в Коктебеле. Не только летчики и планеристы, но и энтузиасты автомобильного и водномоторного спорта, строители первых аэросаней, первые «гирдовцы» Осоавиахима (группа, изучавшая реактивное движение) - все они получали горячую поддержку Петра Ионовича в смелых, интересных и многообещающих начинаниях. И наряду с этим - забота о человеке, о каждом ценном для партии и для страны работнике.
Обратимся снова к личному архиву бывшего начальника ВВС. Вот черновик его письма, датированный мартом 1925 года. Что побудило Петра Ионовича обратиться с письмом непосредственно в Центральный Комитет партии?
«В Москву из Донбасса приезжает по делам т. Акулов Иван Алексеевич. Убедительно прошу в партийном порядке обязать т. Акулова освидетельствоваться у врачей и (в том же партийном порядке) предписать ему строгое лечение». Баранов сообщал Центральному Комитету, что знает Акулова по революционному подполью, уже тогда он страдал туберкулезом, а теперь его здоровье ухудшилось, и это не может не тревожить партию. «Хороший товарищ, замечательный работник. Будет очень горестно потерять его. Надо принять решительные меры и заставить Акулова лечиться». Последняя строка: «Прошу не говорить Акулову об этом письме. Баранов».
Акулова вылечили, и он пережил Баранова. Старые коммунисты хорошо помнят бывшего секретаря ЦИКа и бывшего Генерального прокурора страны. Умер Иван Алексеевич Акулов не от туберкулеза - иная смерть настигла его в тяжкую годину жестоких репрессий… [126]
Перебирая чудом уцелевшие бумаги из личного архива Петра Ионовича (основной архив, переданный на хранение И. А. Акулову, исчез после его ареста), родственники нашли обрывок записки с почерком Беллы: «Фрося, я взяла до Петиной получки…» Ефросинья Ионовна и ее муж часто обнаруживали такие записки в ящике комода, где обычно лежали деньги. Зарплата члена правительства и заместителя наркома, ограниченная партмаксимумом, была значительно ниже зарплаты инженера, специалиста по авиационным моторам - мужа Ефросиньи Ионовны. И приходилось Белле одалживать. Семья была уже не маленькая, расходы - большие.
- Однажды Петя чуть не разбогател, - вспоминала Ефросинья Ионовна. - Сотрудник из финчасти Наркомата обороны приносит ему пачку денег, если не ошибаюсь, около трех тысяч рублей. Петя годами не получал за выслугу в армии, премии, и вот ему эти деньги надо получить. Петя не торопится расписаться в ведомости, деньги пересчитывает. А мы, женщины, уже свой счет ведем: к зиме купим шубу Белле, летом всей семьей поедем на курорт. И вдруг брат вырывает лист из блокнота, что-то пишет, завертывает в этот лист деньги и возвращает их почтальону. «Несите, - говорит, - в финчасть, в моем заявлении все объяснено». А нам сказал: «Не расстраивайтесь, посчитайте, сколько ребят из детдома можно будет на эти деньги обуть». Зная Петра, мы с Беллой только переглянулись и, вздохнув, распрощались с надеждами на шубу и на курорт.
2
И еще, в личном архиве Петра Ионовича сохранились убедительные свидетельства его дружбы с писателями, журналистами, художниками и композиторами. Начальник Военно-воздушных сил, а затем руководитель авиационной промышленности был кровно заинтересован, чтобы работники печати, люди искусства приобщились к такой благодарной теме, как авиация, и отразили ее в своем творчестве.
Поддержав идею выпуска первого сборника художественных очерков о людях авиации, П. И. Баранов написал предисловие для этой книги, названной «Крылья Советов». Интересны тезисы выступления Баранова на [127] встрече-беседе с большой группой писателей. Это лишь беглые карандашные наброски, но и они дают представление о той перспективе, которую развернул Петр Ионович перед слушателями.
