Олег Игнатьев - Тирадентис
– Не кажется ли вам разумным, – спросил Франсиско де Паула, – снова вернуться в Рио и привести оттуда в Минас группу вооруженных людей и по возможности создать из них по дороге военное подразделение, способное вести боевые действия? Представьте себе, как облегчится наша задача, если по дороге к такой вооруженной группе начнут примыкать все новые и новые сторонники восстания, разрастаясь, как каменная лавина, сметая все на своем пути. Таким образом, вы легко сможете создать целую армию из добровольцев, а если эта армия встретится с регулярными войсками, то войска эти обязательно примкнут к народу и непременно начнется братание. А уже после этого и солдаты и народ вместе двинутся на Вила-Рику, взять которую не представит никаких трудностей.
– Нет, – решительно ответил Тирадентис, – вряд ли дело примет такой оборот. Возможно, мне и удастся создать группу вооруженных людей в Рио-де-Жанейро. Но, во-первых, нас могут разбить и уничтожить без пользы для общего дела еще в окрестностях столицы вице-королевства, а во-вторых, если такая группа и выйдет за пределы Рио и войдет на территорию Минас, то не исключена возможность нападения на этот отряд со стороны людей, не разделяющих наших взглядов, а также тех, кто просто не знает о целях восставших. Таким образом, вместо пополнения сил восставших в Вила-Рике мы потеряем ценных единомышленников, способных в соответствующий момент принести громадную пользу в самом Рио-де-Жанейро.
– Ах, Тирадентис, – произнес Франсиско де Паула, – вы до сих пор отказываетесь поддержать мою мысль о целесообразности начала восстания в Рио, а не в Минасе.
– Но, кажется, данный вопрос мы уже обсуждали? – послышался вдруг голос вошедшего в этот момент в комнату Алваренги Пейшото. – Все уже решено: революция начинается в Минасе, а потом распространяется по всей стране, громя силы правительственных войск. Зачем же тратить время на обсуждение давно решенных проблем?
Подполковник Франсиско де Паула не стал возражать, а отойдя к окну, принялся писать письма друзьям в Сан-Пауло.
Заговорщики еще раз пункт за пунктом обсудили все детали восстания. Неожиданно для всех очень легко решился вопрос о снабжении заговорщиков порохом. Когда Тирадентис осторожно спросил кума, не может ли тот увеличить обещанное им количество бочонков с порохом, то Домингос Виейра испуганно замахал руками, сказав, что, кроме выделенных на эти цели двухсот бочонков пороха, он не даст ни одного.
– Двухсот?! – воскликнул Тирадентис. – А нам казалось, ты, кум, обещал только десять.
– Как десять? – удивился Домингос Виейра. – Я говорил: двести.
– В таком случае, – обрадованно произнес Тирадентис, – ликвидировано основное препятствие, основная трудность. А я-то хотел еще порыскать по капитании в поисках пороха.
– Значит, теперь у вас, дорогой прапорщик, нет оснований для отказа от поездки в Рио? – произнес подполковник Франсиско де Паула, прервав свое занятие и подходя к беседующим. – Вот и прекрасно. До объявления деррамы вы сможете, таким образом, провести всю необходимую работу в Рио, еще больше сплотить там наших единомышленников и… – подполковник засмеялся, – вернуться «к дню моих крестин» в Вила-Рику. Есть ли у кого-нибудь другие соображения? Например, у полковника Алваренги?
– У меня никаких возражений нет, – ответил Алваренга. – Я и раньше не противился поездке Тирадентиса в Рио, а выступал только против начала восстания в столице вице королевства. Восстание должно начаться в Вила-Рике.
– Ладно, ладно, друг мой, – примирительно произнес подполковник Франсиско де Паула, – мы же решили не возвращаться больше к этому вопросу.
Таким образом, Тирадентис через несколько дней после совещания в Шакара-до-Крузейро вновь готовился к посещению столицы вице-королевства. Оставшееся до путешествия время Тирадентис посвятил устройству личных дел. Он понимал, какой опасности подвергается семья в случае, если станет известна его заговорщическая деятельность. У Тирадентиса не было и мысли о возможности поражения революции, но во время событий, назревавших в капитании Минас, португальские власти, безусловно, могли обрушиться с репрессиями на семьи революционеров и в первую очередь на семьи руководителей заговора. Посоветовавшись с женой Эухенией Жоакиной, Тирадентис решил отправить младшего сына к знакомому мяснику Жоакину де Алмейда Белтрану, жившему в местечне Дорес-де-Индайя. О судьбе же дочери Тирадентис не беспокоился, так как ей при любом исходе их дела грозила несравненно меньшая опасность.
Прежде чем отправиться в путь, Тирадентису требовалось получить на поездку разрешение от губернатора. Явившись во дзорец Кашуэро-до-Кампо, он встретился там с Алваренгой, только что вернувшимся из местечка Параопеба, где поэт отдыхал несколько дней, занимаясь литературным творчеством. Во дворец Алваренга пришел, просто желая по привычке приветствовать губернатора Варбасену и заодно выяснить, не удастся ли услышать какие-нибудь новости о дне объявления деррамы. Отведя в сторону Алваренгу, Тирадентис поделился с ним своими сомнениями в отношении твердости и решительности некоторых руководителей заговора.
– Вы знаете, полковник, – сказал Тирадентис, – я в некоторой степени разочарован поведением кое-кого из наших товарищей. Мне кажется, они думают больше о деньгах, чем о борьбе. Я вам, по-моему, рассказывал про капитана Максамилиано де Оливейро Лейте, который согласился участвовать в нашем движении. И вот вчера, встретив капитана, я предупредил его о необходимости готовиться к выступлению. Знаете, какой он дал ответ? Максимилиано де Оливейра Лейте заявил: «Я думал примкнуть к восстанию, так как мне не предоставляли пост начальника группы патрулей. А сейчас назначение мною получено, я положил в карман приказ, который превращает меня в коменданта горных подразделений. Поэтому с этого момента я знать не хочу и слышать ничего не желаю о каком-нибудь восстании». Эти люди, по-видимому, заботятся только о наполнении собственных карманов, им нет дела до бразильского народа, до независимости нашей страны, – с возмущением произнес Тирадентис.
Алваренга с испугом оглянулся.
– Какой вы неосторожный, Тирадентис! Разве можно в таком месте говорить о наших делах в полный голос? Вдруг кто-нибудь услышит. Ну, – заторопился поэт-полковник, – мне необходимо идти. Желаю вам удачи в Рио. Только помчите: народ в столице вице-королевства отличается от минейрос. Они не такие решительные, как мы.
Провожая глазами поспешно удаляющегося полковника Алзаренгу Пейшото, Тирадентис усмехнулся, вспомнив разговор, имевший место между полковником и каноником Карлосом Корреа. Когда Карлос Корреа несколько дней назад попросил полковника написать какую-то записку абсолютно безобидного характера одному их общему другу в Рио-де-Жанейро и передать ее с Тирадентисом, Алваренга воздел руки кверху и театрально воскликнул: «Вы можете отрубить мне эти пальцы, но не заставите написать ни одной строчки никому, где я хотя бы одним словом обмолвился о наших делах и предстоящем восстании».
